Неточные совпадения
Савельич поглядел на меня
с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился
с известием, что лошади готовы.
С неспокойной совестию и
с безмолвным
раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь
с моим учителем и не
думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы
с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня;
раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я
думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь
с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
Не знаю, почему в тот вечер так назойливо представилось мне это воспоминание; но я готов был признать, что его тон необъяснимо связан со сценой на набережной. Дремота вила сумеречный узор. Я стал
думать о девушке, на этот раз
с поздним
раскаянием.
— Ты
думаешь, что Бог не примет тебя? — продолжал я
с возрастающей горячностью. — Что у него не хватит для тебя милосердия? У того, который, повелевая миллионами ангелов, сошел, однако, на землю и принял ужасную, позорную смерть для избавления всех людей? У того, кто не погнушался
раскаянием самой последней женщины и обещал разбойнику-убийце, что он сегодня же будет
с ним в раю?..
А Елена Петровна со стыдом и
раскаянием думала о своем грехе: этому незнакомому и, в конце концов, подозрительному человеку, Колесникову, она рассказала о том, чего не знала и родная дочь — о своей жизни
с генералом.
Нет, Настенька, что ему, что ему, сладострастному ленивцу, в той жизни, в которую нам так хочется
с вами? он
думает, что это бедная, жалкая жизнь, не предугадывая, что и для него, может быть, когда-нибудь пробьет грустный час, когда он за один день этой жалкой жизни отдаст все свои фантастические годы, и еще не за радость, не за счастие отдаст, и выбирать не захочет в тот час грусти,
раскаяния и невозбранного горя.
Он мог
подумать о рыженькой, а между тем досада и
раскаяние давно уже томили его душу. Да и во весь этот день, казалось бы так забавно проведенный, — тоска почти не оставляла его. Перед тем как петь романс, он уже не знал, куда от нее деваться; может, оттого и пропел
с таким увлечением.
«Вот ведь, — начинал он
думать иногда сатирически (а он всегда почти,
думая о себе, начинал
с сатирического), — вот ведь кто-то там заботится же об исправлении моей нравственности и посылает мне эти проклятые воспоминания и „слезы
раскаяния“.
Теперь
с грустью и
с каким-то
раскаянием подумал он о своем безмятежном угле; потом напала на него тоска и забота о неразрешенном положении его, о предстоявших хлопотах, и вместе
с тем стало досадно, что такая мелочь могла его занимать.
И он
думал о том, что вот в его жизни было еще одно похождение или приключение, и оно тоже уже кончилось, и осталось теперь воспоминание… он был растроган, грустен и испытывал легкое
раскаяние; ведь эта молодая женщина,
с которой он больше уже никогда не увидится, не была
с ним счастлива; он был приветлив
с ней и сердечен, но все же в обращении
с ней, в его тоне и ласках сквозила тенью легкая насмешка, грубоватое высокомерие счастливого мужчины, который к тому же почти вдвое старше ее.
Взвешивая теперь все обстоятельства, я
думаю: совсем не к чему было мне приезжать
с бала; я вправду вовсе не был нужен дома, — а просто я должен был проявить чуткость и заботу, тут больше была педагогия. Но тогда мне стало очень стыдно, и я ушел от папы
с лицом, облитым слезами
раскаяния.
— Конечно тебя! Ведь ты же сам сказал, что сознанья не воротишь, я должна сказать всю правду, все, все. Я так и
думала здесь эти два дня, что только очистившись искренним
раскаянием, мы можем
с тобой примириться
с Богом.