Неточные совпадения
Он не посмотрел бы на
то, что ты чиновник, а,
поднявши рубашонку, таких бы засыпал тебе, что дня б четыре ты почесывался.
Сам Государев посланный
К народу речь держал,
То руганью попробует
И плечи с эполетами
Подымет высоко,
То ласкою попробует
И грудь с крестами царскими
Во все четыре стороны
Повертывать начнет.
Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он
поднял ногу левую
И стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал
то же с правою,
Ругнулся: «Жизнь проклятая!» —
И вдруг на обе стал.
Стародум. А такова-то просторна, что двое, встретясь, разойтиться не могут. Один другого сваливает, и
тот, кто на ногах, не
поднимает уже никогда
того, кто на земи.
Еремеевна(заслоня Митрофана, остервенясь и
подняв кулаки). Издохну на месте, а дитя не выдам. Сунься, сударь, только изволь сунуться. Я
те бельмы-то выцарапаю.
Но словам этим не поверили и решили: сечь аманатов до
тех пор, пока не укажут, где слобода. Но странное дело! Чем больше секли,
тем слабее становилась уверенность отыскать желанную слободу! Это было до
того неожиданно, что Бородавкин растерзал на себе мундир и,
подняв правую руку к небесам, погрозил пальцем и сказал...
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с
тем чтоб они пустили ее, и, не
поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только
тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, —
поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к
тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
— Все или один?» И, не помогая мучившемуся юноше, с которым она танцовала, в разговоре, нить которого он упустил и не мог
поднять, и наружно подчиняясь весело-громким повелительным крикам Корсунского,
то бросающего всех в grand rond, [большой круг,]
то в chaîne, [цепь,] она наблюдала, и сердце ее сжималось больше и больше.
В Соборе Левин, вместе с другими
поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё
то, на что надеялся губернатор. Церковная служба всегда имела влияние на Левина, и когда он произносил слова: «целую крест» и оглянулся на толпу этих молодых и старых людей, повторявших
то же самое, он почувствовал себя тронутым.
— Вы желаете, — не
поднимая глаз, отвечал адвокат, не без удовольствия входя в тон речи своего клиента, — чтобы я изложил вам
те пути, по которым возможно исполнение вашего желания.
Пожимаясь от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и
поднял голову. В сорока шагах от него, ему навстречу, по
той большой дороге-муравке, по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах, держал дышлом по колее, так что колеса бежали по гладкому.
— Я вас давно знаю и очень рада узнать вас ближе. Les amis de nos amis sont nos amis. [Друзья наших друзей — наши друзья.] Но для
того чтобы быть другом, надо вдумываться в состояние души друга, а я боюсь, что вы этого не делаете в отношении к Алексею Александровичу. Вы понимаете, о чем я говорю, — сказала она,
поднимая свои прекрасные задумчивые глаза.
Сообразив наконец
то, что его обязанность состоит в
том, чтобы
поднимать Сережу в определенный час и что поэтому ему нечего разбирать, кто там сидит, мать или другой кто, а нужно исполнять свою обязанность, он оделся, подошел к двери и отворил ее.
В
ту минуту, как она поровнялась с серединой лестницы, он
поднял глаза, увидал ее, и в выражении его лица сделалось что-то пристыженное и испуганное.
При пилюлях Сергея Ивановича все засмеялись, и в особенности громко и весело Туровцын, дождавшийся наконец
того смешного, чего он только и ждал, слушая разговор. Степан Аркадьич не ошибся, пригласив Песцова. С Песцовым разговор умный не мог умолкнуть ни на минуту. Только что Сергей Иванович заключил разговор своей шуткой, Песцов тотчас
поднял новый.
«Нет, надо опомниться!» сказал он себе. Он
поднял ружье и шляпу, подозвал к ногам Ласку и вышел из болота. Выйдя на сухое, он сел на кочку, разулся, вылил воду из сапога, потом подошел к болоту, напился со ржавым вкусом воды, намочил разгоревшиеся стволы и обмыл себе лицо и руки. Освежившись, он двинулся опять к
тому месту, куда пересел бекас, с твердым намерением не горячиться.
Анна, не отвечая мужу,
подняла бинокль и смотрела на
то место, где упал Вронский; но было так далеко, и там столпилось столько народа, что ничего нельзя было разобрать. Она опустила бинокль и хотела итти; но в это время подскакал офицер и что-то докладывал Государю. Анна высунулась вперед, слушая.
«Плохо! — подумал Вронский,
поднимая коляску. — И
то грязно было, а теперь совсем болото будет». Сидя в уединении закрытой коляски, он достал письмо матери и записку брата и прочел их.
Теперь же, если уже ему бросали эту перчатку,
то он смело
поднимал ее и требовал назначения особой комиссии для изучения и поверки трудов комиссии орошения полей Зарайской губернии; но зато уже он не давал никакого спуску и
тем господам.
— Не вы совершили
тот высокий поступок прощения, которым я восхищаюсь и все, но Он, обитая в вашем сердце, — сказала графиня Лидия Ивановна, восторженно
поднимая глаза, — и потому вы не можете стыдиться своего поступка.
Но, несмотря на это, в
то время как он перевертывал свои этюды,
поднимал сторы и снимал простыню, он чувствовал сильное волнение, и
тем больше, что, несмотря на
то, что все знатные и богатые Русские должны были быть скоты и дураки в его понятии, и Вронский и в особенности Анна нравились ему.
И, делая это, он всё рассматривал и наблюдал, что открывалось перед ним;
то он срывал кочеток, съедал его или угощал Левина,
то отбрасывал носком косы ветку,
то оглядывал гнездышко перепелиное, с которого из-под самой косы вылетала самка,
то ловил козюлю, попавшуюся на пути, и, как вилкой
подняв ее косой, показывал Левину и отбрасывал.
Прочтя письмо, он
поднял на нее глаза, и во взгляде его не было твердости. Она поняла тотчас же, что он уже сам с собой прежде думал об этом. Она знала, что, что бы он ни сказал ей, он скажет не всё, что он думает. И она поняла, что последняя надежда ее была обманута. Это было не
то, чего она ждала.
— Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили — стыдиться
того, что есть высшая высота христианина: кто унижает себя,
тот возвысится. И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о помощи. В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, — сказала она и,
подняв глаза к небу, начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.
— Всё пройдет, всё пройдет, мы будем так счастливы! Любовь наша, если бы могла усилиться, усилилась бы
тем, что в ней есть что-то ужасное, — сказал он,
поднимая голову и открывая улыбкою свои крепкие зубы.
Он вышел в дверь перегородки,
поднял руки и запел по — французски: «Был король в Ту-у-ле». — Вронский, выпьешь?
— Вот он! — сказал Левин, указывая на Ласку, которая,
подняв одно ухо и высоко махая кончиком пушистого хвоста, тихим шагом, как бы желая продлить удовольствие и как бы улыбаясь, подносила убитую птицу к хозяину. — Ну, я рад, что тебе удалось, — сказал Левин, вместе с
тем уже испытывая чувство зависти, что не ему удалось убить этого вальдшнепа.
Анна, покрасневшая в
ту минуту, как вошел сын, заметив, что Сереже неловко, быстро вскочила,
подняла с плеча сына руку Алексея Александровича и, поцеловав сына, повела его на террасу и тотчас же вернулась.
Я стал его рассматривать, и что же?.. мелкими буквами имя Мери было вырезано на внутренней стороне, и рядом — число
того дня, когда она
подняла знаменитый стакан.
Капитан мигнул Грушницкому, и этот, думая, что я трушу, принял гордый вид, хотя до сей минуты тусклая бледность покрывала его щеки. С
тех пор как мы приехали, он в первый раз
поднял на меня глаза; но во взгляде его было какое-то беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу.
— Нет, видел: она
подняла твой стакан. Если б был тут сторож,
то он сделал бы
то же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу…
Кто был
то, что называют тюрюк,
то есть человек, которого нужно было
подымать пинком на что-нибудь; кто был просто байбак, лежавший, как говорится, весь век на боку, которого даже напрасно было
подымать: не встанет ни в каком случае.
Несколько раз подходил он к постели, с
тем чтобы их скинуть и лечь, но никак не мог: сапоги, точно, были хорошо сшиты, и долго еще
поднимал он ногу и обсматривал бойко и на диво стачанный каблук.
Оба заснули в
ту же минуту,
поднявши храп неслыханной густоты, на который барин из другой комнаты отвечал тонким носовым свистом.
Герой наш поворотился в
ту ж минуту к губернаторше и уже готов был отпустить ей ответ, вероятно ничем не хуже
тех, какие отпускают в модных повестях Звонские, Линские, Лидины, Гремины и всякие ловкие военные люди, как, невзначай
поднявши глаза, остановился вдруг, будто оглушенный ударом.
Чичиков
поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался
тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
Они, сказать правду, боятся нового генерал-губернатора, чтобы из-за тебя чего-нибудь не вышло; а я насчет генерал-губернатора такого мнения, что если он
подымет нос и заважничает,
то с дворянством решительно ничего не сделает.
Она его не
подымаетИ, не сводя с него очей,
От жадных уст не отымает
Бесчувственной руки своей…
О чем теперь ее мечтанье?
Проходит долгое молчанье,
И тихо наконец она:
«Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль
тот час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
К ней дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише
Пред ней по зале; и всех выше
И нос и плечи
подымалВошедший с нею генерал.
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (Не могу…
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг,
то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край
поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет.
Я выделывал ногами самые забавные штуки:
то, подражая лошади, бежал маленькой рысцой, гордо
поднимая ноги,
то топотал ими на месте, как баран, который сердится на собаку, при этом хохотал от души и нисколько не заботился о
том, какое впечатление произвожу на зрителей, Сонечка тоже не переставала смеяться: она смеялась
тому, что мы кружились, взявшись рука за руку, хохотала, глядя на какого-то старого барина, который, медленно
поднимая ноги, перешагнул через платок, показывая вид, что ему было очень трудно это сделать, и помирала со смеху, когда я вспрыгивал чуть не до потолка, чтобы показать свою ловкость.
В дальнем углу залы, почти спрятавшись за отворенной дверью буфета, стояла на коленях сгорбленная седая старушка. Соединив руки и
подняв глаза к небу, она не плакала, но молилась. Душа ее стремилась к богу, она просила его соединить ее с
тою, кого она любила больше всего на свете, и твердо надеялась, что это будет скоро.
Несмотря на
то, что княгиня поцеловала руку бабушки, беспрестанно называла ее ma bonne tante, [моя добрая тетушка (фр.).] я заметил, что бабушка была ею недовольна: она как-то особенно
поднимала брови, слушая ее рассказ о
том, почему князь Михайло никак не мог сам приехать поздравить бабушку, несмотря на сильнейшее желание; и, отвечая по-русски на французскую речь княгини, она сказала, особенно растягивая свои слова...
Я
поднял голову — на табурете подле гроба стояла
та же крестьянка и с трудом удерживала в руках девочку, которая, отмахиваясь ручонками, откинув назад испуганное личико и уставив выпученные глаза на лицо покойной, кричала страшным, неистовым голосом.
Нагнувшись над червяком, Катенька сделала это самое движение, и в
то же время ветер
поднял косыночку с ее беленькой шейки.
Отчасти успокоенная
тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он
подымет голову.
Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный
тем, что наступила невыразимая, не доступная никому драгоценная минута, Грэй
поднял за подбородок вверх это давно-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки наконец ясно раскрылись.
Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул,
поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же день, после всех сих мечтаний (
то есть это будет ровно пять суток назад
тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все!
И до
того эта несчастная Лизавета была проста, забита и напугана раз навсегда, что даже руки не
подняла защитить себе лицо, хотя это был самый необходимо-естественный жест в эту минуту, потому что топор был прямо поднят над ее лицом.