Неточные совпадения
Высококультурный слой может быть так же народен, как и глубинный
подземный слой народной
жизни.
Может быть, единственный раз в
жизни мы слышали
подземный гул.
Ясно, что идет какая-то знаменательная внутренняя работа, что народились новые
подземные ключи, которые кипят и клокочут с очевидной решимостью пробиться наружу. Исконное течение
жизни все больше и больше заглушается этим
подземным гудением; трудная пора еще не наступила, но близость ее признается уже всеми.
Кстати! Ельцова, перед свадьбой своей дочери, рассказала ей всю свою
жизнь, смерть своей матери и т. д., вероятно, с поучительною целью. На Веру особенно подействовало то, что она услыхала о деде, об этом таинственном Ладанове. Не от этого ли она верит в привидения? Странно! сама она такая чистая и светлая, а боится всего мрачного,
подземного и верит в него…
Психе, как указывает Нэгельсбах, есть у Гомера принцип животной, а не духовной
жизни, это, сообразно первоначальному значению слова, — «дух», дыхание человека. Покинув тело, эта психе-душа улетает в
подземное царство в виде смутного двойника умершего человека, в виде тени, подобной дыму. (Она лишена чувства, сознания, хотения. — как раз всего того, что составляет «я» человека, его душу в нашем смысле.)
Древний человек очень ощущал власть умерших над
жизнью, и этот ужас перед умершими, перед миром
подземным был безмерно глубже беззаботности и легкости современного человека относительно мира умерших.
— Вы как смотрите? Была хорошая, чистая, светлая
жизнь, и ей только не давали развиться давившие ее мерзавцы. Мерзавцев убрали, — и вот все пошло бы хорошо и гладко, да вмешались на беду эти подлые большевики и все вам напортили. Милая моя, ведь это же взрыв был, — взрыв огромных
подземных сил, где вся грязь полетела вверх, пепел перегорелый, вонь, смрад, — но и огонь очищающий, и лава полилась расплавленная. Подумай, какие человеческие силы могли бы это удержать?
Но в Петровскую эпоху это имело свою компенсацию в ряде святых, которых не знала московская эпоха, в старчестве, в
подземной духовной
жизни.
Много шелухи поднялось в воздух с ураганом, грозно загудело в нем — и бессильно упало наземь, когда ураган стих. Я думал, Катра не из этих. Но и она как большинство. Ее радостно и жутко ослепил яркий огонь, на минуту вырвавшийся из-под земли, и она поклонилась ему. Теперь огонь опять пошел темным
подземным пламенем, — и она брезгливо смотрит, зевает и с вызовом рвет то, чем связала себя с
жизнью.
«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот
жизнью земной веселись!
Но страшно в
подземной таинственной мгле.
И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.
Сейчас, в эту минуту, я вижу его, предательски лишенного
жизни, но не мужества, вижу его встречающим эту всем страшную, бессмысленную смерть на ногах, как подобает мужчине, более гордый, чем сама эта царица
подземного царства, встречает он ее.