Неточные совпадения
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).Помилуйте, не
погубите! Жена, дети маленькие… не сделайте несчастным
человека.
«Никакой надобности, — подумала она, — приезжать
человеку проститься с тою женщиной, которую он любит, для которой хотел погибнуть и
погубить себя и которая не может жить без него. Нет никакой надобности!» Она сжала губы и опустила блестящие глаза на его руки с напухшими жилами, которые медленно потирали одна другую.
— Ах, что говорить! — сказала графиня, махнув рукой. — Ужасное время! Нет, как ни говорите, дурная женщина. Ну, что это за страсти какие-то отчаянные! Это всё что-то особенное доказать. Вот она и доказала. Себя
погубила и двух прекрасных
людей — своего мужа и моего несчастного сына.
Он смотрел на нее, как смотрит
человек на сорванный им и завядший цветок, в котором он с трудом узнает красоту, за которую он сорвал и
погубил его.
Дарья Александровна была твердо уверена в невинности Анны и чувствовала, что она бледнеет и губы ее дрожат от гнева на этого холодного, бесчувственного
человека, так покойно намеревающегося
погубить ее невинного друга.
Скажи мне сделать то, чего не в силах сделать ни один
человек, — я сделаю, я
погублю себя.
Себя
погубишь,
людей соблазнишь, вот тогда и радуйся красоте-то своей.
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдёт на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё
погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих
людейСпросить иль выслушать разумного совета.
«Нет, — до чего же анархизирует
людей эта жизнь! Действительно нужна какая-то устрашающая сила, которая поставила бы всех
людей на колени, как они стояли на Дворцовой площади пред этим ничтожным царем. Его бессилие
губит страну, развращает
людей, выдвигая вождями трусливых попов».
— Может ли быть, чтоб
человек так пропал, из-за других, потому что захотели
погубить?
Только все их прячут, а этот
человек пожелал скорее
погубить себя, чем оставаться недостойным в собственных глазах своих».
Только вот что, говорит, мне даже чудесно: мало ль ты, говорит, еще горших бесчинств произносил, мало ль по миру
людей пустил, мало ль растлил, мало ль
погубил, — все одно как бы убиением?
Давить и мучить я никого не хочу и не буду; но я знаю, что если б захотел
погубить такого-то
человека, врага моего, то никто бы мне в том не воспрепятствовал, а все бы подслужились; и опять довольно.
Погубить же, разорить, быть причиной ссылки и заточения сотен невинных
людей вследствие их привязанности к своему народу и религии отцов, как он сделал это в то время, как был губернатором в одной из губерний Царства Польского, он не только не считал бесчестным, но считал подвигом благородства, мужества, патриотизма; не считал также бесчестным то, что он обобрал влюбленную в себя жену и свояченицу.
— Пистолеты? Подожди, голубчик, я их дорогой в лужу выброшу, — ответил Митя. — Феня, встань, не лежи ты предо мной. Не
погубит Митя, впредь никого уж не
погубит этот глупый
человек. Да вот что, Феня, — крикнул он ей, уже усевшись, — обидел я тебя давеча, так прости меня и помилуй, прости подлеца… А не простишь, все равно! Потому что теперь уже все равно! Трогай, Андрей, живо улетай!
В слезах раскаяния и жгучего страдальческого умиления он воскликнет: „
Люди лучше, чем я, ибо захотели не
погубить, а спасти меня!“ О, вам так легко это сделать, этот акт милосердия, ибо при отсутствии всяких чуть-чуть похожих на правду улик вам слишком тяжело будет произнести: „Да, виновен“.
— Да нужно ли? — воскликнул, — да надо ли? Ведь никто осужден не был, никого в каторгу из-за меня не сослали, слуга от болезни помер. А за кровь пролиянную я мучениями был наказан. Да и не поверят мне вовсе, никаким доказательствам моим не поверят. Надо ли объявлять, надо ли? За кровь пролитую я всю жизнь готов еще мучиться, только чтобы жену и детей не поразить. Будет ли справедливо их
погубить с собою? Не ошибаемся ли мы? Где тут правда? Да и познают ли правду эту
люди, оценят ли, почтут ли ее?
Вместе с тем вы
погубите в нем возможного еще
человека, ибо он останется зол и слеп на всю жизнь.
Будь простое убийство, и вы при ничтожности, при бездоказательности, при фантастичности фактов, если рассматривать каждый из них в отдельности, а не в совокупности, — отвергли бы обвинение, по крайней мере усумнились бы
губить судьбу
человека по одному лишь предубеждению против него, которое, увы, он так заслужил!
Поняв ее, вы и не стали начинать процесса, который не
погубил бы
людей, раздраживших вас; вы разочли, что те мелкие неприятности, которые наделали бы им хлопотами по процессу, подвергали бы саму вас гораздо большим хлопотам и убыткам, и потому вы не начали процесса.
— Не
губите меня, — повторяла бедная Маша, — за что гоните меня от себя прочь и отдаете
человеку нелюбимому? разве я вам надоела? я хочу остаться с вами по-прежнему. Папенька, вам без меня будет грустно, еще грустнее, когда подумаете, что я несчастлива, папенька: не принуждайте меня, я не хочу идти замуж…
По странной случайности, старый майор внутренней стражи был честный, простой
человек; он добродушно сказал, что всему виною чиновник, присланный из Петербурга. На него все опрокинулись, его голос подавили, заглушили, его запугали и даже застыдили тем, что он хочет «
погубить невинного
человека».
Везде бывали примеры, что трусы, боясь тюрьмы и ссылки,
губят друзей, открывают тайны, — так слабодушный товарищ
погубил Конарского. Но ни у нас, ни в Австрии нет этого легиона молодых
людей, образованных, говорящих нашим языком, произносящих вдохновенные речи в клубах, пишущих революционные статейки и служащих шпионами…
Я рассказал про офицера вещи, которые могут
погубить его (он заезжал куда-то с арестантом), и вспомнил, что он бедный
человек и отец семи детей; но должно ль щадить фискала, разве он щадил других?
— Ей-богу, не
погубите благородного
человека. Я с отвращением отдернул руку и сказал ему...
Я ничего никому не сделала, ничего не прошу, ничего не предпринимаю, я только отказываюсь обмануть
человека и
погубить себя, выходя за него замуж.
Напрасно они
погубили себя!» Все это основательно, и
люди, рассуждающие таким образом, должны быть довольны благоразумием русского юношества, следовавшего за нами.
— Виноват, ну, виноват, что делать! Но я надеюсь, вы не скажете об этом его превосходительству, не
погубите благородного
человека.
— Не дай разориться
человеку! Не
погуби христианина! Разве нельзя как?..
— Скажите! — настаивал он, — если б этот
человек был я; если б я поклялся отдать вам всего себя; если б я ради вас был готов
погубить свою жизнь, свою душу…
Недоволен был только сам поп Макар, которому уже досталось на орехи от некоторых властодержцев. Его корили, зачем
погубил такого
человека, и пугали судом, когда потребуют свидетелем. Даже такие друзья, как писарь Замараев и мельник Ермилыч, заметно косились на попа и прямо высказывали свое неудовольствие.
— Эхма, — говорила она сыновьям и деду, —
погубите вы мне
человека и лошадь
погубите! И как не стыдно вам, рожи бессовестные? Али мало своего? Ох, неумное племя, жадюги, — накажет вас господь!
Самый сильнейший истребитель заячьих пород —
человек, и ружье еще самое слабое орудие к их истреблению; борзые собаки и выборзки (до которых большие охотники мордва, чуваши и татары), тенета, то есть заячьи сети, капканы — вот кто
губит их тысячами.
Он рад будет прогнать и
погубить вас, но, зная, что с вами много хлопот, сам постарается избежать новых столкновений и сделается даже очень уступчив: во-первых, у него нет внутренних сил для равной борьбы начистоту, во-вторых, он вообще не привык к какой бы то ни было последовательной и продолжительной работе, а бороться с
человеком, который смело и неотступно пристает к вам, — это тоже работа немалая…
Ничем не дорожа, а пуще всего собой (нужно было очень много ума и проникновения, чтобы догадаться в эту минуту, что она давно уже перестала дорожить собой, и чтоб ему, скептику и светскому цинику, поверить серьезности этого чувства), Настасья Филипповна в состоянии была самое себя
погубить, безвозвратно и безобразно, Сибирью и каторгой, лишь бы надругаться над
человеком, к которому она питала такое бесчеловечное отвращение.
Если бы даже и можно было каким-нибудь образом, уловив случай, сказать Настасье Филипповне: «Не выходите за этого
человека и не
губите себя, он вас не любит, а любит ваши деньги, он мне сам это говорил, и мне говорила Аглая Епанчина, а я пришел вам пересказать», — то вряд ли это вышло бы правильно во всех отношениях.
— Я знаю, Нелли, что твою мать
погубил злой
человек, злой и безнравственный, но знаю тоже, что она отца своего любила и почитала, — с волнением произнес старик, продолжая гладить Нелли по головке и не стерпев, чтоб не бросить нам в эту минуту этот вызов. Легкая краска покрыла его бледные щеки; он старался не взглядывать на нас.
— Главное, Луша… — глухо ответила Раиса Павловна, опуская глаза, — главное, никогда не повторяй той ошибки, которая
погубила меня и твоего отца… Нас трудно судить, да и невозможно. Имей в виду этот пример, Луша… всегда имей, потому что женщину
губит один такой шаг,
губит для самой себя. Беги, как огня, тех
людей, то есть мужчин, которые тебе нравятся только как мужчины.
— Бог с тобой! Живи как хочешь, не буду я тебе мешать. Только об одном прошу — не говори с
людьми без страха! Опасаться надо
людей — ненавидят все друг друга! Живут жадностью, живут завистью. Все рады зло сделать. Как начнешь ты их обличать да судить — возненавидят они тебя,
погубят!
— Может! — согласился Рыбин. — Пока что — пусть говорит. Для пустяков жизнь
погубил — для
людей пусть еще потерпит, — ничего! Вот.
— Василий Нилыч, я удивляюсь вам, — сказал он, взяв Назанского за обе руки и крепко сжимая их. — Вы — такой талантливый, чуткий, широкий
человек, и вот… точно нарочно
губите себя. О нет, нет, я не смею читать вам пошлой морали… Я сам… Но что, если бы вы встретили в своей жизни женщину, которая сумела бы вас оценить и была бы вас достойна. Я часто об этом думаю!..
Старик начал, кажется, с того, что Пушкин был весьма хороший стихотворец; потом, сбиваясь и мешаясь, перешел вдруг на то, что нужно вести себя хорошо и что если
человек не ведет себя хорошо, то значит, что он балуется; что дурные наклонности
губят и уничтожают
человека; исчислил даже несколько пагубных примеров невоздержания и заключил тем, что он с некоторого времени совершенно исправился и что теперь ведет себя примерно хорошо.
Ну, это, я вам доложу, точно грех живую душу таким родом
губить. А по прочему по всему чудовый был
человек, и прегостеприимный — после, как умер, нечем похоронить было: все, что ни нажил, все прогулял! Жена до сих пор по миру ходит, а дочки — уж бог их знает! — кажись, по ярмонкам ездят: из себя очень красивы.
— Вообще мы,
люди добрых намерений, должны держать себя осторожно, чтобы не
погубить дела преуспеяния и свободы.
Пускай же все видят, что жена его ушла с любовником,
человеком, которого он из мести
погубил.
— Петр Михайлыч! — обратился он с той же просьбой к Годневу. — Не
погубите навеки молодого
человека. Царь небесный заплатит вам за вашу доброту.
— Нет, Жак, это не каприз, а просто предчувствие, — начала она. — Как ты сказал, что был у тебя князь, у меня так сердце замерло, так замерло, как будто все несчастья угрожают тебе и мне от этого знакомства. Я тебя еще раз прошу, не езди к генеральше, не плати визита князю: эти
люди обоих нас
погубят.
— Да, вы одни… Вы одни. Я затем и пришла к вам: я ничего другого придумать не умела! Вы такой ученый, такой хороший
человек! Вы же за нее заступились. Вам она поверит! Она должна вам поверить — вы ведь жизнью своей рисковали! Вы ей докажете, а я уже больше ничего не могу! Вы ей докажете, что она и себя, и всех нас
погубит. Вы спасли моего сына — спасите и дочь! Вас сам бог послал сюда… Я готова на коленях просить вас…
«Милан придумал искусственное покушение с целью
погубить радикалов. Лучшие
люди Сербии арестованы; ожидаются казни, если не будет вмешательства держав».
Испуг Шатова, отчаянный тон его просьб, мольбы о помощи обозначали переворот в чувствах предателя:
человек, решившийся даже предать себя, чтобы только
погубить других, кажется, имел бы другой вид и тон, чем представлялось в действительности.