Неточные совпадения
Указано на то, что сила в руках тех, которые сами
губят себя, в руках отдельных
людей, составляющих массы; указано на то, что источник зла в государстве. Казалось бы, ясно то, что противоречие сознания и жизни дошло до того предела, дальше которого идти нельзя и после которого должно наступить разрешение его.
В самом деле, правительства могут перебить, переказнить, перезапереть по тюрьмам и каторгам навечно всех своих врагов, желающих насилием свергнуть их; могут засыпать золотом половину
людей, которые им нужны, и подкупить их; могут подчинить себе миллионы вооруженных
людей, готовых
погубить всех врагов правительств.
Запугать угрозами еще менее можно, потому что лишения и страдания, которым они будут подвергнуты за их исповедание, только усиливают их желание исповедания, и в их законе прямо сказано, что надо повиноваться богу более, чем
людям, и не надо бояться тех, которые могут
погубить тело, а того, что может
погубить и тело и душу.
Это может быть, может и не быть, но то, что вы
губите тысячи
людей в тюрьмах, каторгах, крепостях, ссылках, разоряете миллионы семей и
губите в солдатстве физически и нравственно миллионы
людей, — это не предполагаемое, а действительное насилие, против которого, по вашему же рассуждению, должно бороться насилием.
Но не говоря уже о грехе обмана, при котором самое ужасное преступление представляется
людям их обязанностью, не говоря об ужасном грехе употребления имени и авторитета Христа для узаконения наиболее отрицаемого этим Христом дела, как это делается в присяге, не говоря уже о том соблазне, посредством которого
губят не только тела, но и души «малых сих», не говоря обо всем этом, как могут
люди даже в виду своей личной безопасности допускать то, чтобы образовывалась среди них,
людей, дорожащих своими формами жизни, своим прогрессом, эта ужасная, бессмысленная и жестокая и губительная сила, которую составляет всякое организованное правительство, опирающееся на войско?
Убьют, повесят, засекут женщин, стариков, невинных, как у нас в России недавно на Юзовском заводе и как это делается везде в Европе и Америке — в борьбе с анархистами и всякими нарушителями существующего порядка: расстреляют, убьют, повесят сотни, тысячи
людей, или, как это делают на войнах, — побьют,
погубят миллионы
людей, или как это делается постоянно, —
губят души
людей в одиночных заключениях, в развращенном состоянии солдатства, и никто не виноват.
Или живет фабрикант, доход которого весь составляется из платы, отнятой у рабочих, и вся деятельность которого основана на принудительном, неестественном труде, губящем целые поколения
людей; казалось бы, очевидно, что прежде всего, если
человек этот исповедует какие-нибудь христианские или либеральные принципы, ему нужно перестать
губить для своих барышей человеческие жизни.
И
человек этот,
погубив сотни, тысячи
людей, проклинающих его и отчаивающихся благодаря его деятельности в вере в добро и бога, с сияющей, благодушной улыбкой на гладком лице идет к обедне, слушает Евангелие, произносит либеральные речи, ласкает своих детей, проповедует им нравственность и умиляется перед воображаемыми страданиями.
Ты, всякую минуту могущий умереть, подписываешь смертный приговор, объявляешь войну, идешь на войну, судишь, мучаешь, обираешь рабочих, роскошествуешь среди нищих и научаешь слабых и верящих тебе
людей тому, что это так и должно быть и что в этом обязанность
людей, рискуя тем, что в тот самый момент, как ты сделал это, залетит в тебя бактерия или пуля, и ты захрипишь и умрешь и навеки лишишься возможности исправить, изменить то зло, которое ты сделал другим и, главное, себе,
погубив задаром один раз в целой вечности данную тебе жизнь, не сделав в ней то одно, что ты несомненно должен был сделать.
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны
погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя», эфирно обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».
В области же действительной жизни, которая имеет не только свои права, но и сама налагает великие обязанности, — в этой области мы, если хотим быть гуманными, христианами наконец, мы должны и обязаны проводить убеждения, лишь оправданные рассудком и опытом, проведенные чрез горнило анализа, словом, действовать разумно, а не безумно, как во сне и в бреду, чтобы не нанести вреда человеку, чтобы не измучить и не
погубить человека.
— Князь Никита Романыч, много есть зла на свете. Не потому люди
губят людей, что одни опричники, другие земские, а потому, что и те и другие люди! Положим, я бы сказал царю; что ж из того выйдет? Все на меня подымутся, и сам царь на меня ж опалится!..
Неточные совпадения
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).Помилуйте, не
погубите! Жена, дети маленькие… не сделайте несчастным
человека.
«Никакой надобности, — подумала она, — приезжать
человеку проститься с тою женщиной, которую он любит, для которой хотел погибнуть и
погубить себя и которая не может жить без него. Нет никакой надобности!» Она сжала губы и опустила блестящие глаза на его руки с напухшими жилами, которые медленно потирали одна другую.
— Ах, что говорить! — сказала графиня, махнув рукой. — Ужасное время! Нет, как ни говорите, дурная женщина. Ну, что это за страсти какие-то отчаянные! Это всё что-то особенное доказать. Вот она и доказала. Себя
погубила и двух прекрасных
людей — своего мужа и моего несчастного сына.
Он смотрел на нее, как смотрит
человек на сорванный им и завядший цветок, в котором он с трудом узнает красоту, за которую он сорвал и
погубил его.
Дарья Александровна была твердо уверена в невинности Анны и чувствовала, что она бледнеет и губы ее дрожат от гнева на этого холодного, бесчувственного
человека, так покойно намеревающегося
погубить ее невинного друга.