Неточные совпадения
Старик тяжело
повернулся в своем
кресле и каким-то испуганным взглядом посмотрел
на своего собеседника.
После нескольких минут он опять, влекомый тою же непреодолимою силой,
повернулся посмотреть, глядят ли
на него или нет, и увидел, что Lise, совсем почти свесившись из
кресел, выглядывала
на него сбоку и ждала изо всех сил, когда он поглядит; поймав же его взгляд, расхохоталась так, что даже и старец не выдержал...
— Господа, — начал он громко, почти крича, но заикаясь
на каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, —
повернулся он вдруг к Грушеньке, которая отклонилась
на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра. Господа, проезжему путешественнику… можно с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Он тотчас же и прежде всего обратился к сидевшей в своем
кресле супруге штабс-капитана (которая как раз в ту минуту была ужасно как недовольна и брюзжала
на то, что мальчики заслонили собою постельку Илюши и не дают ей поглядеть
на новую собачку) и чрезвычайно вежливо шаркнул пред нею ножкой, а затем,
повернувшись к Ниночке, отдал и ей, как даме, такой же поклон.
— Не беспокойтесь, прошу вас, — привстал вдруг с своего места
на свои хилые ноги старец и, взяв за обе руки Петра Александровича, усадил его опять в
кресла. — Будьте спокойны, прошу вас. Я особенно прошу вас быть моим гостем, — и с поклоном,
повернувшись, сел опять
на свой диванчик.
Он остановился, как будто злоба мешала ему говорить. В комнате стало жутко и тихо. Потом он
повернулся к дверям, но в это время от
кресла отца раздался сухой стук палки о крашеный пол. Дешерт оглянулся; я тоже невольно посмотрел
на отца. Лицо его было как будто спокойно, но я знал этот блеск его больших выразительных глаз. Он сделал было усилие, чтобы подняться, потом опустился в
кресло и, глядя прямо в лицо Дешерту, сказал по — польски, видимо сдерживая порыв вспыльчивости...
Только тогда я с трудом оторвался от страницы и
повернулся к вошедшим (как трудно играть комедию… ах, кто мне сегодня говорил о комедии?). Впереди был S — мрачно, молча, быстро высверливая глазами колодцы во мне, в моем
кресле, во вздрагивающих у меня под рукой листках. Потом
на секунду — какие-то знакомые, ежедневные лица
на пороге, и вот от них отделилось одно — раздувающиеся, розово-коричневые жабры…
Стулья между тем так были поставлены, что вице-губернатор непременно должен был сесть рядом с губернатором; но он, легонько
повернувшись на каблуках, подошел и сел около хозяйки в
кресло, которое, собственно, предназначено было для губернаторши, но которая не успела еще занять его.
Должно быть, она неосторожно как-нибудь
повернулась и ступила
на свою больную, короткую ногу, — словом, она упала всем боком
на кресло и, не будь этих
кресел, полетела бы
на пол.
— Да сейчас после вас же, я ведь тоже оттуда. Вот что, господин Трусоцкий, —
повернулся он к стоявшему Павлу Павловичу, — мы, то есть я и Надежда Федосеевна, — цедил он сквозь зубы, небрежно разваливаясь в
креслах, — давно уже любим друг друга и дали друг другу слово. Вы теперь между нами помеха; я пришел вам предложить, чтобы вы очистили место. Угодно вам будет согласиться
на мое предложение?
Прихожу после того
на службу, а там говорят: начальник звал. Вхожу. Сидит
на кресле один в кабинете, искоса
на меня смотрит, пальцами по столу этак барабанит, молчит. Потом
повернулся, поманил к себе ближе, опять
на меня смотрит.
Голос Менделя-отца слегка дрогнул. Израиль слушал с серьезным и заинтересованным видом. Лицо Фроима выражало равнодушие. Он вспомнил агаду, но мораль ее, по-видимому, ему не нравилась. Быть может даже, он уже пародировал ее в уме. Но отец этого не видел. Инстинктом рассказчика-художника он чувствовал, где самый внимательный его слушатель, и
повернулся в сторону дяди, который, опершись
на ручку
кресла, очевидно, ждал конца.
Магнус тяжело поднялся с
кресла и направился к двери. Но
на половине дороги он внезапно
повернулся ко мне и — до чего это было неожиданно со стороны старого мошенника! — поцеловал меня в лоб.