Неточные совпадения
Сказали еще, что если я не хочу ехать верхом (а я не хочу), то можно ехать в качке (сокращенное качалке), которую
повезут две лошади, одна спереди, другая сзади. «Это-де очень удобно: там можно читать, спать». Чего же лучше? Я обрадовался и просил устроить качку. Мы
с казаком, который взялся делать ее, сходили в пакгауз, купили кожи, ситцу, и казак принялся за
работу.
Первые
везли или несли тяжести, шли на
работу в поденщики или
с работы.
Он рассказал про все свои обстоятельства и про
работу на торфяных болотах,
с которой они ехали теперь домой, проработав на ней два
с половиной месяца и
везя домой заработанные рублей по 10 денег на брата, так как часть заработков дана была вперед при наемке.
Один раз поздно воротившиеся
с работы крестьяне сказали мне, что проехали очень близко мимо станицы спящих журавлей; ночь была месячная, я бросился
с ружьем в крестьянскую телегу и велел
везти себя по той самой дорожке, по которой ехали крестьяне.
А больше и говорить не стал, да и некогда ему было ни
с кем разговаривать, потому что государь приказал сейчас же эту подкованную нимфозорию уложить и отослать назад в Англию — вроде подарка, чтобы там поняли, что нам это не удивительно. И велел государь, чтобы
вез блоху особый курьер, который на все языки учен, а при нем чтобы и Левша находился и чтобы он сам англичанам мог показать
работу и каковые у нас в Туле мастера есть.
Нас
везут к исполнению приговора; сверх того, как кажется, нам будет какая-то
работа, соединенная
с заключением в остроге, — следовательно, состояние гораздо худшее простых каторжных, которые, хотя и бывают под землей, но имеют случай пользоваться некоторыми обеспечениями за доброе поведение и сверх того помощью добрых людей устроить себе состояние довольно сносное.
Кстати, вместе
с сезоном кончен был и мой роман. Получилась «объемистая» рукопись, которую я
повез в город вместе
с остальным скарбом. Свою
работу я тщательно скрывал от Пепки, а он делал вид, что ничего не подозревает. «Федосьины покровы» мне показались особенно мрачными после летнего приволья.
— В железнодорожном двигателе почти то же самое происходит, — говорил он, кинув мельком взгляд на этот портрет, — тут нужна теплота, чтобы превратить воду в пары; этого достигают, соединяя углерод дров
с кислородом воздуха; но чтобы углерод был в дровах и находился в свободном состоянии, для этого нужна опять-таки
работа солнца, поэтому нас и на пароходах и в вагонах
везет тоже солнце. Теория эта довольно новая и, по-моему, весьма остроумная и справедливая.
— А вот почему. Я недавно переезжал через Оку на пароме
с каким-то барином. Паром пристал к крутому месту: надо было втаскивать экипажи на руках. У барина была коляска претяжелая. Пока перевозчики надсаживались, втаскивая коляску на берег, барин так кряхтел, стоя на пароме, что даже жалко его становилось… Вот, подумал я, новое применение системы разделения
работ! Так и нынешняя литература: другие
везут, дело делают, а она кряхтит.