Неточные совпадения
Полицмейстер, из учтивости, в
графе поведения ничего не писал, а в
графе занятий ставил: «Занимается государственной службой».
На одной стороне в соответствующей
графе были прописаны имя, отчество и фамилия Любки и ее профессия — «проститутка», а на другой стороне — краткие извлечения из параграфов того плаката, который он только что прочитал, — позорные, лицемерные правила о приличном
поведении и внешней и внутренней чистоте.
Учитель развернул тетрадь и, бережно обмакнув перо, красивым почерком написал Володе пять в
графе успехов и
поведения. Потом, остановив перо над
графою, в которой означались мои баллы, он посмотрел на меня, стряхнул чернила и задумался.
Вдруг рука его сделала чуть заметное движение, и в
графе появилась красиво начерченная единица и точка; другое движение — и в
графе поведения другая единица и точка.
Словом, тут надо всеми было какое-то одержание: точно какой-то дух бурен слетел и все возмутил и все перепутал, так что никто в своем
поведении не узнавал своих планов и намерений. Все до того перебуровилось, что предводитель, для которого был подан особый дормез, бросил туда одну шинель, а сам опять сел на передней лавочке, и когда
граф говорил: «Это нельзя; это невозможная женщина!», то предводитель с губернатором наперерыв отвечали...
— Конечно-с, на что же мне это было? я не веду моей родословной ни от каких славных гусей: я не
граф и не князь, чтобы быть шокированным
поведением жены.
Дознание раскрыло полную корректность в
поведении солдата и полную виновность
графа. Ждали, что
графу будет, по крайней мере, выговор в приказе по корпусу. Но дело кончилось «словесным выговором»
графу. Что это значит? Корпусный командир призвал его и сказал...
Один враг был сломлен, но за Пруссию стоял еще
граф Лесток, которому государыня была многим обязана, но которого терпеть не мог
граф Алексей Григорьевич и который сам открытым презрением ко всему русскому, бестактным
поведением и необдуманными словами приготовил себе погибель. 22 декабря 1747 года Лестока схватили, допрашивали, пытали и сослали сперва в Углич, а потом в Устюг Великий.
На вопросы, обращаемые к
графу Петру Игнатьевичу Свиридову по поводу странного
поведения его друга, получались уклончивые, неудовлетворяющие ответы.
Он застал
графа дома и разразился против него целой филиппикой, указал на могущие быть результаты его
поведения, результаты, далеко не согласные с его, князя Лугового, интересами.
Граф начал рассказ о своей любви к княжне Полторацкой, не упомянув, конечно, ни одним словом об ее самозванстве, о своих тщетных ухаживаниях и о
поведении ее, княжны Людмилы, относительно его,
графа.
Посещения
графа были хотя редки — он отговаривался делами — но все же приятно щекотали самолюбие Екатерины Петровны, и сладость этой связи для нее увеличилась еще тем, что ей казалось, что она мстила ее бывшей подруге Талечке и старухе Хомутовой,
поведение которых на похоронах ее матери она не могла ни забыть, ни простить.
Князь Луговой промолчал и переменил разговор. Он не мог не заметить действительно странного
поведения княжны со дня убийства ее матери, но приписывал это другим причинам и не верил, или, лучше сказать, не хотел верить в ее сумасшествие. Ведь тогда действительно она была бы для него потеряна навсегда.
Граф прав — связать себя с сумасшедшей было бы безумием. Но ведь в ней, княжне, его спасение от последствий рокового заклятия его предков. На память князю Сергею Сергеевичу пришли слова призрака. Он похолодел.
Княжна давала ему к этому повод своим странным
поведением. Накануне, на свиданье с ним наедине, в ее будуаре, пылкая и ласковая, доводящая его выражением своих чувств до положительного восторга, она на другой день у себя в гостиной или в доме их общих знакомых почти не обращала на него внимания, явно кокетничала с другими и в особенности с
графом Петром Игнатьевичем Свиридовым.
Графу Алексею Андреевичу, конечно, не нравилось его
поведение — он преследовал его своими холодными наставлениями. Михаил Андреевич стал избегать его, как вообще всех людей, и сидел более в своей комнате за бутылкой. Вопрос о его происхождении не давал ему покоя. Ему сильно хотелось разрешить его, но кто мог это сделать?
Поведение ее относительно
графа Свянторжецкого в общем было более чем загадочно.