Неточные совпадения
Это
был юноша уже на возрасте, запоздавший в гимназии. Небольшого роста, коренастый,
с крутым лбом и кривыми ногами, он напоминал гунна, и его порой называли гунном. Меня заинтересовала в нем какая-то особенная манера превосходства,
с которой он относился к
малышам, товарищам по классу. Кроме того, он говорил намеками, будто храня что-то недосказанное про себя.
— Что он понимает, этот
малыш, — сказал он
с пренебрежением. Я в это время, сидя рядом
с теткой, сосредоточенно
пил из блюдечка чай и думал про себя, что я все понимаю не хуже его, что он вообще противный, а баки у него точно прилеплены к щекам. Вскоре я узнал, что этот неприятный мне «дядя» в Киеве резал лягушек и трупы, не нашел души и не верит «ни в бога, ни в чорта».
Еще дня через два в класс упало, как петарда, новое сенсационное известие.
Был у нас ученик Доманевич, великовозрастный молодой человек, засидевшийся в гимназии и казавшийся среди мелюзги совсем взрослым. Он
был добрый малый и хороший товарищ, но держал себя высокомерно, как профессор, случайно усевшийся на одну парту
с малышами.
Педагогические приемы у пана Пашковского
были особенные: он брал
малыша за талию, ставил его рядом
с собою и ласково клал на голову левую руку.
Малыш сразу чувствовал, что к поверхности коротко остриженной головы прикоснулись пять заостренных, как иголки, ногтей, через которые, очевидно, математическая мудрость должна проникнуть в голову.
На Чистом болоте духовный брат Конон спасался
с духовкою сестрой Авгарью только пока, — оставаться вблизи беспоповщинских скитов ему
было небезопасно. Лучше бы всего уехать именно зимой, когда во все концы скатертью дорога, но куда поволокешься
с ребенком на руках? Нужно
было «сождать», пока
малыш подрастет, а тогда и в дорогу. Собственно говоря, сейчас Конон чувствовал себя прекрасно.
С ним не
было припадков прежнего религиозного отчаяния, и часто, сидя перед огоньком в каменке, он сам удивлялся себе.
— Послушай, Кирша Пахомыч, — примолвил
Малыш, — черт
с ним! ну что? уж, так и
быть, прикажи его вытащить.
Но и забывалы
были ангелами в сравнении
с «отчаянными», этим бичом божиим для всей гимназии, начиная
с директора и кончая самым последним
малышом.
Мы
с Евсеичем уцелели, а Иван
Малыш и ямщик
были до костей промочены дождем.
После любимицы своей рыженькой Жени Панфиловой и рукодельницы Палани Павла Артемьевна любила больше всех Дорушку. Пренебрегая искусницей Вассой
с того самого времени, как,
будучи еще малышом-стрижкой, Васса сожгла работу цыганки Заведеевой, суровая надзирательница отличала великолепно, не хуже Вассы работающую Дорушку.
С малышами приходилось несколько иначе: их учили по слуху, то
есть наставники повторяли урок до тех пор, пока он усваивался детьми крепко и прочно. Батюшка знал прекрасно, на кого надо
было обратить большее внимание.
Глядя на этих
малышей, я невольно поражался умению и ловкости,
с которой они плавали на оморочках и бросали острогами в небольшие кусочки дерева, которые должны
были изображать рыб.
Тася, очевидно очень довольная собой, стояла посреди класса
с торжествующей улыбкой на лице. Она себя чувствовала чуть не героиней. Все внимание класса
было обращено на нее. Её выходка насмешила и позабавила всех. Девочки улыбались сочувственно, кроме старших, которые занимались своими делами и нимало не обращали внимания на
малышей.