Неточные совпадения
Тут и захотел я его задержать: „Погоди, Миколай, говорю, аль не выпьешь?“ А сам мигнул
мальчишке, чтобы дверь придержал, да из-за застойки-то выхожу: как он тут от меня прыснет, да на улицу, да
бегом, да в проулок, — только я и видел его.
За окном ослепительно сверкали миллионы снежных искр, где-то близко ухала и гремела музыка военного оркестра, туда шли и ехали обыватели,
бежали мальчишки, обгоняя друг друга, и все это было чуждо, ненужно, не нужна была и Дуняша.
— Кто ж будет хлопотать, если не я? — сказала она. — Вот только положу две заплатки здесь, и уху станем варить. Какой дрянной
мальчишка этот Ваня! На той неделе заново вычинила куртку — опять разорвал! Что смеешься? — обратилась она к сидевшему у стола Ване, в панталонах и в рубашке об одной помочи. — Вот не починю до утра, и нельзя будет
за ворота
бежать.
Мальчишки, должно быть, разорвали: дрался — признавайся?
Оторвавшись от указки,
бежал разорять птичьи гнезда с
мальчишками, и нередко, среди класса или
за молитвой, из кармана его раздавался писк галчат.
Cousin, [Двоюродный брат (фр.).] который оставил ее недавно девочкой, кончил курс ученья, надел эполеты, завидя ее,
бежит к ней весело, с намерением, как прежде, потрепать ее по плечу, повертеться с ней
за руки, поскакать по стульям, по диванам… вдруг, взглянув ей пристально в лицо, оробеет, отойдет смущенный и поймет, что он еще —
мальчишка, а она — уже женщина!
А иногда он проснется такой бодрый, свежий, веселый; он чувствует: в нем играет что-то, кипит, точно поселился бесенок какой-нибудь, который так и поддразнивает его то влезть на крышу, то сесть на савраску да поскакать в луга, где сено косят, или посидеть на заборе верхом, или подразнить деревенских собак; или вдруг захочется пуститься
бегом по деревне, потом в поле, по буеракам, в березняк, да в три скачка броситься на дно оврага, или увязаться
за мальчишками играть в снежки, попробовать свои силы.
Мальчишки бежали за коляской, прося милостыни: видно было, что они делали это из баловства.
Лежу это я и Илюшу в тот день не очень запомнил, а в тот-то именно день
мальчишки и подняли его на смех в школе с утра-с: «Мочалка, — кричат ему, — отца твоего
за мочалку из трактира тащили, а ты подле
бежал и прощения просил».
Я тогда был
мальчишка маленький, босиком
за ним
побежал.
Мальчишки в длинных рубашонках с воплем
бежали в избы, ложились брюхом на высокий порог, свешивали головы, закидывали ноги кверху и таким образом весьма проворно перекатывались
за дверь, в темные сени, откуда уже и не показывались.
Мальчик поднял кольцо, во весь дух пустился
бежать и в три минуты очутился у заветного дерева. Тут он остановился задыхаясь, оглянулся во все стороны и положил колечко в дупло. Окончив дело благополучно, хотел он тот же час донести о том Марье Кириловне, как вдруг рыжий и косой оборванный
мальчишка мелькнул из-за беседки, кинулся к дубу и запустил руку в дупло. Саша быстрее белки бросился к нему и зацепился
за его обеими руками.
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был в стаде, а дворовые на барщине. Только вдали,
за службами,
бежал по направлению к полю во всю прыть
мальчишка, которого, вероятно, послали на сенокос
за прислугой.
— Дурак! Сейчас закроют библиотеку, — крикнул брат и, выдернув книгу,
побежал по улице. Я в смущении и со стыдом последовал
за ним, еще весь во власти прочитанного, провожаемый гурьбой еврейских
мальчишек. На последних, торопливо переброшенных страницах передо мной мелькнула идиллическая картина: Флоренса замужем. У нее мальчик и девочка, и… какой-то седой старик гуляет с детыми и смотрит на внучку с нежностью и печалью…
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя
за собой пенившийся широкий след. На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную машину. В одном месте из маленькой прибрежной деревушки выскочил весь народ, и
мальчишки бежали по берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость города.
Мальчишки бежали за ним, лукая камнями в сутулую спину. Он долго как бы не замечал их и не чувствовал боли ударов, но вот остановился, вскинул голову в мохнатой шапке, поправил шапку судорожным движением руки и оглядывается, словно только что проснулся.
И старший рабочий, с рыжей бородой, свалявшейся набок, и с голубыми строгими глазами; и огромный парень, у которого левый глаз затек и от лба до скулы и от носа до виска расплывалось пятно черно-сизого цвета; и
мальчишка с наивным, деревенским лицом, с разинутым ртом, как у птенца, безвольным, мокрым; и старик, который, припоздавши,
бежал за артелью смешной козлиной рысью; и их одежды, запачканные известкой, их фартуки и их зубила — все это мелькнуло перед ним неодушевленной вереницей — цветной, пестрой, но мертвой лентой кинематографа.
Мальчишки, набрав грибов,
бегом неслись с ними к барину, и он наделял их
за то нарочно взятыми пряниками и орехами.
Кирьян и Сафоныч поехали.
За ними
побежали опять с криком
мальчишки, и залаяли снова собаки.
Слесарята встретили их
за городом с толпою других уличных
мальчишек,
бежали и гукали. Передонов дрожал от страха. Варвара ругалась, плевала на
мальчишек, казала им кукиши. Гости и шаферы хохотали.
Вот посреди улицы, перебирая короткими ногами и широко разгоняя грязь,
бежит — точно бочка катится — юродствующий чиновник Черноласкин, а
за ним шумной стаей молодых собачонок, с гиком и свистом, мчатся
мальчишки, забегают вперёд и, хватая грязь, швыряют ею в дряблые, дрожащие щёки чиновника, стараясь попасть в его затравленные, бессильно злые глаза.
Только что
за околицу я вышел, гляжу,
мальчишка бежит.
Мы сопровождали этот груз издали по главным улицам города, чтобы все видели, что его везут в театр.
За нами
бежали мальчишки, и к вечеру весь город говорил об этом.
И, не отдавая себе ясно отчета в том, что я делаю, я изо всей силы дернул
за звонок у ворот Должикова, порвал его и
побежал по улице, как
мальчишка, испытывая страх и думая, что сейчас непременно выйдут и узнают меня.
Ворона прилетела вовремя.
Мальчишки уже
бежали, чтобы захватить добычу, но Ворона успела разорвать тонкую сетку, и Канарейка очутилась опять на свободе.
Мальчишки долго гонялись
за проклятой Вороной, бросали в нее палками и камнями и бранили.
Мальчишки бежали за ними вперегонку отворить и другие воротцы.
И наконец замолчала совсем и молча, с дикой покорностью совалась из угла в угол, перенося с места на место одну и ту же вещь, ставя ее, снова беря — бессильная и в начавшемся бреду оторваться от печки. Дети были на огороде, пускали змея, и, когда
мальчишка Петька пришел домой
за куском хлеба, мать его, молчаливая и дикая, засовывала в потухшую печь разные вещи: башмаки, ватную рваную кофту, Петькин картуз. Сперва мальчик засмеялся, а потом увидел лицо матери и с криком
побежал на улицу.
Мальчишка побежал вприскочку;
за ним
побежали двое и еще двое; осталась только лет трех девчонка, которая заревела во все горло, приговаривая: «Нянька ушел, нянька ушел».
— Что это, что? — спрашиваю я, выбегая на солнце, у дворовой женщины, которая, охая,
бежит мимо меня. Она только оглядывается, взмахивает руками и
бежит дальше. Но вот и стопятилетняя старуха Матрена, придерживая рукою платок, сбивающийся с головы, подпрыгивая и волоча одну ногу в шерстяном чулке,
бежит к пруду. Две девочки
бегут, держась друг
за друга, и десятилетний
мальчишка, в отцовском сюртуке, держась
за посконную юбку одной из них, поспешает сзади...
Ротшильд помертвел от страха, присел и замахал руками над головой, как бы защищаясь от ударов, потом вскочил и
побежал прочь что есть духу. На
бегу он подпрыгивал, всплескивал руками, и видно было, как вздрагивала его длинная, тощая спина.
Мальчишки обрадовались случаю и бросились
за ним с криками: «Жид! Жид!» Собаки тоже погнались
за ним с лаем. Кто-то захохотал, потом свистнул, собаки залаяли громче и дружнее… Затем, должно быть, собака укусила Ротшильда, так как послышался отчаянный, болезненный крик.
Чего не натерпелись князь Борис Алексеич с княгиней, ехавши по Заборью! Он, голову повеся, молча сидел, княгиня со слезами на глазах, кротко, приветно всем улыбалась. На приветы ее встречные ругали ее ругательски.
Мальчишек сотни полторы с села согнали:
бегут за молодыми господами, «у-у!» кричат, языки им высовывают.