Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как бьют Савку: лёжа у забора вниз лицом, парень дёргал руками и ногами, точно
плывя по земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал в его спину, а коренастый, добродушный Иван, стоя на коленях, истово ударял по шее Савки, точно стараясь отрубить голову его тупым, красным кулаком.
Неточные совпадения
— Но все, извините-с, я не могу понять, как же быть без дороги; как идти не
по дороге; как ехать, когда нет
земли под ногами; как
плыть, когда челн не на воде?
Незаметно
плывет над Волгой солнце; каждый час всё вокруг ново, всё меняется; зеленые горы — как пышные складки на богатой одежде
земли;
по берегам стоят города и села, точно пряничные издали; золотой осенний лист
плывет по воде.
Имя тоже очень выразительное: идет ли утка
по земле — беспрестанно покачивается то на ту, то другую сторону;
плывет ли
по воде во время ветра — она качается, как лодочка
по волнам.
А — май на
земле, Волга-то морем лежит, и волна
по ней стайно гуляет, будто лебеди, тысячами, в Каспий
плывут.
Я поднялся в город, вышел в поле. Было полнолуние,
по небу
плыли тяжелые облака, стирая с
земли черными тенями мою тень. Обойдя город полем, я пришел к Волге, на Откос, лег там на пыльную траву и долго смотрел за реку, в луга, на эту неподвижную
землю. Через Волгу медленно тащились тени облаков; перевалив в луга, они становятся светлее, точно омылись водою реки. Все вокруг полуспит, все так приглушено, все движется как-то неохотно,
по тяжкой необходимости, а не
по пламенной любви к движению, к жизни.
Тишь, беспробудность, настоящее место упокоения! Но вот что-то ухнуло, словно вздох… Нет, это ничего особенного, это снег оседает. И Ахилла стал смотреть, как почерневший снег точно весь гнется и волнуется. Это обман зрения; это
по лунному небу
плывут, теснясь, мелкие тучки, и от них на
землю падает беглая тень. Дьякон прошел прямо к могиле Савелия и сел на нее, прислонясь за одного из херувимов. Тишь, ничем ненарушимая, только тени всё беззвучно бегут и бегут, и нет им конца.
Сухие шорохи
плыли по полю, как будто кто-то шёл лёгкой стопой, задевая и ломая стебли трав. Небо чуть-чуть светлело, и жёлтенькие звёзды, белея, выцветая, становились холодней, но
земля была так же суха и жарка, как днём.
Еще мальчишкой Туба, работая на винограднике, брошенном уступами
по склону горы, укрепленном стенками серого камня, среди лапчатых фиг и олив, с их выкованными листьями, в темной зелени апельсинов и запутанных ветвях гранат, на ярком солнце, на горячей
земле, в запахе цветов, — еще тогда он смотрел, раздувая ноздри, в синее око моря взглядом человека, под ногами которого
земля не тверда — качается, тает и
плывет, — смотрел, вдыхая соленый воздух, и пьянел, становясь рассеянным, ленивым, непослушным, как всегда бывает с тем, кого море очаровало и зовет, с тем, кто влюбился душою в море…
«Да! Так вот раз ночью сидим мы и слышим — музыка
плывет по степи. Хорошая музыка! Кровь загоралась в жилах от нее, и звала она куда-то. Всем нам, мы чуяли, от той музыки захотелось чего-то такого, после чего бы и жить уж не нужно было, или, коли жить, так — царями над всей
землей, сокол!
По грозной влаге Океана
Мы все
плывем на корабле
Во мраке бури и тумана;
Плывем, спешим пристать к
земле —
Но ветр ярится с новой силой,
И море… служит нам могилой.
Когда не знали магнита,
по морю не плавали далеко. Как выйдут далеко в море, что
земли не видать, то только
по солнцу и
по звездам и знали, куда
плыть. А если пасмурно, не видать солнца и звезд, то и не знают сами, куда
плыть. А корабль несет ветром и занесет на камни и разобьет.
Он медленно
плыл по воздуху, приноравливаясь к топографии места, то опускаясь там, где были на
земле углубления и где ниже была растительность, то поднимаясь кверху там, где повышалась почва и выше росли кустарники, и в то же время он всячески избегал соприкосновения с ветвями деревьев, с травой и старательно обходил каждый сучок, каждую веточку и былинку.
Такие богатые делали им предложения, каких, они знали, что в родной
земле им ожидать себе невозможно, но они все не соблазнялись и
плыли, и, заболтавшись
по морю, попали в испанский город Мессину, где испанский генерал увидел Мошкина и стал предлагать ему «
по 20 р. в месяц», а всем прочим «давал гроши и платья, и жалованья».