Неточные совпадения
Ну, в ином
случае много ума
хуже, чем бы его совсем не было.
Худо умытая, растрепанная, полурастерзанная, она представляла собой тип бабы-халды, по́ходя ругающейся и пользующейся всяким
случаем, чтоб украсить речь каким-нибудь непристойным движением.
— Лучше всего вы это посмотрите. Впрочем, во всяком
случае, — продолжал он весьма добродушно, — будьте всегда покойны и не смущайтесь ничем, даже если бы и
хуже что произошло. Никогда и ни в чем не отчаивайтесь: нет дела неисправимого. Смотрите на меня: я всегда покоен. Какие бы ни были возводимы на меня казусы, спокойствие мое непоколебимо.
Собравшись у полицеймейстера, уже известного читателям отца и благодетеля города, чиновники имели
случай заметить друг другу, что они даже
похудели от этих забот и тревог.
— В таком
случае не
худо вздремнуть, — заметил Аркадий.
— Тем
хуже. Во всяком
случае, я довольно наказан. Мое положение, с этим вы, вероятно, согласитесь, самое глупое. Вы мне написали: зачем уезжать? А я не могу и не хочу остаться. Завтра меня здесь не будет…
«Ишь ведь! снести его к матери; чего он тут на фабрике шлялся?» Два дня потом молчал и опять спросил: «А что мальчик?» А с мальчиком вышло
худо: заболел, у матери в угле лежит, та и место по тому
случаю у чиновников бросила, и вышло у него воспаление в легких.
Тунгусы — охотники, оленные промышленники и ямщики. Они возят зимой на оленях, но, говорят, эта езда вовсе не так приятна, как на Неве, где какой-то выходец из Архангельска катал публику: издали все ведь кажется или
хуже, или лучше, но во всяком
случае иначе, нежели вблизи. А здесь езда на оленях даже опасна, потому что Мая становится неровно, с полыньями, да, кроме того, олени падают во множестве, не выдерживая гоньбы.
Но ведь есть вещи, которые даже
хуже, даже гибельнее в подобных
случаях, чем самое злостное и преднамеренное отношение к делу.
Случай этот произвел на него сильное впечатление. Он понял, что в городе надо жить не так, как хочет он сам, а как этого хотят другие. Чужие люди окружали его со всех сторон и стесняли на каждом шагу. Старик начал задумываться, уединяться; он
похудел, осунулся и даже как будто еще более постарел.
— Вот это по — нашему, по — американски, — конечно, под американцами я понимаю только северные, свободные штаты; южные
хуже всякой Мехики, почти так же гадки, как Бразилия (Бьюмонт был яростный аболиционист ), — это по — нашему; но в таком
случае зачем же скучать?
Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на месте этих изображенных мною людей точно так же, как они, и совершенно готов к этому, если бы так случилось, и много раз поступал не
хуже в
случаях не менее, или даже и более трудных, и все-таки не считает себя удивительным человеком, а только думает о себе, что я, дескать, так себе, ничего, довольно честный человек.
Конечно, в других таких
случаях Кирсанов и не подумал бы прибегать к подобному риску. Гораздо проще: увезти девушку из дому, и пусть она венчается, с кем хочет. Но тут дело запутывалось понятиями девушки и свойствами человека, которого она любила. При своих понятиях о неразрывности жены с мужем она стала бы держаться за дрянного человека, когда бы уж и увидела, что жизнь с ним — мучение. Соединить ее с ним —
хуже, чем убить. Потому и оставалось одно средство — убить или дать возможность образумиться.
— Ну, вот видите, — сказал мне Парфений, кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им за щеку, одна из его любимых игрушек. — Вы человек умный и начитанный, ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело по совести, как на духу. Ну, я тогда прямо вам и скажу, что можно и чего нельзя, во всяком
случае, совет дам не к
худу.
Я, впрочем, не помню, чтобы встречались хорошие голоса, но
хуже всего было то, что и певцы и певицы пели до крайности вычурно; глотали и коверкали слова, картавили, закатывали глаза и вообще старались дать понять, что, в
случае чего, недостатка по части страстности опасаться нет основания.
Большая часть офицеров пила выморозки и умела таскать жидов за пейсики не
хуже гусаров; несколько человек даже танцевали мазурку, и полковник П*** полка никогда не упускал
случая заметить об этом, разговаривая с кем-нибудь в обществе.
— Это проворная, видно, птица! — сказал винокур, которого щеки в продолжение всего этого разговора беспрерывно заряжались дымом, как осадная пушка, и губы, оставив коротенькую люльку, выбросили целый облачный фонтан. — Эдакого человека не
худо, на всякий
случай, и при виннице держать; а еще лучше повесить на верхушке дуба вместо паникадила.
В настоящее время все хозяева получают арестантский паек, но чем они будут питаться впоследствии, пока неизвестно; на хлебопашество же, во всяком
случае, надежды
плохие.
— Не стану спорить, — холодно сказал старик. — Может быть, это и правда. Во всяком
случае, если тебе и было бы
хуже, то, может быть, сам ты был бы лучше.
Да и чем, впрочем, в таком
случае хлыстовщина
хуже, чем нигилизм, иезуитизм, атеизм?
— Силой нельзя заставить людей быть тем или другим, — заметил о. Акакий. — Мне самому этот
случай неприятен, но не сделать бы
хуже… Люди молодые, все может быть. В своей семье теперь Федосья Родионовна будет
хуже чужой…
— А как же: грешный я человек, может,
хуже всех, а тут святость. Как бы он глянул на меня, так бы я и померла… Был такой-то
случай с Пафнутием болящим. Вот так же встретила его одна женщина и по своему женскому малодушию заговорила с ним, а он только поглядел на нее — она языка и решилась.
Первые трое суток мы ехали на телеге, что было довольно беспокойно; теперь сели на сани, и я очень счастлив. Не знаю, как будет далее, а говорят —
худа дорога, сделалось очень тепло. Заметь, в какое время нас отправили, но слава богу, что разделались с Шлиссельбургом, где истинная тюрьма. Впрочем, благодаря вашим попечениям и Плуталову я имел бездну пред другими выгод; собственным опытом убедился, что в человеческой душе на всякие
случаи есть силы, которые только надо уметь сыскать.
То прекрасное качество, которое благовоспитанные люди называют «терпимостью», в некоторых
случаях было усвоено Розановым в весьма достаточном количестве. Он не вытерпел бы, если бы Лизу злословили, ну а цинически разбирать женщину? — Это что же? Это не вредит. Остановить — в другом месте заговорят еще
хуже.
А все-таки
худо было бедному страннику, и бог весть, что бы он предпринял, если бы
случай не столкнул его с Араповым.
Был
случай, что Симеон впустил в залу какого-то пожилого человека, одетого по-мещански. Ничего не было в нем особенного: строгое,
худое лицо с выдающимися, как желваки, костистыми, злобными скулами, низкий лоб, борода клином, густые брови, один глаз заметно выше другого. Войдя, он поднес ко лбу сложенные для креста пальцы, но, пошарив глазами по углам и не найдя образа, нисколько не смутился, опустил руку, плюнул и тотчас же с деловым видом подошел к самой толстой во всем заведении девице — Катьке.
Скоро стал я замечать, что Матвей Васильич поступает несправедливо и что если мы с Андрюшей оба писали неудачно, то мне он ставил «не
худо», а ему «посредственно», а если мы писали оба удовлетворительно, то у меня стояло «очень хорошо» или «похвально», а у Андрюши «хорошо»; в тех же
случаях, впрочем, довольно редких, когда товарищ мой писал лучше меня, — у нас стояли одинаковые одобрительные слова.
— Опять и это тоже вопрос, — возразил Павел, — что
хуже: проживаться ли в любовников или наживаться от них? Первое еще можно объяснить пылким темпераментом, а второе, во всяком
случае, значит — продавать себя.
А между тем разве он, Тетюев,
хуже других, если бы ему попал в руки хороший
случай?
Во всяком
случае, ропота на
плохую пищу не слышит, а это только и нужно.
Но, во всяком
случае, достижение этого признания должно быть первою и главнейшею целью всего общества, и
худо рекомендует себя та страна, где сейчас слышится: отныне вы можете открыто выражать ваши мысли и желания, а следом за тем: а нуте, посмотрим, как-то вы будете открыто выражать ваши мысли и желания!
— Ну да, — положим, что вы уж женаты, — перебил князь, — и тогда где вы будете жить? — продолжал он, конечно, здесь, по вашим средствам… но в таком
случае, поздравляю вас, теперь вы только еще, что называется, соскочили с университетской сковородки: у вас прекрасное направление, много мыслей, много сведений, но, много через два — три года, вы все это растеряете, обленитесь, опошлеете в этой глуши, мой милый юноша — поверьте мне, и потом вздумалось бы вам съездить, например, в Петербург, в Москву, чтоб освежить себя — и того вам сделать будет не на что: все деньжонки уйдут на родины, крестины, на мамок, на нянек, на то, чтоб ваша жена явилась не
хуже другой одетою, чтоб квартирка была хоть сколько-нибудь прилично убрана.
Хвалить на первых порах начальника составляет один из самых характерных признаков чиновников, и только в этом
случае они могут быть разделены на три разряда: одни — это самые молодые и самые, надобно сказать, благородные, которые хвалят так, сами не зная за что… потому только, что новый, а не старый, который одной своей начальнической физиономией надоел им
хуже горькой редьки.
Говорили, что кое-когда Уставчик в
случаях, подобных
случаю Александрова, тайком перештриховывал поданный ему картон с
плохой съемкой.
И, однако, все эти грубости и неопределенности, всё это было ничто в сравнении с главною его заботой. Эта забота мучила его чрезвычайно, неотступно; от нее он
худел и падал духом. Это было нечто такое, чего он уже более всего стыдился и о чем никак не хотел заговорить даже со мной; напротив, при
случае лгал и вилял предо мной, как маленький мальчик; а между тем сам же посылал за мною ежедневно, двух часов без меня пробыть не мог, нуждаясь во мне, как в воде или в воздухе.
Мало-помалу догадались доктора, что болезнь притворная: воспаление постоянно небольшое,
хуже не делается, да и не вылечивается, все в одном положении,
случай подозрительный.
Бизюкина совсем не того ожидала от Термосесова и была поражена им. Ей было и сладко и страшно слушать его неожиданные и совершенно новые для нее речи. Она не могла еще пока отдать себе отчета в том, лучше это того, что ею ожидалось, или
хуже, но ей во всяком
случае было приятно, что во всем, что она слышала, было очень много чрезвычайно удобного и укладливого. Это ей нравилось.
[Выколачивание недоимок, род телесного наказания, применяемого в России, особенно в тех
случаях, когда крестьянину из-за
плохого урожая нечем заплатить подати (фр.).]
Затем, так как уж более не с кем было беседовать и нечего осматривать, то Митенька отправился домой и вплоть до обеда размышлял о том, какого рода произвел он впечатление и не уронил ли как-нибудь своего достоинства. Оказалось, по поверке, что он, несмотря на свою неопытность, действовал в этом
случае отнюдь не
хуже, как и все вообще подобные ему помпадуры: Чебылкины, Зубатовы, Слабомысловы, Бенескриптовы и Фютяевы.
— Зачем это тебе? — удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде: жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких
плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком
случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: — Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?
Но всего страннее, что тот же самый человек, который съест за один прием то, чего какой-нибудь итальянец не скушает в целую неделю, в
случае нужды готов удовольствоваться куском черного хлеба или небольшим сухарем и не поморщится, запивая его
плохой колодезной водою.
Никто не ждал от него скорого возвращения: все знали очень хорошо, что дядя Аким воспользуется
случаем полежать на печи у соседа и пролежит тем долее и охотнее, что дорога больно
худа и ветер пуще студен. Никто не помышлял о нем вплоть до сумерек; но вот уже и ночь давно наступила, а дядя Аким все еще не возвращался. Погода между тем становилась
хуже и
хуже; снег, превратившийся в дождь, ручьями лил с кровель и яростно хлестал в окна избы; ветер дико завывал вокруг дома, потрясая навесы и раскачивая ворота.
Он и сам бы сходил — погода ни в каком
случае не могла быть ему помехой, — но пожалел времени; без всякого сомнения,
плохой его работник не мог провести день с тою пользою для дома, как сам хозяин.
Отец Литвинова, в бытность свою в Москве, познакомился с Осиниными, имел
случай оказать им некоторые услуги, дал им однажды рублей триста взаймы; и сын его, будучи студентом, часто к ним наведывался, кстати ж, его квартира находилась не в дальнем расстоянии от их дома. Но не близость соседства привлекала его, не
плохие удобства их образа жизни его соблазняли: он стал часто посещать Осининых с тех пор, как влюбился в их старшую дочь Ирину.
Завязка и развязка также грешат против требований искусства. Завязка заключается в простом
случае — в отъезде мужа; развязка также совершенно случайна и произвольна: эта гроза, испугавшая Катерину и заставившая ее все рассказать мужу, есть не что иное, как deus ex machina, не
хуже водевильного дядюшки из Америки.
"Мы не пойдем по следам наших собратов, — говорится дальше в объявлении, — мы не унизимся до широковещательных обещаний, но позволим сказать одно: кто хочет знать истину, тот пусть читает нашу газету, в противном же
случае пусть не заглядывает в нее — ему же
хуже!"
Во всякой толпе есть человек, которому тяжело в ней, и не всегда для этого нужно быть лучше или
хуже её. Можно возбудить в ней злое внимание к себе и не обладая выдающимся умом или смешным носом: толпа выбирает человека для забавы, руководствуясь только желанием забавляться. В данном
случае выбор пал на Илью Лунёва. Наверное, это кончилось бы плохо для Ильи, но как раз в этот момент его жизни произошли события, которые сделали школу окончательно не интересной для него, в то же время приподняли его над нею.
Только? Пятнадцать!… Боже мой, боже мой! Дожили! Пятнадцать! До чего дожили! Пятнадцать. Да еще мало по грехам нашим! Еще то ли будет! Ежели пойти выпить для всякого
случаю? Да, говорят, в таком разе
хуже, а надо чтобы человек с чистой совестью… (Кричит). Силантий, эй!…
— Позови сюда скорее Елену Николаевну! — сказал князь, забыв совершенно, что такое беспокойство его о жене может не понравиться Елене и что она в этом
случае будет ему
плохая советница.
Едучи в настоящем
случае с железной дороги и взглядывая по временам сквозь каретное стекло на мелькающие перед глазами дома, князь вдруг припомнил лондонскую улицу, по которой он в такой же ненастный день ехал на станцию железной дороги, чтобы уехать совсем из Лондона. Хорошо ли,
худо ли он поступил в этом
случае, князь до сих пор не мог себе дать отчета в том, но только поступить таким образом заставляли его все его физические и нравственные инстинкты.