Неточные совпадения
План состоял в том, чтобы вдруг, без всяких подходов и наговоров, разом объявить все
князю, испугать его, потрясти его, указать, что его неминуемо ожидает сумасшедший дом, и когда он упрется, придет в негодование, станет не верить, то показать ему письмо дочери: «дескать, уж было раз намерение объявить сумасшедшим; так теперь, чтоб помешать браку, и подавно может быть».
Теперь сделаю резюме: ко дню и часу моего выхода после болезни Ламберт стоял на следующих двух точках (это-то уж я теперь наверно знаю): первое, взять с Анны Андреевны за документ вексель не менее как в тридцать тысяч и затем помочь ей напугать
князя, похитить его и с ним вдруг обвенчать ее — одним словом, в этом роде. Тут даже составлен был целый
план; ждали только моей помощи, то есть самого документа.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё — новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для
князя и составлял
планы для детских книг.
К этому кругу принадлежал в Москве на первом
плане блестящий умом и богатством русский вельможа, европейский grand seigneur [большой барин (фр.).] и татарский
князь Н. Б. Юсупов.
«Там ужас что такое!» Разумеется, на первом
плане коляска, но, наверно, тут что-то такое и еще случилось, что-то такое, им с
князем неизвестное.
Разбитной. Сколько я могу понимать,
князь, его
план составлен несогласно с правилами по искусственной части…
Князь был со мной очень ласков, поцеловал меня, то есть приложил на секунду к моей щеке мягкие, сухие и холодные губы, расспрашивал о моих занятиях,
планах, шутил со мной, спрашивал, пишу ли я всё стихи, как те, которые написал в именины бабушки, и сказал, чтобы я приходил нынче к нему обедать.
— Вот спросите его, он тоже всё время не отходил от меня, как и
князь. Скажите, не явно ли, что всё это заговор, низкий, хитрый заговор, чтобы сделать всё, что только можно злого, мне и Андрею Антоновичу? О, они уговорились! У них был
план. Это партия, целая партия!
Одним словом, попасть к этому человеку было нелегко; но чем труднее Хлопову было проникнуть в дом
князя, тем он упорнее этого добивался и, наконец, схватился за один случай, который ему показался благоприятным.
Князь был очень озабочен каким-то общественным делом, представлявшим почему-то неодолимые трудности. Хлопов нашел средство принести этому делу пользу и, встретив где-то
князя Г., сообщил ему свой
план и просил позволения приехать к нему в дом, с тем чтобы развить ему свою мысль подробнее.
В
плане этом, вероятно, заключалось что-нибудь дельное (так как Хлопов в деловых отношениях был дальновиднее, чем в светских), и
князь, поблагодарив его, назначил ему время, когда готов был его принять, но, возвратясь домой, по своей анекдотической рассеянности позабыл сказать об этом своему камердинеру, а тот в свою очередь не отдал нужных распоряжений нижней прислуге.
«В таком случае он сумасшедший и невыносимый по характеру человек!» — почти воскликнула сама с собой Елена, сознавая в душе, что она в помыслах даже ничем не виновата перед
князем, но в то же время приносить в жертву его капризам все свои симпатии и антипатии к другим людям Елена никак не хотела, а потому решилась, сколько бы ни противодействовал этому
князь, что бы он ни выделывал, сблизиться с Жуквичем, подружиться даже с ним и содействовать его
планам, которые он тут будет иметь, а что Жуквич, хоть и сосланный, не станет сидеть сложа руки, в этом Елена почти не сомневалась, зная по слухам, какого несокрушимого закала польские патриоты.
Но, собственно говоря, Елпидифор Мартыныч зашел к
князю затем, чтобы разведать у него, за что он с Еленой Николаевной поссорился и куда она от него переехала, о чем убедительнейшим образом просила его Елизавета Петровна, даже не знавшая, где теперь дочь живет. Вообще этот разрыв Елены с
князем сильно опечалил и встревожил Елизавету Петровну и Елпидифора Мартыныча: он разом разбивал все их надежды и
планы.
Елена очень хорошо понимала, что при той цели жизни, которую она в настоящее время избрала для себя, и при том идеале, к которому положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с
князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать, то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее
планы и надежды, а вместе с тем Елена ясно видела, что она воспламенила к себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется, смеялась в душе, и сердце m-r Жуквича, который день ото дня начинал ей показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения.
В это мгновение на пороге показалась Марья Александровна. Она слышала восклицание Мозглякова, в одну минуту догадалась, в чем дело, и вздрогнула от испуга. Мозгляков еще не уехал, Мозгляков около
князя, Мозгляков раззвонит по городу, а тайна, хотя бы на самое малое время, была необходима! У Марьи Александровны были свои расчеты. Она мигом сообразила все обстоятельства, и
план усмирения Мозглякова был уже создан.
Кантемир, обличая приверженцев старины и вздорных поклонников новизны, сказал не думу русского народа, а идеи иностранного
князя, пораженного тем, что русские не так принимают европейское образование, как бы следовало по
плану преобразователя России.
Планы эти естественным образом сошлись на
князе Сапово-Неплохово.
Когда же было получено в Рагузе известие о заключении между Турцией и Россией мира, я стала настоятельно уговаривать
князя Радзивила отказаться от неосуществимых его
планов и советовала ему, воротясь в Польшу, примириться с королем Станиславом Августом.
Он пришел в восхищение, когда
князь Лимбург, поверяя ему
планы мнимой наследницы русского престола, уверял его, что как скоро она наденет на голову корону деда своего Петра Великого, то немедленно приступит к политике прусского короля, перед которым благоговеет, что она теперь же, посредством сношений с Пугачевым, постарается способствовать расширению владений Фридриха II на востоке, для чего отклонит вмешательство Австрии турецкими делами, а внимание России — войной с шведским королем, который таким образом будет помогать и ей, и Пугачеву.
Князь Лимбургский явился как бы посланником божиим для осуществления моих
планов.
Вторым несчастьем
князя было его круглое одиночество. Женат он не был, родных и друзей не имел. Молчаливый, скрытный характер и комильфотность, которая тем резче выступала на первый
план, чем сильнее хотелось скрыть бедность, мешали ему сближаться с людьми. Для романов он был тяжел, вял и холоден, а потому редко сходился с женщинами…
Образ дочери Анжелики, этого честного, не тронутого растлевающим дыханием жизни существа, неотступно носился перед глазами влюбленного
князя. Он не узнавал себя, насильственно зло смеялся над собой, составлял в уме
планы, один другого решительнее, не доводил их до конца, чувствуя, что покорность, безусловное доверие к нему со стороны Ирены создали вокруг нее такую непроницаемую броню, разрушить которую не хватило сил даже в его развращенном сердце.
Ни Вассу Семеновну, а тем более княжну Людмилу не смущало то соображение, что они строили свои матримониальные
планы относительно
князя у не погребенного еще тела его матери.
Старания
князя, давно, кажется, разочаровавшегося в скором осуществлении своих крупных
планов о мире, не увенчались успехом.
Князь Виктор тоже, как мы видели, не решался на серьезную беседу с матерью поэтому вовросу. Полученное им известие о смерти Князева окончательно потрясло и без того разбитую переносимыми им в течении нескольких лет нравственными пытками его нервную систему. Он не ожидал, что осуществление
плана, нашептанного ему Гиршфельдом окончится так трагически. К сердечным мукам прибавились муки угрызения совести.
Князь решил покончить, по крайней мере, с первыми.
—
План…
план… — схватился за голову
князь. — Никакого определенного
плана, надо просто похитить ребенка, пока его еще не крестили, пока он без имени… вот и все…
План Степана Сидоровича относительно подмены ребенка показался ей не только исполним, но и чрезвычайно удобным в том отношении, что она всегда будет в состоянии возвратить ребенка его матери и раскрыть гнусный поступок
князя и его слуги. Для всего этого ей нужно было посоветоваться с сыном, которому она подробно и опишет все происшедшее здесь и сделает так, как он ей укажет.
Хотя болезнь Григория Лукьяновича, как мы уже заметили, и не разрушила его
планов, и враги его: архиепископ Пимен, печатник Иван Михайлович Висковатый, казначей Никита Фуников, Алексей Басманов и сын его Феодор, Афанасий Вяземский — последние трое бывшие любимцы государя — погибли вместе с другими страшною смертию, обвиненные в сообщничестве с покойным
князем Владимиром Андреевичем и в участии в измене Новгорода, но звезда Малюты за время его отсутствия сильно померкла: появился новый любимец — хитрый и умный Борис Годунов, будущий венценосец.
Сообразно с этим
планом,
князь разделил вверенные ему войска, численность которых превосходила 150 000 человек, на две части.
Разыгравшиеся за последнее время в самой Москве, чуть не на глазах
князя Василия, сцены безобразных, не поддающихся описанию насилий побудили его скорее привести в исполнение этот
план.
Князь приступил к выполнению задуманного им
плана: неутомимо стал возить он Ирену по модным и ювелирным магазинам этого «города мод», тратил безумные деньги на покупку всевозможных дорогих тряпок, редких вещей и драгоценностей, буквально завалил ее всем этим, так что роскошное отделение, занимаемое ими в гостинице, вскоре превратилось в какой-то магазин.
— Исполнены все малейшие помыслы, прихоти… Чинов хотел, орденов — имею… денег… есть… Деревни… дома… есть… Драгоценности… целые сундуки… Пиры, праздники… давал и даю… Все
планы… все страсти… все исполнилось… а счастья… счастья… нет… Все удачи не покроют… не залечат раны первой неудачи… Не залечат… никогда… никогда… — бормотал
князь.
Хватов,
князь Карнаухов и другие члены «теплой компании» принимали горячее участие в Николае Герасимовиче и всячески готовы были помочь ему завести интрижку с «канарейкой», как звали они Симочку, но «черный ворон» — так прозвали они мужа ее, разрушал все их
планы.
В голове ее созрел
план возврата себе
князя Виктора, все продолжавшего, как и в детстве, смотреть на нее влюбленными глазами, — и тем отомстить ненавистной княгине.
В одно из следующих свиданий выработан был этою достойною парочкою
план построить гибель
князя, княжны и Якова Потаповича на чувстве Малюты Скуратова к княжне Евпраксии, для чего Григорий Семенович должен был перейти на службу к этому «всемогущему царскому любимцу», что, как мы знаем, и устроилось, сверх ожидания, очень скоро.
— «Погубить бы только Яшку проклятого да свалить
князя Василия, княжну в свою власть заполучить, а
князь Никита пусть живет, по свету валандается… ништо…» — неслись в голове опричника
планы будущего.
Дочь Апраксина, княгиня Елена Степановна Куракина, находилась в близких отношениях с графом Петром Ивановичем. Апраксину Бестужев предписал всячески избегать столкновения с пруссаками и как можно медленнее подвигаться к границе, а сам стал бороться с врагами внутренними, трудиться над своим
планом об удалении великого
князя от престолонаследия и хлопотал о заключении тайного союза с Англией. С большим трудом успел он уговорить государыню подписать союз с Англией.
Князь неровными шагами стал ходить по кабинету, стараясь успокоиться, что было необходимо для появившегося в голове его
плана.
Успокоившись с этой стороны, она с нетерпением мстительной женщины стала ожидать момента, когда представится случай так или иначе хотя бы начать осуществление улыбавшегося ей
плана страшной мести
князю, княжне и Якову Потаповичу.
Мысли о
князе, о том, скоро ли он приедет, опять отодвинули на задний
план все остальные вопросы, а в том числе и вопрос о причине сходства ее, княжны, с Таней. Она вышла в сад и углубилась в аллею из акаций, под сводом которых было так прохладно и так располагало к мечтам. Княжна и начала мечтать.
В уме Стамбулова возник
план управления Болгариею за ширмой такого удобного и сговорчивого
князя, каким был его приятель граф де Тулуз Лотрек, имеющий вес и значение у парижских Ротшильдов.
С трепетом ожидала она коротких с ним свиданий в самом отдаленном месте «старого парка», на «скамейке старого
князя», между вечерним чаем и ужином. Там, на этом «проклятом месте», развивал он перед нею свои страшные
планы, там предавалась она первым восторгам любви.
Веселый и довольный мелькнувшим в его голове при разговоре с Перелешиным и наполовину уже осуществленным
планом, сел
князь Сергей Сергеевич в карету и приказал кучеру ехать домой.
По
плану кампании, составленному самим Потемкиным, екатеринославская армия, предводимая самим
князем, должна была охранять Крым и взять ключ Бессарабии — Очаков; украинская армия, под командой Румянцева, овладеть Молдавией. Австрийский император, который, на основании договора с русскою императрицею, тоже объявил войну Турции, должен был занять Сербию и Валахию.
Решение
князя Сергея Сергеевича нарушить заклятие предков почему-то в уме Тани подтверждало возможность
плана «беглого Никиты», высказанного им ей, Татьяне, в роковую ночь их первого свидания в Соломонидиной избушке.
Он в коротких словах рассказал ей
план похищения казненного
князя Владимира, который будет находиться только в глубоком обмороке и которого Бомелий приведет в чувство.
— Вот, — сказал он, подавая
князю пакет, — письмо императора, долженствующее служить
планом всей кампании; оно содержит в себе ход военных действий. Смотря по обстоятельствам, вы можете сообщить их начальникам корпусов. Его величество поручил мне спросить вас, к чему вы намерены приступить.
Ей виделись роскошно убранные и ярко освещенные дворцовые залы, богатые туалеты дам, блестящие мундиры кавалеров, ей чудилась и она сама, красивая, нарядная, окруженная толпою вздыхателей, на первом
плане которых стоял граф Свянторжецкий, а затем уже
князь Луговой и граф Свиридов.
Граф заметил смущение
князя и, отговорившись необходимостью делового визита, уехал. Он отправился прямо домой. Ему необходимо было уединиться и сосредоточиться, чтобы составить
план действий.
План исполнения воли
князя останется снова неосуществленным.
— Это хорошо! — заметил
князь и перешел к отдаче приказаний по осуществлению задуманного им нового
плана.