Неточные совпадения
— Нет,
папа… как же нет? А в воскресенье в церкви? — сказала Долли, прислушиваясь к разговору. —
Дай, пожалуйста, полотенце, — сказала она старику, с улыбкой смотревшему на детей. — Уж не может быть, чтобы все…
— Да, очень весело было,
папа, — сказал Сережа, садясь боком на стуле и качая его, что было запрещено. — Я видел Наденьку (Наденька была воспитывавшаяся у Лидии Ивановны ее племянница). Она мне сказала, что вам
дали звезду новую. Вы рады,
папа?
— Il ne fallait pas danser, si vous ne savez pas! [Не нужно было танцевать, если не умеешь! (фр.)] — сказал сердитый голос
папа над моим ухом, и, слегка оттолкнув меня, он взял руку моей
дамы, прошел с ней тур по-старинному, при громком одобрении зрителей, и привел ее на место. Мазурка тотчас же кончилась.
— Павля все знает, даже больше, чем
папа. Бывает, если
папа уехал в Москву, Павля с мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что
папа знаком с другими
дамами и с твоей мамой; она не любит никаких
дам, только Павлю, которая ведь не
дама, а солдатова жена.
—
Папа, дорогой… милый
папа… я ничего не знаю, — стонала Надежда Васильевна. —
Дай мне подумать… Я слишком несчастна… пожалей меня.
— Я сейчас, — продолжает, — от жены. Понимаете ли вы, что такое жена? Детки, когда я уходил, прокричали мне: «Прощайте,
папа, приходите скорее с нами „Детское чтение“ читать». Нет, вы этого не понимаете! Чужая беда не
дает ума.
—
Папа,
дайте маме цветок! — подняла вдруг свое смоченное слезами лицо Ниночка.
«
Папа, — отвечала Лиза, — я приму их, если это вам угодно, только с уговором: как бы я перед ними ни явилась, что б я ни сделала, вы бранить меня не будете и не
дадите никакого знака удивления или неудовольствия».
— «Так вот я тебе, говорит,
дам прочесть: был такой один
папа, и на императора одного рассердился, и тот у него три дня не пивши, не евши, босой, на коленках, пред его дворцом простоял, пока тот ему не простил; как ты думаешь, что тот император в эти три дня, на коленках-то стоя, про себя передумал и какие зароки
давал?..
—
Папа!
дайте мне лошадку съездить к Женни, — сказала Лиза через неделю после Помадиного доклада.
— Прекрасно, мой милый; вы, кажется, знаете, что я всегда совершенно здорова, — отвечала бабушка таким тоном, как будто вопрос
папа был самый неуместный и оскорбительный вопрос. — Что ж, хотите вы мне
дать чистый платок? — продолжала она, обращаясь к Гаше.
Девочки, в особенности Катенька, с радостными, восторженными лицами смотрят в окно на стройную фигуру садящегося в экипаж Володи,
папа говорит: «
Дай бог,
дай бог», — а бабушка, тоже притащившаяся к окну, со слезами на глазах, крестит Володю до тех пор, пока фаэтон не скрывается за углом переулка, и шепчет что-то.
—
Папа, пожалуйста,
дай мне вперед.
— Смотрите,
папа просят танцевать, — сказала она мне, указывая на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими
дамами.
Я спрятал тетрадь в стол, посмотрел в зеркало, причесал волосы кверху, что, по моему убеждению,
давало мне задумчивый вид, и сошел в диванную, где уже стоял накрытый стол с образом и горевшими восковыми свечами.
Папа в одно время со мною вошел из другой двери. Духовник, седой монах с строгим старческим лицом, благословил
папа. Пала поцеловал его небольшую широкую сухую руку; я сделал то же.
На другой день погода была дурная, и еще ни
папа, ни
дамы не выходили к чаю, когда я пришел в гостиную.
Мне известно только то, что
папа в первый свой визит не застал Петра Васильевича, который был в поле, и пробыл один часа два с
дамами. Я воображаю, как он рассыпался в любезностях, как обворожал их, притопывая своим мягким сапогом, пришепетывая и делая сладенькие глазки. Я воображаю тоже, как его вдруг нежно полюбила веселенькая старушка и как развеселилась ее холодная красавица дочь.
— У нас уж такая этика. Мы можем наших классных
дам всячески изводить, но жаловаться посторонним — это не принято. Но теперь мне все равно. J'ai jete le bonnet par dessus les moulins [Я пустилась во все тяжкие (фр.).]. Завтра она пожалуется
папе.
— Да,
папа!..
Дайте ей место! Мы этим чудесно насолим князю Григорову: пускай он не говорит, что Оглоблины дураки набитые.
— Еще бы не говорит!.. Везде говорит! — отвечал Николя, впрочем, более подозревавший, чем достоверно знавший, что князь говорит это, и сказавший отцу об этом затем, чтобы больше его вооружить против князя… — Так что же,
папа,
дадите mademoiselle Жиглинской место? — приставал он к старику.
— А ты разве не поедешь ко мне ужинать? У меня
папа будет и привезет устриц! — проговорила
дама.
— Ах какие они все глупые, и рыбки и птички! А я бы разделила все — и червячка и краюшку, и никто бы не ссорился. Недавно я разделила четыре яблока…
Папа приносит четыре яблока и говорит: «Раздели пополам — мне и Лизе». Я и разделила на три части: одно яблоко
дала папе, другое — Лизе, а два взяла себе.
— Ну, как же вы не знаете, что есть такая игра, что выходят друг к другу два человека с свечами и один говорит: «
Папа болен», а другой отвечает: «
Папа умер», и оба должны не рассмеяться, а кто рассмеется, тот
папа и
дает фант. А дальше?
Где твой мандат?
Давай его сюда!
Офицер подает бумагу. Лепорелло ее раздирает.
Вот твой мандат! И знай, что булла
папыДает мне власть Жуана де Маранья,
Заблудшую, но кроткую овцу,
Благословить и от грехов очистить;
Знай, что сей самый грешник, дон Жуан,
Которого арестовать пришел ты,
Моих словес проникнулся елеем,
Отверг душой мирскую суету
И поступает кающимся братом
В Севилию, в картозский монастырь!
Не так ли, сын мой?
Я напишу, как ты мне говорил,
А там и в суд с убивственной бумагой!
Умен был тот, кто изобрел письмо.
Перо терзает иногда сильнее,
Чем пытка! — чтобы уничтожить царство,
Движения пера довольно, даже рай
Дает перо отца святого
папы;
Ты веришь в эту власть?
Княгиня. Так скажите
папа, что я ничему не верю, но приеду посмотреть его нового медиума. Чтоб он
дал знать. Прощайте, ma toute belle [моя красавица (франц.)]. (Целует и уходит с княжной.)
Василий Леонидыч. Так покупайте, не скупитесь, а
давайте деньги. (Федору Иванычу.)
Папа где?
— Сейчас я присматриваюсь к Италии. Хочу прогнать
папу и ввести там новые деньги, вот эти. И потом, в воскресенье, объявлю себя святым. Итальянцы будут рады: они всегда очень радуются, когда им
дают нового святого.
Любочка. Ну, ты удивишься,
папа, об чем мы говорили. И ты тоже, Катя, и ты… и вы удивитесь, Алексей Павлович. Петруша,
дай мне, что ты ешь? (Выдергивает у него вилку и кладет кусок в рот.)
Степа.
Папа? Да что же про него говорить. Он теперь под влиянием своей idée fixe ничего не видит, кроме того, что ему хочется видеть. Он говорит, что военная служба есть самая подлая служба и что поэтому надо не служить; а потому он мне денег не
даст.
«Я,
папа, не выбирала. Мне его бог
дал».
Ольга Петровна. Нет, не шучу, и я тебе сейчас объясню, почему я так говорю: ты вспомни, что Мямлин — родной племянник князя Михайлы Семеныча, и когда ты определишь его к себе, то самому князю и всему его антуражу будет это очень приятно и
даст тебе отличный противовес против всех сплетен и толков у madame Бобриной, которыми, опять я тебе повторяю, вовсе не следует пренебрегать. (Граф грустно усмехается.) Ты поверь,
папа, женскому уму: он в этих случаях бывает иногда дальновиднее мужского.
Ольга Петровна. Ему затем,
папа, и
дали это место, чтобы он не кричал против тебя.
—
Папа, я прошу тебя, выпиши казаков, потребуй денег на охрану. Тебе
дадут. Я прошу тебя, как сын, и я прошу тебя от имени России, которой нужна твоя жизнь.
Ну, так
давайте играть, Томми: вы будете
папой, а я мамой, а это будут наши дети.
Мальчишка едва
папу с мамой выговаривает,
давай гувернантку; ну, а это еще нынче легко: есть и няньки, и гувернантки недорогие; а в то время трудно было и найти; а уж коли нашел, так
давай большую цену.
— Я не одобряю поступка
папы, — произнесла она серьезно, глядя на меня черными черешнями глаз, в которых затаилась вечная печаль, — раз ты загубила одного коня, я бы ни за что не
дала тебе другого, Нина! Но не в том дело. Отец решил так, значит, надо ему повиноваться. Я пришла за тобой. Идем заниматься. Мы должны повторить еще раз французские глаголы неправильного спряжения. Идем!
— Милый
папа! Дорогой мой! Бедный! Ненаглядный! Я люблю тебя… Я люблю тебя бесконечно, дорогой отец!
Даю тебе слово, честное слово, сделать все возможное, исправиться, чтобы быть похожей на остальных девушек. Ты увидишь мои усилия, мои старания,
папа! Ты поймешь меня! Ради тебя, ради моей любви к тебе, я постараюсь обуздать свою дикость, я пойду наперекор природе, создавшей меня горянкой. Я обещаю тебе это. Я обещаю тебе это, отец!
А патер все страстнее и страстнее говорил о католической религии, о
папе, о тех утешениях и радостях, которые
дает католичество, и как бы мимоходом делал неодобрительные отзывы о «схизме», сетуя, что схизматики, разумея под ними православных, не просветлены истинным учением.
« — Вам
дали звезду новую. Вы рады,
папа? — спросил Сережа.
Напрасно уверяли принцессу, что это невозможно, что кардиналы до избрания
папы заперты, что даже к окну конклава не могут приблизиться самые знатные
дамы.
Аббат Рокотани в одном из писем своих (от 3 января 1775 года) в Варшаву к канонику Гиджиотти, с которым переписывался раз или два в неделю о польских делах, говорит следующее: «Иностранная
дама польского происхождения, живущая в доме г. Жуяни, на Марсовом поле, прибыла сюда в сопровождении одного польского экс-иезуита [Орден иезуитов незадолго перед тем был уничтожен
папой, потому все члены сего славного своим лицемерием, коварством, злодеяниями и подлостями общества назывались тогда экс-иезуитами.], двух других поляков и одной польской (?) служанки.
— Да зачем же,
папа, ты
даешь? Пусть суд установит, — стоит эта работа пятьдесят рублей?
Расстроившаяся свадьба
папы не
давала ей покою.
— О
папа! — могла только выговорить я, задыхаясь от сухих рыданий, надрывавших мою грудь, и бросилась бежать со всех ног, чтобы не
дать торжествовать Юлико.
У меня был подарок от
папы, новенькие, блестящие два тумана, и я решила
дать их Беко с тем, чтобы он продал мне свой сазандар [Сазандар — волынка.] и свои лохмотья.
— Стало быть, компании понадобились наш дом и парк? И она
даст цену больше других? — Саня добавила грустно: — Вот
папа и отдаст.
— Милый Василий Иваныч! — она взяла его за обе руки и отвела голову, чтобы не расплакаться. —
Папа боится… и тетка Павла также… вы понимаете… Думают — что-нибудь эта
дама насчет имений… вы понимаете…
Папу жалко… ему нужно продать.
Дает понять, что тетки — особенно Павла Захаровна — совсем обошли
папу.
Я хотел возразить, что все это было вовсе не так, но
папа не
давал мне ничего сказать.