Неточные совпадения
Где вы? Что с вами, подснежные друзья мои? Двадцать лет мы не видались. Чай, состарились и вы, как я, дочерей
выдаете замуж, не пьете больше бутылками шампанское и стаканчиком на ножке наливку. Кто из вас разбогател, кто разорился, кто в чинах, кто в параличе? А главное, жива ли у вас
память об наших смелых беседах, живы ли те струны, которые так сильно сотрясались любовью и негодованием?
Но, как назло княгине, у меня
память была хороша. Переписка со мной, долго скрываемая от княгини, была наконец открыта, и она строжайше запретила людям и горничным доставлять письма молодой девушке или отправлять ее письма на почту. Года через два стали поговаривать о моем возвращении. «Эдак, пожалуй, каким-нибудь добрым утром несчастный сын брата отворит дверь и взойдет, чего тут долго думать да откладывать, — мы ее
выдадим замуж и спасем от государственного преступника, человека без религии и правил».
Блаженной
памяти твой батюшка из докторских рук не выхаживал; а государыня матушка твоя, направляя тебя на свой благочестивый путь, нашла уже тебе женишка, заслуженного старика генерала, и спешит тебя
выдать замуж для того только, чтобы не сделать с тобой визита воспитательному дому.
Лет пять продолжалась эта блаженная жизнь, но Дмитрий Пестов умер; вдова его, барыня добрая, жалея
память покойника, не хотела поступить с своей соперницей нечестно, тем более что Агафья никогда перед ней не забывалась; однако
выдала ее за скотника и сослала с глаз долой.
Я многого не понимал, многое забыл, и у меня остались в
памяти только отцовы слова: «Не вмешивайся не в свое дело, ты все дело испортишь, ты все семейство погубишь, теперь Мироныч не тронет их, он все-таки будет опасаться, чтоб я не написал к тетушке, а если пойдет дело на то, чтоб Мироныча прочь, то Михайлушка его не
выдаст.
Развязки нехитрых романов девичьей обыкновенно бывали очень строгие и даже бесчеловечные (виновную
выдавали замуж в дальнюю деревню, непременно за мужика-вдовца, с большим семейством; виновного — разжаловывали в скотники или отдавали в солдаты); но воспоминания об этих развязках как-то стерлись (
память культурных людей относительно прошлого их поведения вообще снисходительна), а самый процесс сослеживания «амурной интриги» так и мелькал до сих пор перед глазами, словно живой.
Было время, когда он очень сильно любил жизнь, наслаждался театром, литературой, общением с людьми; одаренный прекрасной
памятью и твердой волей, изучил в совершенстве несколько европейских языков, мог свободно
выдавать себя за немца, француза или англичанина.
Международное преступление совершилось. Саксония
выдала свою жертву Австрии, Австрия — Николаю. Он в Шлиссельбурге, в этой крепости зловещей
памяти, где некогда держался взаперти, как дикий зверь, Иван Антонович, внук царя Алексея, убитый Екатериною II, этою женщиною, которая, еще покрытая кровью мужа, приказала сперва заколоть узника, а потом казнить несчастного офицера, исполнившего это приказание.
Но Саня — не его дочь. Он давно помирился с тем, что его жена изменила ему. У него в столе лежат письма того „мусьяка“, очутившиеся в руках сестры Павлы, которая ему и доказала, что покойная жена не заслуживала
памяти честной женщины. Он не мстит Сане за вину матери, но и не любит ее, на что имеет полное право.
Выдать ее поскорее замуж! Приданого тысяч десять… Родовых прав у нее никаких нет. Ее мать была бедная пепиньерка.