Неточные совпадения
Об этих Дыроватых камнях у туземцев есть такое сказание. Одни люди жили на реке Нахтоху, а другие — на реке Шооми. Последние взяли себе жен с реки Нахтоху, но, согласно обычаю, сами им в обмен дочерей своих не дали. Нахтохуские удэгейцы отправились на Шооми и, воспользовавшись
отсутствием мужчин, силой забрали столько
девушек, сколько им было нужно.
Девушек продержали в части до вечера. Испуганные, оскорбленные, они слезами убедили частного пристава отпустить их домой, где
отсутствие их должно было переполошить всю семью. По просьбе ничего не было сделано.
Унылая, грустная дружба к увядающей Саше имела печальный, траурный отблеск. Она вместе с словами диакона и с
отсутствием всякого развлечения удаляла молодую
девушку от мира, от людей. Третье лицо, живое, веселое, молодое и с тем вместе сочувствовавшее всему мечтательному и романтическому, было очень на месте; оно стягивало на землю, на действительную, истинную почву.
Произошло его
отсутствие оттого, что капитан, возбужденный рассказами Миропы Дмитриевны о красоте ее постоялки, дал себе слово непременно увидать m-lle Рыжову и во что бы то ни стало познакомиться с нею и с матерью ее, ради чего он, подобно Миропе Дмитриевне, стал предпринимать каждодневно экскурсии по переулку, в котором находился домик Зудченки, не заходя, впрочем, к сей последней, из опасения, что она начнет подтрунивать над его увлечением, и в первое же воскресенье Аггей Никитич, совершенно неожиданно для него, увидал, что со двора Миропы Дмитриевны вышли: пожилая, весьма почтенной наружности, дама и молодая
девушка, действительно красоты неописанной.
Прислуживала мне дочь хозяйки-вдовы — очень воспитанная
девушка, которая просила у меня всегда позволения поиграть в мое
отсутствие на фортепьяно, за которое я ничего особенно не платил.
Совершенно потерявший голову от любви к своей кузине, Оленин, рассчитывая на прежнее
отсутствие порядка в войске, нимало не встревожился этим повелением и продолжал по-прежнему издали любоваться предметом своей пылкой любви, о чем молодая
девушка только могла догадываться.
Он влюбился окончательно. То, что в глазах других производило отталкивающее от Дарьи Николаевны действие, ему казалось в ней особенно привлекательным. В резких выходках молодой
девушки видел он непосредственность натуры, в грубости и резкости — характер, в
отсутствии обыкновенного женского кокетства — правду и чистоту.
Татьяна Берестова благополучно пробралась назад в девичью. На ее счастье, дверь позабыли запереть, и когда она осторожно проскользнула в нее, то в смежной с ее каморкой большой комнате, отведенной для ночлега дворовых
девушек, все уже спали. Никто, видимо, не заметил ее
отсутствия. Она тихо разделась и легла.
Опасения трусливой Аннушки, видимо, не оправдались —
отсутствия молодой
девушки не заметил никто.
— Действительно, — отвечала молодая
девушка, — ко мне приходил какой-то юродивый, и я ему помогала и слушала его болтовню и даже предсказания… Я очень люблю все необыденное… Доказательство налицо… Я слушаю вас, граф, а ваши речи очень малым, по
отсутствию смысла, отличаются от речей этого юродивого.
Настасья Федоровна, живавшая, впрочем, по зимам подолгу в Петербурге, тоже чувствовала эту томительную скуку, особенно во время
отсутствия графа, занятого по горло делами, и срывала свою злость по-прежнему на окружавших ее безответных крепостных
девушках.
Княжна Людмила действительно в
отсутствие жениха была неразлучна с Таней. Для девушки-невесты иметь поверенную ее сердечных тайн является неизбежною необходимостью. Княжна передавала своей служанке-подруге во всех мельчайших подробностях ее разговоры с женихом и с его другом, спрашивала советов, строила планы, высказывала свои мечты.
Причину этого надо было искать не в
отсутствии красивой внешности у обеих
девушек, так как даже и в то отдаленное от нас время люди были людьми и богатое приданое в глазах многих женихов, державшихся мудрых пословиц «Была бы коза да золотые рога» и «С лица не воду пить», могла украсить всякое физическое безобразие, — дочери же Малюты были далеко не бесприданницы, — а главным образом в том внутреннем чувстве брезгливости, которое таили все окружающие любимца царя, Григория Лукьяновича, под наружным к нему уважением и подобострастием, как к «человеку случайному».
Дочь ее Катя,
девушка лет 20-ти, пользуясь
отсутствием строгой мамаши, давно уже сидит в комнате молодого человека.