Неточные совпадения
— Ну, что же я сделаю, если ты не понимаешь? — отозвалась она, тоже как будто немножко сердясь. — А мне думается, что все очень просто: господа интеллигенты почувствовали, что некоторые излюбленные традиции уже неудобны, тягостны и что нельзя жить,
отрицая государство, а государство нестойко без церкви, а церковь невозможна без
бога, а разум и вера несоединимы. Ну, и получается иной раз, в поспешных хлопотах реставрации, маленькая, противоречивая чепуха.
— Я не спрашиваю вас, веруете ли вы: если вы уж не уверовали в полкового командира в полку, в ректора в университете, а теперь
отрицаете губернатора и полицию — такие очевидности, то где вам уверовать в
Бога! — сказал Райский. — Обратимся к предмету вашего посещения: какое вы дело имеете до меня?
Ведь вы
Бога отрицаете, подвиг
отрицаете, какая же косность, глухая, слепая, тупая, может заставить меня действовать так, если мне выгоднее иначе?
Нет гарантий существования
Бога, всегда человек может сомневаться и
отрицать.
Более всего нужно
отрицать распространенный в теологических учениях взгляд, что
Бог есть причина мира, первопричина.
Рациональное богопознание есть ложное богопознание, потому что оно снимает Тайну,
отрицает Тайну
Бога.
Не думаю, чтобы у меня бывали минуты, когда я просто
отрицал существование
Бога.
Когда
отрицают существование
Бога на том основании, что мировая и человеческая жизнь полна зла и страдания (проблема теодицеи), то в этом нет никакого интеллектуально-познавательного аргумента против существования
Бога, а есть лишь выражение страстного эмоционального состояния, заслуживающего, впрочем, большого сочувствия.
Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.
Возможно ли сознательно освободиться от соблазнительной дилеммы: возложить на Творца вину за зло, содеянное творением, и вызвать образ злого
бога или совсем
отрицать объективность зла в мире?
Рационалисты и позитивисты отстаивают «безумие перед
Богом»,
отрицают мировой разум и поклоняются рассудочности человеческой, отсекающей от объекта, от космоса, от вселенной.
Нельзя
отрицать сферы оккультного, но оккультные знания и оккультная практика могут служить разным
богам, могут быть бытием, а могут оказаться и небытием.
На суд явились обе стороны, и дворник Василий был свидетелем. На суде повторилось то же. Иван Миронов поминал про
Бога, про то, что умирать будем. Евгений Михайлович, хотя и мучался сознанием гадости и опасности того, что он делал, не мог уже теперь изменить показания и продолжал с внешне спокойным видом всё
отрицать.
— То есть я не
отрицаю, — отвечал Ахилла, — а я только говорю, что, восходя от хвакта в рассуждении, как блоха из опилок, так и вселенная могла сама собой явиться. У них
бог, говорят, «кислород»… А я, прах его знает, что он есть кислород! И вот видите: как вы опять заговорили в разные стороны, то я уже опять ничего не понимаю.
Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церкви злоупотребления и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя
отрицать самого принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и
богом.
— Социалисты — это люди, которые
отрицают волю
бога, — достаточно, если ты будешь знать это.
Разумеется, нельзя
отрицать справедливости подобных рассуждений и даже их новости и полезности для кого-нибудь: «Chaque sot trouve toujours un plus sot, qui l'admire»… Но скажите,
бога ради, — на каких читателей рассчитывает литература, пробавляющаяся подобными рассуждениями?..
Словом сказать—кругом одурачены. Я человек очень сильной комплекции, но был этим так потрясен, что у меня даже молдавская лихорадка сделалась. Насилу на родину дотащился к своим простым сердцам, и рад был, что городническое местишко себе в жидовском городке достал… Не хочу
отрицать, — ссорился с ними не мало и, признаться сказать, из своих рук учил, но… слава
богу — жизнь прожита и кусок хлеба даже с маслом есть, а вот, когда вспомнишь про эту молдавскую лихорадку, так опять в озноб бросит.
Если бы божество проявилось нам с еще большей ясностью, чем теперь, я уверен, что люди, противные
богу, придумали бы новые тонкости, чтобы
отрицать его.
Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церковь злоупотребления, и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя
отрицать самого принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и
богом.
Самый обычный способ
отрицать существование
бога состоит в том, чтобы признавать всегда безусловно справедливым общественное мнение и не придавать никакого значения тому голосу
бога, который мы непрестанно слышим в душе своей.
Говорить о какой-либо прибыли для
Бога от творения — в том ли смысле, как учит об этом Шеллинг, или в каком-либо ином — значит допускать восполнение вечности временем, т. е.
отрицать вечность, а тем самым и временность.
Ибо можно ли
отрицать реальность времени, когда в исполнившиеся времена и сроки воплотился
Бог, произошло рождество Христово, протекла земная Его жизнь, свершилось Его воскресение и вознесение?
Православие не в том, чтобы
отрицать мир в его подлинности, но в том, чтобы делать центром человечности обращенное к
Богу, молитвенно пламенеющее сердце, а не автономное мышление и не самоутверждающуюся волю: вне этого центра и мир перестает быть космосом, творением и откровением Божиим, но становится орудием для искусителя, обольщающим кумиром.
Вера не
отрицает гнозиса, напротив, она порождает его и оплодотворяет: «Возлюби Господа
Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоею (т. е. волею), и всем разумением твоим (т. е. гнозисом)» (Мф. 22:37), и, конечно, дух, загоревшийся верою, принесет ее огонь и свет во все области своего творчества.
Григорий Нисский
отрицает изначальную двуполость человека, подвергая своеобразной экзегезе текст Бытия 1:27: «Сказано: сотвори
Бог человека, по образу Божию сотвори его; творение созданного по образу приводится к окончанию.
Это определение как будто теряет свою силу тогда, когда атеизм
отрицает существование
бога и вместе с тем, как буддизм, остается чрезвычайно интенсивной религией; но нетрудно распознать, что эта видимость проистекает лишь из предвзятого реалистического взгляда на существо божие, которое не подходит к буддийскому абсолютному иллюзионизму.
Мы не притязаем иметь
Бога в чувстве иначе, чем через впечатления, возбужденные в нас миром, и только в этой форме я мог говорить о Нем… тот, кто это
отрицает, с точки зрения своего чувства и переживания будет безбожником» (102, ср. далее 103).
Хотя собственная жизнь ангелов для нас совершенно недоведома, мы знаем, однако, что и ангелы сотворены
Богом и, хотя бесплотны в том смысле, что не имеют тела человеческого, но имеют ипостась: они суть не безликие, а ипостасные силы Божий, созданные Логосом [Шеллинг в своем учении об ангелах (Philosophie der Offenbarung, II, 284 ел.), в соответствии общим своим взглядам,
отрицает сотворенность ангелов (nicht erschaffen) и видит в них только «потенции» или идеи: «leder Engel ist die Potenz — Idee eines Bestimmten Geschöpfes des Individuums» (286).
Говоря так, мы
отрицаем лишь обязательность, закономерность видения
Бога для Его ищущих.
Богумилы
отрицают христианский догмат троичности
Бога, допускают дуализм добра и зла, материи и духа, презирают телесную природу человека, требуют строгого соблюдения безбрачия.]).
И если мы не можем
отрицать положительного религиозного содержания в язычестве, то еще меньше мы имеем к тому основания относительно великих мировых религий, по-своему взыскующих
Бога и духовно согревающих свою паству.
Потому те из представителей «отрицательного богословия», которые,
отрицая в применении к Божеству всякое кто или что, тем не менее оставляют в качестве единственного его атрибута бытие, взятое в его противоположности к небытию, неправомерно вводят в трансцендентную идею Божества определение, заимствованное из области имманентного [Так, напр., Филон Александрийский, утверждая бескачественность
Бога, в то же время приписывает ему, в качестве единственного определения, бытие: о ων (Vita Mos. 1 (14) 75. IV, 115).
— Нет, нет! —
отрицала с закрытым лицом Лариса. — Но
Бога ради! Как милости, как благодеяния, прошу вас: прекратите эту сцену. Умоляю вас: не обнимайте же меня по крайней мере, не обнимайте, я вам говорю! Все двери отперты…
Школьная ортодоксальная теология
отрицает страдание
Бога, ей представляется это унижением величия
Бога, в
Боге нет движения,
Бог есть actus purus.
Но ложно, безобразно и бесчеловечно то понимание христианства, которое
отрицает сострадание во имя искупляющего смысла страдания, во имя любви к
Богу.
Христианское сознание
отрицает существование рока в античном греческом смысле как несовместимого с
Богом и человеческой свободой.
— Браво, Татьяна Николаевна! Вот! Вот это самое и есть! Всё стихийность, стихийность… Еще новый
бог какой-то, перед которым извольте преклоняться! На себя нужно рассчитывать, а не на стихийность! Стану я себя
отрицать, как же! Черта с два!.. Смелее нужно быть, нужно идти на свой собственный риск и полагаться на собственные силы, — только! Будь она проклята, эта стихийность!
Человек есть религиозное животное, и, когда он
отрицает истинного, единого
Бога, он создает себе ложных
богов, идолов и кумиров, и поклоняется им.
Апофатическая мистическая теология
отрицает применимость к
Богу категории бытия, она признает
Бога сверхбытием и даже небытием.
Те, которые
отрицают у него свободу духа,
отрицают и
Бога, и наоборот.
И потому Христос, употребляя слово закон — «тора», употребляет его, то утверждая его, как Исаия и другие пророки, в смысле закона
бога, который вечен, то
отрицая его в смысле писанного закона пяти книг. Но для различия, когда он,
отрицая его, употребляет это слово в смысле писанного закона, он прибавляет всегда слово: «и пророки», или слово: «ваш», присоединяя его к слову закон.
Христос,
отрицая личное, плотское воскресение, признает восстановление жизни в том, что человек жизнь свою переносит в
бога.
Они
отрицают божественные ценности и духовные реальности,
Бога, отечество, истину, красоту, низвергают все установившиеся качества во имя правды и справедливости уравнения и уравненного блага людей.
В Евангелиях я встретил слова: «Вам сказано: око за око и зуб за зуб; а я говорю вам: не противьтесь злу». Слова: «око за око и зуб за зуб» — была заповедь, данная
богом Моисею. Слова: «я говорю: не противься злу или злому», была новая заповедь, которая
отрицала первую.
Восстановление мертвых (а не воскресение, как неправильно переводится это слово), по верованиям евреев, совершится при наступлении века мессии и установлении царства
бога на земле. И вот Христос, встречаясь с этим верованием временного, местного и плотского воскресения,
отрицает его и на место его ставит свое учение о восстановлении вечной жизни в
боге.
Потом сказано, что я «отвергаю
бога, во святой троице славимого создателя и промыслителя вселенной,
отрицаю господа Иисуса Христа, богочеловека, искупителя и спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых,
отрицаю бессемейное зачатие по человечеству Христа господа и девство до рождества и по рождестве пречистой богородицы».
Бог сказал: исторгать зубы, а сын сказал: не исторгать, — надо признать одно из двух, и Иоанн Златоуст и за ним вся церковь признает повеление отца, т. е. Моисея, и
отрицает повеление сына, т. е. Христа, которого учение будто бы исповедует.