Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат!
Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без
денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол дрова,
носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для
денег.
Ах да: она говорит и кричит, что так как ее все теперь бросили, то она возьмет детей и пойдет на улицу, шарманку
носить, а дети будут петь и плясать, и она тоже, и
деньги собирать, и каждый день под окно к генералу ходить…
Ведь уж видно, что поношенные, а ведь месяца на два удовлетворят, потому что заграничная работа и товар заграничный: секретарь английского посольства прошлую неделю на толкучем спустил; всего шесть дней и
носил, да
деньги очень понадобились.
Сунув извозчику
деньги, он почти побежал вслед женщине, чувствуя, что портфель под мышкой досадно мешает ему, он вырвал его из-под мышки и понес, как
носят чемоданы. Никонова вошла во двор одноэтажного дома, он слышал топот ее ног по дереву, вбежал во двор, увидел три ступени крыльца.
— Набережную у нас Волга каждую весну слизывает; ежегодно чиним,
денег на это ухлопали — баржу! Камня надобно нам, камня! — просил он, протягивая Самгину коротенькие руки, и весело жаловался: — А камня — нет у нас; тем, что за пазухами
носим, от Волги не оборонишься, — шутил он и хвастался...
Он был более нежели небрежен в платье, в белье: платье
носил по многим годам и тратил
деньги на покупку нового с отвращением и досадой, не развешивал его тщательно, а сваливал в угол, в кучу.
То и дело просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому старику
носит чего-нибудь лакомого поесть или даст немного
денег. Знает всех баб, даже рабятишек по именам, последним покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит почти всех новорожденных.
Надежда Васильевна и Анна Васильевна Пахотины, хотя были скупы и не ставили собственно личность своего братца в грош, но дорожили именем, которое он
носил, репутацией и важностью дома, преданиями, и потому, сверх определенных ему пяти тысяч карманных
денег, в разное время выдавали ему субсидии около такой же суммы, и потом еще, с выговорами, с наставлениями, чуть не с плачем, всегда к концу года платили почти столько же по счетам портных, мебельщиков и других купцов.
А она бегала в адресный стол, узнала, где господин Версилов живет, пришла: «Сегодня же, говорит, сейчас
отнесу ему
деньги и в лицо шваркну; он меня, говорит, оскорбить хотел, как Сафронов (это купец-то наш); только Сафронов оскорбил как грубый мужик, а этот как хитрый иезуит».
Когда он считал нужным умерять свои потребности и
носил старую шинель и не пил вина, все считали это странностью и какой-то хвастливой оригинальностью, когда же он тратил большие
деньги на охоту или на устройство необыкновенного роскошного кабинета, то все хвалили его вкус и дарили ему дорогие вещи.
При первом же соблазне — ну хоть чтоб опять чем потешить ту же новую возлюбленную, с которой уже прокутил первую половину этих же
денег, — он бы расшил свою ладонку и отделил от нее, ну, положим, на первый случай хоть только сто рублей, ибо к чему-де непременно
относить половину, то есть полторы тысячи, довольно и тысячи четырехсот рублей — ведь все то же выйдет: „подлец, дескать, а не вор, потому что все же хоть тысячу четыреста рублей да принес назад, а вор бы все взял и ничего не принес“.
Вообразите только, что он, этот характер, получив тогда эти
деньги, да еще таким образом, чрез такой стыд, чрез такой позор, чрез последней степени унижение, — вообразите только, что он в тот же день возмог будто бы отделить из них половину, зашить в ладонку и целый месяц потом иметь твердость
носить их у себя на шее, несмотря на все соблазны и чрезвычайные нужды!
Поколь, дескать, я
ношу на себе эти
деньги — „я подлец, но не вор“, ибо всегда могу пойти к оскорбленной мною невесте и, выложив пред нею эту половину всей обманно присвоенной от нее суммы, всегда могу ей сказать: „Видишь, я прокутил половину твоих
денег и доказал тем, что я слабый и безнравственный человек и, если хочешь, подлец (я выражаюсь языком самого подсудимого), но хоть и подлец, а не вор, ибо если бы был вором, то не принес бы тебе этой половины оставшихся
денег, а присвоил бы и ее, как и первую половину“.
Антон Пафнутьич, призывая господа в свидетели в том, что красная шкатулка его была пуста, не лгал и не согрешал: красная шкатулка точно была пуста,
деньги, некогда в ней хранимые, перешли в кожаную суму, которую
носил он на груди под рубашкой.
Он выпрашивает у хозяина
денег на оброк, и на первый раз полностью
относит их Стрелкову (доверенный матушки, см. XIV главу): пускай, дескать, барыня знает, каков таков есть Сережка-портной!
Я
отнес книги в лавочку, продал их за пятьдесят пять копеек, отдал
деньги бабушке, а похвальный лист испортил какими-то надписями и тогда же вручил деду. Он бережно спрятал бумагу, не развернув ее и не заметив моего озорства.
— Ключик добудь, Марьюшка… — шептал Петр Васильич. — Вызнай, высмотри, куды он его прячет… С собой
носит? Ну, это еще лучше… Хитер старый пес. А
денег у него неочерпаемо… Мне в городу сказывали, Марьюшка. Полтора пуда уж сдал он золота-то, а ведь это тридцать тысяч голеньких денежек. Некуда ему их девать. Выждать, когда у него большая получка будет, и накрыть… Да ты-то чего боишься, дура?
— Нет, этого, должно, не надеется:
денег у меня опять просила. «Ты, говорит, Лука Никонович, мужикам даешь, а мне дать не хочешь». — «Мужики, говорю, ваше превосходительство,
деньгу в дело обращают, а вам на что она?» — «Видишь, говорит, я внучку снаряжаю». — «Ну, говорю, это, сударыня, кабы за ровню, точно что помочь надо; а такой, говорю, почтенный жених этакую невесту и без всего должен взять да на ручках
носить и пыль обдувать».
Тут опять явились для меня новые, невиданные предметы: прежде всего кинулся мне в глаза наряд чувашских женщин: они ходят в белых рубашках, вышитых красной шерстью,
носят какие-то черные хвосты, а головы их и грудь увешаны серебряными, и крупными и самыми мелкими,
деньгами: все это звенит и брякает на них при каждом движении.
— Каналья этакий! — произнес он. — Да и вы, господа чиновники, удивительное дело, какой нынче пустой народ стали! Вон у меня покойный дядя исправником был… Тогда, знаете, этакие французские камзолы еще
носили… И как, бывало, он из округи приедет, тетушка сейчас и лезет к нему в этот камзол в карманы: из одного вынимает
деньги, что по округе собрал, а из другого — волосы человечьи — это он из бород у мужиков надрал. У того бы они квасу не выпустили!
Она и прежде к мамаше приходила и ей
денег носила; а когда мамаша не брала от нее, то Бубнова говорила: зачем вы такие гордые, и кушанье присылала.
Нельзя сказать, чтобы Марья Петровна не «утешалась» им: когда он в первый раз приехал к ней показаться в генеральском чине, она даже потрепала его по щеке и сказала: «ах, ты мо-ой!», но
денег не дала и ограничилась ласковым внушением, что люди для того и живут на свете, чтобы друг другу тяготы
носить.
Даже городничий с исправником — и те шутили, спрашивали, сладка ли Феклинья, часто ли она дома сидит, много ли с поденщины
денег носит.
— Не приказывали! Ему, голубчику моему, все равно, что ни подложи — все скушает. А тебе и этого в голову не пришло? Ты разве забыл, что он здесь кушал всё сдобные булки? Покупать постные булки! Верно, ты деньги-то в другое место
относил? Вот я тебя! Ну, что еще? говори…
В Петербурге он слыл за человека с
деньгами, и, может быть, не без причины; служил при каком-то важном лице чиновником особых поручений и
носил несколько ленточек в петлице фрака; жил на большой улице, занимал хорошую квартиру, держал троих людей и столько же лошадей.
Трифон окончательно спился, обитал в плохой квартирке на Сретенке в Стрелецком переулке, куда я не раз
носил ему
деньги для уплаты за квартиру по просьбе Александры Ивановны, писавшей мне об этом из Петербурга.
Не прямее ли было бы взять револьвер и приставить его к виску: господа! я недостоин
носить ваш мундир! я растратил казенные
деньги! и потому сам себе произношу справедливый и строгий суд!
Они тотчас же стали подслуживаться: начали учить меня, как
носить новые кандалы; достали мне, конечно за
деньги, сундучок с замком, чтоб спрятать в него уже выданные мне казенные вещи и несколько моего белья, которое я принес в острог.
Он составлял чертежи «на переделку перемычек, пробить в крыше слуховое окно» и т. п.; я
носил эти чертежи к старенькому архитектору, вместе с конвертом, куда пряталась двадцатипятирублевая бумажка, — архитектор брал
деньги и подписывал: «Чертеж с натурою верен, и надзор за работами принял Имярек».
В жизни же внушается, что надо соблюдать следующие правила: не есть мяса и молока в известные дни, еще в другие известные дни служить молебны и панихиды по умершим, в праздники принимать священника и давать ему
деньги и несколько раз в году брать из церкви доски с изображениями и
носить их на полотенцах по полям и домам.
«Просвирку в вино накрошил, — думал он сердито про священника, — вино дешевенькое, народ морочат, чтобы им побольше
денег за требы
носили».
Масловы, рыбники, от фальшивых
денег вознеслись, а теперь старый-то Маслов золотую медаль
носит.
А тем временем настала осень, получилось разрешение перевезти гроб Даши в Россию и пришли
деньги за напечатанную повесть Долинского, которая в свое время многих поражала своею оригинальностью и
носила сильный отпечаток душевного настроения автора.
К тому, что я стал рабочим, уже привыкли и не видят ничего странного в том, что я, дворянин,
ношу ведра с краской и вставляю стекла; напротив, мне охотно дают заказы, и я считаюсь уже хорошим мастером и лучшим подрядчиком, после Редьки, который хотя и выздоровел и хотя по-прежнему красит без подмостков купола на колокольнях, но уже не в силах управляться с ребятами; вместо него я теперь бегаю по городу и ищу заказов, я нанимаю и рассчитываю ребят, я беру
деньги взаймы под большие проценты.
Глумов. Кого вам больше жаль, меня или гусара Курчаева? На что ему
деньги? Он все равно их в карты проиграет. А еще хнычете: я тебя
носила под сердцем.
Им он
относил все свои
деньги, а на себя ничего почти не издерживал, только свеклу варил и ею одною питался.
Который так гордился своим дворянским происхождением, который с таким самодовольством
носил свой зеленый раззолоченный мундир, который окруженный лестию сыпал
деньги своим льстецам, не требуя даже благодарности, которому стоило только мигнуть, чтоб женщина кинулась в его объятия — да!
Семен Матвеич придерживался всего национального, сам называл себя русаком, смеялся над немецкой одеждой, которую, однако,
носил; сослал в дальнюю деревню повара, за воспитание которого Иван Матвеич заплатил большие
деньги, — сослал его за то, что тот не сумел приготовить рассольника с гусиными шейками.
Говорили, что он предлагал такие условия, от которых дыбом поднимались волоса и которых никогда потом не посмел несчастный передавать другому; что
деньги его имеют прожигающее свойство, раскаляются сами собою и
носят какие-то странные знаки… словом, много было всяких нелепых толков.
— Правда его была, кто больше чаем поит да
денег носит, — заметил Сергеич.
Отнеси эти
деньги к матушке — они не краденые — скажи ей, что Лиза против нее виновата, что я таила от нее любовь свою к одному жестокому человеку, — к Э…
Находясь очень давно на пенсии, он жил у кого-то, на седьмой версте по Петергофской дороге, и каждый месяц приходил в Кабинет за своим месячным пенсионом; этого мало: не знаю, по каким причинам, только он обыкновенно брал двадцатипятирублевый мешок медных
денег и
относил его на плече домой, никогда не нанимая извозчика.
Нельзя было того же сказать о матери. Некрасивое, испитое и изможденное лицо
носило следы крайнего утомления; глаза были окружены синевою; она кормила и вместе с тем вынуждена была продаваться за
деньги, чтобы покупать молоко и окружить ребенка возможными в этом положении удобствами. Теперь она стояла на крыльце, слегка покачиваясь на нетвердых ногах. Она, казалось, все еще спала, и если двигалась, то лишь под впечатлением детского крика, который управлял ею, помимо ее сознания.
Кисельников. Что вы мне всё
носите бумаги подписывать; а деньги-то когда же? Хоть что-нибудь дайте!
Денег на ее содержание выдавалось немного, и
носила она старые, странные платья, давно вышедшие из моды.
— Позвольте, я вам помогу, — подхватил хозяин и, проворно уложив в вазу все
деньги, велел Юлию Карлычу
отнести ее в залу и поставить на накрытый для ужина стол.
Владимир Иваныч. Непременно-с это было, потому что граф очень любил Янсона и вдруг ни с того, ни с сего возненавидел его!.. Ту же самую маску господин Андашевский, вероятно,
носил и пред Марьей Сергеевной: пока та была молода, недурна собой, — женщина она с обеспеченным состоянием и поэтому
денег от него не требовала, — он клялся ей в своей любви и верности, а теперь себе, вероятно, приискал в невесты какую-нибудь другую дуру с огромным состоянием или с большими связями.
Его учитель чистый был француз,
Marquis de Tess. Педант полузабавный,
Имел он длинный нос и тонкий вкус
И потому брал
деньги преисправно.
Покорный раб губернских дам и муз,
Он сочинял сонеты, хоть порою
По часу бился с рифмою одною;
Но каламбуров полный лексикон,
Как талисман,
носил в карманах он,
И, быв уверен в дамской благодати,
Не размышлял, чтó кстати, чтó не кстати.
Клеопатра Сергеевна(сначала было слегка усмехаясь). Я устала очень!.. Пешком пришла из города… Жалко было
денег на извозчика, да к тому же рассердилась… (Помолчав немного и с навернувшимися слезами на глазах.) Госпожа, которой
относила я платье, ни копейки мне не заплатила.