Неточные совпадения
Другой актер был не важный: лысенький, с безгубым ртом, в пенсне на
носу, загнутом, как у ястреба; уши у него были заячьи, большие и чуткие. В сереньком пиджачке, в серых брючках на тонких ногах с
острыми коленями, он непоседливо суетился, рассказывал анекдоты, водку пил сладострастно, закусывал только ржаным хлебом и, ехидно кривя рот, дополнял оценки важного актера тоже тремя словами...
Она стала угловатой, на плечах и бедрах ее высунулись кости, и хотя уже резко обозначились груди, но они были
острые, как локти, и неприятно кололи глаза Клима; заострился
нос, потемнели густые и строгие брови, а вспухшие губы стали волнующе яркими.
Негодовала не одна Варвара, ее приятели тоже возмущались. Оракулом этих дней был «удивительно осведомленный» Брагин. Он подстриг волосы и уже заменил красный галстук синим в полоску; теперь галстук не скрывал его подбородка, и оказалось, что подбородок уродливо
острый, загнут вверх, точно у беззубого старика, от этого восковой
нос Брагина стал длиннее, да и все лицо обиженно вытянулось. Фыркая и кашляя, он говорил...
Шевелился
нос, раздувались ноздри, шлепали резиновые губы, обнажая злой верхний ряд зубов, показывая кончик языка, прыгал
острый, небритый кадык, а около ушей вертелись костяные шарики.
Казалось, что чем более грубо и свирепо полиция толкает студентов, тем длиннее становится
нос и
острее все лицо этого человека.
Закурил папиросу и стал пускать струи дыма в зеркало, сизоватый дым на секунды стирал лицо и, кудряво расползаясь по стеклу, снова показывал мертвые кружочки очков, хрящеватый
нос, тонкие губы и
острую кисточку темненькой бороды.
Это был маленький человечек, неопределенного возраста, лысоватый, жиденькие серые волосы зачесаны с висков на макушку, на тяжелом, красноватом
носу дымчатое пенсне, за стеклами его мутноватые, печальные глаза, личико густо расписано красными жилками, украшено
острой французской бородкой и усами, воинственно закрученными в стрелку.
— Что же, при республике все эти бурята, калмыки и дикари получат право жениться на русских? — Она была высокая, с длинным лицом, которое заканчивалось карикатурно
острым подбородком, на ее хрящеватом
носу дрожало пенсне, на груди блестел шифр воспитанницы Смольного института.
На эстраде, заслоняя красный портрет царя Александра Второго, одиноко стоял широкоплечий, но плоский, костистый человек с длинными руками, седовласый, но чернобровый, остриженный ежиком, с толстыми усами под горбатым
носом и
острой французской бородкой.
Поредевшие встрепанные волосы обнажали бугроватый череп; лысина, увеличив лоб, притиснув глазницы, сделала глаза меньше,
острее; белки приняли металлический блеск ртути, покрылись тонким рисунком красных жилок, зрачки потеряли форму, точно зазубрились, и стали еще более непослушны, а под глазами вспухли синеватые подушечки, и
нос опустился к толстым губам.
Было ясно, что командует ими человек в башлыке, товарищ Яков, тощенький, легкий; светлые усы его казались наклеенными под узким, точно без ноздрей,
носом,
острые, голубоватые глаза смотрят внимательно и зорко.
Райский между тем изучал портрет мужа: там видел он серые глаза,
острый, небольшой
нос, иронически сжатые губы и коротко остриженные волосы, рыжеватые бакенбарды. Потом взглянул на ее роскошную фигуру, полную красоты, и мысленно рисовал того счастливца, который мог бы, по праву сердца, велеть или не велеть этой богине.
Они донесли своему начальству, что приехали люди «с тоненьким и
острым хвостом, что они бросают гром, едят камни, пьют огонь, который выходит дымом из
носа, а
носы у них, — прибавили они, — предлинные».
Маленькая,
острая, торчавшая кверху бородка, крепкий красивый
нос, белый высокий лоб, редкие вьющиеся волосы. Он узнавал знакомые черты и не верил своим глазам. Вчера он видел это лицо возбужденно-озлобленным, страдающим. Теперь оно было спокойно, неподвижно и страшно прекрасно.
Наружность самого гна Зверкова мало располагала в его пользу: из широкого, почти четвероугольного лица лукаво выглядывали мышиные глазки, торчал
нос, большой и
острый, с открытыми ноздрями; стриженые седые волосы поднимались щетиной над морщинистым лбом, тонкие губы беспрестанно шевелились и приторно улыбались.
Его маленькие желтые глазки так и бегали, с тонких губ не сходила сдержанная напряженная улыбка, а
нос,
острый и длинный, нахально выдвигался вперед, как руль.
Мы пошли было с Ермолаем вдоль пруда, но, во-первых, у самого берега утка, птица осторожная, не держится; во-вторых, если даже какой-нибудь отсталый и неопытный чирок и подвергался нашим выстрелам и лишался жизни, то достать его из сплошного майера наши собаки не были в состоянии: несмотря на самое благородное самоотвержение, они не могли ни плавать, ни ступать по дну, а только даром резали свои драгоценные
носы об
острые края тростников.
Совершенно провалившийся между
носом и
острым подбородком рот, вечно осененный язвительною улыбкой, небольшие, но живые, как огонь, глаза и беспрестанно меняющиеся на лице молнии предприятий и умыслов — все это как будто требовало особенного, такого же странного для себя костюма, какой именно был тогда на нем.
Он высовывал свой
острый профиль, как бы передразнивавший портрет Наполеона III, с испанской бородкой и горбатым
носом, и кидал тревожный взгляд на окна нашего флигеля.
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями
острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим
носом и зелеными глазками.
Лысуха, или лысена, по устройству своего тела, особенно шеи и головы, по беловатому,
острому, совершенно куриному
носу, даже по своему неровному плаванью и непроворному нырянью, несмотря на постоянное пребывание на мелкой воде, отличается от утиных пород и по справедливости может назваться водяною курицею.
Она была несколько больше самой крупной дворовой утки; перья имела светло-коричневого цвета, испещренные мелкими темными крапинками; глаза и лапки красные, как киноварь, а верхнюю половинку
носа — окаймленную такого же красного цвета узенькою полоскою; по правильным перьям поперек крыльев лежала голубовато-сизая полоса; пух был у ней розовый, как у дрофы и стрепета, а жир и кожа оранжевого цвета; вкус ее мяса был превосходный, отличавшийся от обыкновенного утиного мяса; хвост длинный и
острый, как у селезня шилохвости, но сама она была утка, а не селезень.
Журавль очень высок на ногах, шея его также очень длинна, и если б
нос соответствовал другим членам, как это бывает у куликов, то ему следовало бы быть в пол-аршина длиною, но его
нос, крепкий и
острый к концу, темно-зеленоватого костяного цвета, не длиннее трех вершков, голова небольшая.
Длина этой утки от
носа до хвоста, или, лучше сказать до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков,
нос длиною в вершок, темно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень
острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, темно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех птиц.
Набоба охватывала мягкая ночная сырость; из расщелин скалы тянуло гнилым
острым запахом лишайника и разноцветного горного мха; с противоположной стороны шихана обдавало едкой струей дыма, щекотавшей в
носу и щипавшей глаза.
Однажды Власову остановил на улице трактирщик Бегунцов, благообразный старичок, всегда носивший черную шелковую косынку на красной дряблой шее, а на груди толстый плюшевый жилет лилового цвета. На его
носу,
остром и блестящем, сидели черепаховые очки, и за это его звали — Костяные Глаза.
Я молча смотрел на нее. Ребра — железные прутья, тесно… Когда она говорит — лицо у ней как быстрое, сверкающее колесо: не разглядеть отдельных спиц. Но сейчас колесо — неподвижно. И я увидел странное сочетание: высоко вздернутые у висков темные брови — насмешливый
острый треугольник, обращенный вершиною вверх — две глубокие морщинки, от
носа к углам рта. И эти два треугольника как-то противоречили один другому, клали на все лицо этот неприятный, раздражающий X — как крест: перечеркнутое крестом лицо.
Хлебников стоял рядом, сгорбившись; он тупо смотрел на офицера и вытирал ребром ладони
нос. С чувством
острого и бесполезного сожаления Ромашов отвернулся от него и пошел к третьему взводу.
Нет сомнения, что известная всему миру пресыщенность
носов наших губернских аристократов, оказывающая чувствительность лишь к
острым и смолистым фимиамам, всего более руководила Катерину Дементьевну в этом выборе.
Москва была вся откровенно пьяная и весело добродушная. Попадались уже в толпе густо-сизые и пламенно-багровые
носы, заплетающиеся ноги и слышались меткие
острые московские словечки, тут же вычеканенные и тут же, для сохранности, посыпанные крепкой солью.
Дрозд поводит туда-сюда
острым подозрительным
носом.
Девушка была полненькая, в темном гладком платье; по ее овальному лицу медленно стекали слезы; мокрые голубые глаза, не отрываясь, смотрели в лицо вотчима, на
острые кости, большой заострившийся
нос и темный рот.
А Мишка все жует, жует, лицо его стало похоже на ветчину,
острый, хрящеватый
нос жалобно свистит. Смотреть на него страшно, мне кажется, что он сейчас закричит, заплачет...
Жихарев беспокойно ходит вокруг стола, всех угощая, его лысый череп склоняется то к тому, то к другому, тонкие пальцы все время играют. Он похудел, хищный
нос его стал
острее; когда он стоит боком к огню, на щеку его ложится черная тень
носа.
Это был человек лет сорока пяти, сухой, лысый, в полувенце черных, курчаво-цыганских волос, с большими, точно усы, черными бровями.
Острая густая бородка очень украшала его тонкое и смуглое, нерусское лицо, но под горбатым
носом торчали жесткие усы, лишние при его бровях. Синие глаза его были разны: левый — заметно больше правого.
К вечеру океан подергивался темнотой, небо угасало, а верхушки волны загорались каким-то особенным светом… Матвей Дышло заметил прежде всего, что волна, отбегавшая от
острого корабельного
носа, что-то слишком бела в темноте, павшей давно на небо и на море. Он нагнулся книзу, поглядел в глубину и замер…
Со своего места он видел всех, все они были моложе его, все казались странными и несколько смешными. Длинный Цветаев, выставив вперёд
острые колени, качал
носом, точно сонная ворона в жаркий день, и глухо, сорванным, как у пьяного дьячка, голосом, с неожиданными взвизгиваниями говорил...
Она казалась ему то легкомысленной и доброй, то — хитрой, прикрывающей за своим весельем какие-то тёмные мысли: иногда её круглые глаза, останавливаясь на картах, разгорались жадно, и лицо бледнело, вытягиваясь, иногда же она метала в сторону Марфы сухой,
острый луч, и ноздри её красивого
носа, раздуваясь, трепетали.
Он никуда не ходил, но иногда к нему являлся Сухобаев; уже выбранный городским головой, он кубарем вертелся в своих разраставшихся делах, стал ещё тоньше,
острее, посапывал, широко раздувая ноздри хрящеватого
носа, и не жаловался уже на людей, а говорил о них приглушённым голосом, часто облизывая губы, — слушать его непримиримые, угрожающие слова было неприятно и тяжело.
Наконец Машенька как будто начала сердиться,
нос у неё заострился, а маленькие твёрдые губы часто вздрагивали, оскаливая мелкие, как у мыши,
острые зубы.
Один, на вид лет двадцати трех, высокого роста, черномазый, с
острым и немного кривым
носом, высоким лбом и сдержанною улыбкой на широких губах, лежал на спине и задумчиво глядел вдаль, слегка прищурив свои небольшие серые глазки; другой лежал на груди, подперев обеими руками кудрявую белокурую голову, и тоже глядел куда-то вдаль.
Росту она была высокого, лицо имела бледное и смуглое, большие серые глаза под круглыми бровями, окруженные крошечными веснушками, лоб и
нос совершенно прямые, сжатый рот и довольно
острый подбородок.
Все черты бабы-яги, как ее изображает народный эпос, были налицо: худые щеки, втянутые внутрь, переходили внизу в
острый, длинный, дряблый подбородок, почти соприкасавшийся с висящим вниз
носом; провалившийся беззубый рот беспрестанно двигался, точно пережевывая что-то; выцветшие, когда-то голубые глаза, холодные, круглые, выпуклые, с очень короткими красными веками, глядели, точно глаза невиданной зловещей птицы.
Выходка эта особенно приятно подействовала на одного из товарищей предводителя — молодого детину с глуповатой физиономией,
острым, любопытным
носом и белыми как сахар зубами.
Тут вскочил адвокат, худенький человек с
острой бородкой и продолговатыми глазами.
Нос у него был тонкий и длинный, а затылок широкий, отчего лицо его похоже было на топор.
Длинный, тонкий
нос, загнутый книзу, точно спрятаться хотел в белых усах; старик шевелил губами, из-под них сверкали желтые,
острые зубы.
В уборной перед зеркалом он внимательно рассматривал своё серое лицо, угловатое, с
острым маленьким
носом и тонкими губами, искал на верхней губе признака усов, смотрел в свои водянистые, неуверенные глаза.
Косой заметил, что Евсей смотрит на его разбегающиеся глаза, и надел очки в оправе из черепахи. Он двигался мягко и ловко, точно чёрная кошка, зубы у него были мелкие,
острые,
нос прямой и тонкий; когда он говорил, розовые уши шевелились. Кривые пальцы всё время быстро скатывали в шарики мякиш хлеба и раскладывали их по краю тарелки.
Мимо Евсея, неслышно двигая ногами, скользила гладкая,
острая фигурка хозяина, он смешно поводил
носом, как бы что-то вынюхивая, быстро кивал головой и, взмахивая маленькой ручкой, дёргал себя за бороду. В этом образе было что-то жалкое, смешное. Досада Евсея усиливалась, он хорошо знал, что хозяин не таков, каким его показывает маленький стекольщик.
Еще синел уходящий день на
острых скулах и широком, прямом
носу, а вокруг глаз под козырьком уже собиралась ночь в красных отсветах пламени, чернела в бороде и под усами.