Неточные совпадения
«Неужели это правда?» подумал Левин и оглянулся
на невесту. Ему несколько сверху виднелся ее профиль, и по чуть заметному движению ее
губ и ресниц он знал, что она почувствовала его взгляд. Она не оглянулась, но высокий сборчатый воротничок зашевелился, поднимаясь к ее розовому маленькому уху. Он видел, что вздох
остановился в ее груди, и задрожала маленькая рука в высокой перчатке, державшая свечу.
— Ах, мне всё равно! — сказала она.
Губы ее задрожали. И ему показалось, что глаза ее со странною злобой смотрели
на него из-под вуаля. — Так я говорю, что не в этом дело, я не могу сомневаться в этом; но вот что он пишет мне. Прочти. — Она опять
остановилась.
Плюшкин увидел, точно, четвертку и
на минуту
остановился, пожевал
губами и произнес...
Он
остановился, подумал, и болезненная улыбка выдавилась
на губах его.
«Или?» — произнесла она вдруг, и
остановилась, и тряхнула кудрями… Она увидела себя в зеркале; ее назад закинутая голова с таинственною улыбкой
на полузакрытых, полураскрытых глазах и
губах, казалось, говорила ей в этот миг что-то такое, от чего она сама смутилась…
Вдруг ему представится, что эти целомудренные руки когда-нибудь обовьются вокруг его шеи, что эти гордые
губы ответят
на его поцелуй, что эти умные глаза с нежностию — да, с нежностию
остановятся на его глазах, и голова его закружится, и он забудется
на миг, пока опять не вспыхнет в нем негодование.
Слева от Самгина одиноко сидел, читая письма, солидный человек с остатками курчавых волос
на блестящем черепе, с добродушным, мягким лицом; подняв глаза от листка бумаги, он взглянул
на Марину, улыбнулся и пошевелил
губами, черные глаза его неподвижно
остановились на лице Марины.
— Послушай, Ольга, не гляди
на меня так: мне страшно! — сказал он. — Я передумал: совсем иначе надо устроить!.. — продолжал потом, постепенно понижая тон,
останавливаясь и стараясь вникнуть в этот новый для него смысл ее глаз,
губ и говорящих бровей, — я решил сам ехать в деревню, вместе с поверенным… чтоб там… — едва слышно досказал он.
— Я думала, ты утешишь меня. Мне так было скучно одной и страшно… — Она вздрогнула и оглянулась около себя. — Книги твои все прочла, вон они,
на стуле, — прибавила она. — Когда будешь пересматривать, увидишь там мои заметки карандашом; я подчеркивала все места, где находила сходство… как ты и я… любили… Ох, устала, не могу говорить… — Она
остановилась, смочила языком горячие
губы. — Дай мне пить, вон там,
на столе!
Она видела теперь в нем мерзость запустения — и целый мир опостылел ей. Когда она
останавливалась, как будто набраться силы, глотнуть воздуха и освежить запекшиеся от сильного и горячего дыхания
губы, колени у ней дрожали; еще минута — и она готова рухнуть
на землю, но чей-то голос, дающий силу, шептал ей: «Иди, не падай — дойдешь!»
— Оно не подтвердило, потому что не входило и не может входить в рассмотрение самого дела, — сказал Селенин, щуря глаза. — Ты, верно, у тетушки
остановился, — прибавил он, очевидно желая переменить разговор. — Я вчера узнал от нее, что ты здесь. Графиня приглашала меня вместе с тобой присутствовать
на собрании приезжего проповедника, — улыбаясь
губами, сказал Селенин.
Алеша хотел было обнять его, до того он был доволен. Но, взглянув
на него, он вдруг
остановился: тот стоял, вытянув шею, вытянув
губы, с исступленным и побледневшим лицом и что-то шептал
губами, как будто желая что-то выговорить; звуков не было, а он все шептал
губами, было как-то странно.
Тогда произошло нечто необыкновенное. Глаза Чертопханова медленно раскрылись, потухшие зрачки двинулись сперва справа налево, потом слева направо,
остановились на посетителе, увидали его… Что-то замерцало в их тусклой белизне, подобие взора в них проявилось; посиневшие
губы постепенно расклеились, и послышался сиплый, уж точно гробовой голос...
Мардарий Аполлоныч только что донес к
губам налитое блюдечко и уже расширил было ноздри, без чего, как известно, ни один коренной русак не втягивает в себя чая, — но
остановился, прислушался, кивнул головой, хлебнул и, ставя блюдечко
на стол, произнес с добрейшей улыбкой и как бы невольно вторя ударам: «Чюки-чюки-чюк!
Веки ее покраснели, горько шевельнулись
губы, и новая слеза прокатилась из-под густых ресниц,
останавливаясь и лучисто сверкая
на щеке.
Дверь тихонько растворилась, и я увидал женщину лет двадцати, высокую и стройную, с цыганским смуглым лицом, изжелта-карими глазами и черною как смоль косою; большие белые зубы так и сверкали из-под полных и красных
губ.
На ней было белое платье; голубая шаль, заколотая у самого горла золотой булавкой, прикрывала до половины ее тонкие, породистые руки. Она шагнула раза два с застенчивой неловкостью дикарки,
остановилась и потупилась.
Старуха повела меня опять вверх, по крутой лестнице, и
остановилась на площадке третьего этажа. При слабом свете, падавшем из крошечного окошка, я увидал морщинистое лицо вдовы бургомистра. Приторно-лукавая улыбка растягивала ее ввалившиеся
губы, ежила тусклые глазки. Она указала мне
на маленькую дверь. Судорожным движением руки отворил я ее и захлопнул за собою.
Я вежливо приподнял фуражку. Мне нравилась эта церемония представления, кажется, тоже первая в моей жизни. Я
на время
остановился у забора, и мы обменялись с Дембицкой несколькими шутками. Младшая Линдгорст простодушно смеялась. Старшая держалась в стороне и опять как-то гордо. Когда она повернула голову, что-то в ее красивом профиле показалось мне знакомо. Прямой нос, слегка выдавшаяся нижняя
губа… Точно у Басиной Иты? Нет, та была гораздо смуглее, но красивее и приятнее…
Паншин громко и решительно взял первые аккорды сонаты (он играл вторую руку), но Лиза не начинала своей партии. Он
остановился и посмотрел
на нее. Глаза Лизы, прямо
на него устремленные, выражали неудовольствие;
губы ее не улыбались, все лицо было строго, почти печально.
Лаврецкий вошел в комнату и опустился
на стул; старик
остановился перед ним, запахнув полы своего пестрого, дряхлого халата, ежась и жуя
губами.
Оставшись один, Арапов покусал
губы, пожал лоб, потом вошел в чуланчик, взял с полки какую-то ничтожную бумажку и разорвал ее; наконец, снял со стены висевший над кроватью револьвер и
остановился, смотря то
на окно комнаты, то
на дуло пистолета.
Александр Иваныч, с начала еще этого разговора вставший и все ходивший по комнате и несколько уже раз подходивший к закуске и выпивавший по своей четверть-рюмочке,
на последних словах Павла вдруг
остановился перед ним и, сложив руки
на груди, начал с дрожащими от гнева
губами...
Наташа
остановилась среди комнаты и сурово взглянула
на меня. Все лицо ее изменилось; даже
губы слегка вздрогнули.
Ушли они. Мать встала у окна, сложив руки
на груди, и, не мигая, ничего не видя, долго смотрела перед собой, высоко подняв брови, сжала
губы и так стиснула челюсти, что скоро почувствовала боль в зубах. В лампе выгорел керосин, огонь, потрескивая, угасал. Она дунула
на него и осталась во тьме. Темное облако тоскливого бездумья наполнило грудь ей, затрудняя биение сердца. Стояла она долго — устали ноги и глаза. Слышала, как под окном
остановилась Марья и пьяным голосом кричала...
Я
на минуту
остановился, и мы начали целоваться. Сознаюсь откровенно, самым вкусным мне показался поцелуй Зои Филипьевны, а самыми невкусными и даже противными — поцелуи тайных советников, у которых, от старости, и
губы как будто изныли, а вместо них остался тонкий рубец, тщательно подбритый снизу и сверху. Когда же обряд целованья кончился, я продолжал...
Он опять
остановился, но
на этот раз уже не для того, чтоб выждать от меня ответа, а для того, чтобы дать, так сказать, вылежаться фигуре вопрошения, которую он так искусно пустил в ход. Он даже
губы сложил сердечком, словно сам себе подсвистать хотел.
Почти
на том же самом месте дороги, где часа два тому назад они настигли Эмиля, — он снова выскочил из-за дерева и с радостным криком
на губах, помахивая картузом над головою и подпрыгивая, бросился прямо к карете, чуть-чуть не попал под колеса и, не дожидаясь, чтобы лошади
остановились, вскарабкался через закрытые дверцы — и так и впился в Санина.
Она
остановилась около дерева и оперлась спиною об его ствол, вся бледная, с бессильно упавшими вдоль тела руками, с жалкой, мучительной улыбкой
на губах. Ее бледность испугала меня. Я кинулся к ней и крепко сжал ее руки.
На тонких
губах, растянутых в краях и выставлявшихся из-за красных подстриженных усов, казалось,
остановилась добродушная, тонкая усмешка.
Он
остановился и приложил уже ладони к
губам, чтобы крикнуть: авось не отзовется ли кто
на его голос; но в эту минуту послышался ему неподалеку чей-то затаенный говор…
Перегнувшись вперед всем корпусом, Яша перебегал с неимоверною быстротою несколько шагов и вдруг
останавливался, гордо выпрямлялся, с чувством достоинства закидывал голову, бормотал что-то вздутыми
губами, секунды три балансировал
на одной ноге, снова клевался вперед головою, которая увлекала его, как паровая машина
на всем ходу, и снова пробегал несколько шагов.
Его встретила Капитолина Марковна. С первого взгляда
на нее он уже знал, что ей все было известно: глаза бедной девицы опухли от слез, и окаймленное взбитыми белыми локонами покрасневшее лицо выражало испуг и тоску негодования, горя и безграничного изумления. Она устремилась было к Литвинову, но тут же
остановилась и, закусив трепетавшие
губы, глядела
на него так, как будто и умолить его хотела, и убить, и увериться, что все это сон, безумие, невозможное дело, не правда ли?
— Пусти, брат, — почти шёпотом молвил Яков, но
остановился и взглянул
на Илью. Лицо у него было бледное,
губы плотно сжаты, и весь он как-то размяк, точно его раздавило…
Сказав это, она робко и краснея взглянула
на мужа и с тоскою ожидала слов его. По мере того как он ее слушал, насмешливая улыбка показывалась
на его
губах. Он перестал ходить и
остановился прямо перед нею, закинув назад руки. Он, казалось, рассматривал ее смущение, наблюдал его, любовался им; чувствуя над собой его пристальный взгляд, она смешалась. Он переждал мгновение, как будто ожидая чего-нибудь далее. Смущение ее удвоилось. Наконец он прервал тягостную сцену тихим долгим язвительным смехом...
Но княжна училась очень рассеянно. Перед тем как идти к обеду, она подошла ко мне, вся разгоревшись, со смехом
на губах,
остановилась против меня, схватила меня за плечи и сказала торопливо, как будто чего-то стыдясь...
Ежов
остановился против него и с едкой улыбкой
на губах сказал...
Голос старика странно задребезжал и заскрипел. Его лицо перекосилось,
губы растянулись в большую гримасу и дрожали, морщины съежились, и по ним из маленьких глаз текли слезы, мелкие и частые. Он был так трогательно жалок и не похож сам
на себя, что Фома
остановился, прижал его к себе с нежностью сильного и тревожно крикнул...
Фома замолчал, задумался. А Саша встала со скамьи и прошлась по избе, покусывая
губы. Потом
остановилась против него и, закинув руки
на голову, сказала...
Любовь
на секунду
остановилась в дверях, красиво прищурив глаза и гордо сжав
губы. Смолин встал со стула, шагнул навстречу ей и почтительно поклонился. Ей понравился поклон, понравился и сюртук, красиво сидевший
на гибком теле Смолина… Он мало изменился — такой же рыжий, гладко остриженный, весь в веснушках; только усы выросли у него длинные и пышные да глаза стали как будто больше.
Старик отодвинулся от меня, и даже
губы его, полные и немного смешные, тревожно вытянулись. В это время
на площадке лестницы появилась лысая голова и полное, упитанное лицо профессора Бел_и_чки. Субинспектор побежал ему навстречу и стал что-то тихо и очень дипломатически объяснять… Чех даже не
остановился, чтобы его выслушать, а продолжал идти все тем же ровным, почти размеренным шагом, пока субинспектор не забежал вперед, загородив ему дорогу. Я усмехнулся и вошел в аудиторию.
— Подите вы с вашими еврейками! Особенно они хороши у нас в Виленской, Ковенской губернии: один вид их так — брр!.. (Этим сотрясением
губ своих Янсутский хотел выразить чувство омерзения.) У нашей же русачки глаза с поволокою, ресницы длинные! — говорил он, опять-таки взглядывая
на Домну Осиповну, у которой в самом деле были ресницы длинные, глаза с поволокой. — Румянец… — натуральный, вероятно, он предполагал сказать, но
остановился.
Рудин подошел к ней и
остановился в изумлении. Такого выражения он еще не замечал
на ее лице. Брови ее были сдвинуты,
губы сжаты, глаза глядели прямо и строго.
Но уже заметил, по-видимому, в каком состоянии Саша, хотя и не совсем понимает:
остановился и смотрит жалостливо, с участием… или это кажется Саше, а
на самом деле тоже думает, что он вор и попался? Саша улыбается, чистит испачканный бок и говорит, немного кривя
губами...
— Пытать так пытать, — подхватили казаки и обступили хозяйку; она неподвижно стояла перед ними, и только иногда
губы ее шептали неслышно какую-то молитву. К каждой ее руке привязали толстую веревку и, перекинув концы их через брус, поддерживающий полати, стали понемногу их натягивать; пятки ее отделились от полу, и скоро она едва могла прикасаться до земли концами пальцев. Тогда палачи
остановились и с улыбкою взглянули
на ее надувшиеся
на руках жилы и
на покрасневшее от боли лицо.
В десяти шагах от меня, из лесу вышла высокая молодая девушка с высоко подтыканным ситцевым сарафаном; кумачный платок сбился
на затылок и открывал замечательно красивую голову с шелковыми русыми волосами и карими большими глазами. От ходьбы по лесу лицо разгорелось,
губы были полуоткрыты;
на белой полной шее блестели стеклянные бусы. Девушка заметила меня,
остановилась и с вызывающей улыбкой смотрела прямо в глаза, прикрывая передником берестяную коробку с свежей малиной.
Остановился с любопытством перед освещенным окошком магазина посмотреть
на картину, где изображена была какая-то красивая женщина, которая скидала с себя башмак, обнаживши, таким образом, всю ногу, очень недурную; а за спиной ее, из дверей другой комнаты, выставил голову какой-то мужчина с бакенбардами и красивой эспаньолкой под
губой.
Асклипиодот почтительно
остановился в дверях, одной рукой пряча за спиной растрепанную шапку, а другой целомудренно придерживая расходившиеся полки своего подрясника; яйцеобразная голова, украшенная жидкими прядями спутанных волос цвета того же Bismark-furioso, небольшие карие глазки, смотревшие почтительно и вместе дерзко, испитое смуглое лицо с жиденькой растительностью
на подбородке и верхней
губе, длинный нос и широкие
губы — все это, вместе взятое с протяженно-сложенностью Асклипиодота, полным отсутствием живота, глубоко ввалившейся грудью и длинными корявыми руками, производило тяжелое впечатление, особенно рядом с чистенькой и опрятной фигуркой о.
И мать тоже поклонилась. Старик
остановился и, ничего не говоря, смотрел
на обеих;
губы у него дрожали и глаза были полны слез. Липа достала из узелка у матери кусок пирога с кашей и подала ему. Он взял и стал есть.
Петр Иванович пропустил вперед себя дам и медленно пошел за ними
на лестницу. Шварц не стал сходить, а
остановился наверху. Петр Иванович понял зачем; он, очевидно, хотел сговориться, где повинтить нынче. Дамы прошли
на лестницу к вдове, а Шварц, с серьезно сложенными, крепкими
губами и игривым взглядом, движением бровей показал Петру Ивановичу направо, в комнату мертвеца.
Часто жадно ловил он руками какую-то тень, часто слышались ему шелест близких, легких шагов около постели его и сладкий, как музыка, шепот чьих-то ласковых, нежных речей; чье-то влажное, порывистое дыхание скользило по лицу его, и любовью потрясалось все его существо; чьи-то горючие слезы жгли его воспаленные щеки, и вдруг чей-то поцелуй, долгий, нежный, впивался в его
губы; тогда жизнь его изнывала в неугасимой муке; казалось, все бытие, весь мир
останавливался, умирал
на целые века кругом него, и долгая, тысячелетняя ночь простиралась над всем…