Неточные совпадения
Она
оставила книгу и откинулась на спинку
кресла, крепко сжав в обеих руках разрезной ножик.
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и
оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка
кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
— Меньше часа они воевали и так же — с треском, воем — исчезли,
оставив вокзал изуродованным, как еврейский дом после погрома. Один бородач — красавец! — воткнул на штык фуражку начальника станции и встал на задней площадке вагона эдаким монументом! Великолепная фигура! Свирепо настроена солдатня. В таком настроении — Петербург разгромить можно. Вот бы Девятого-то января пустить туда эдаких, — закончил он и снова распустился в
кресле, обмяк, улыбаясь.
— Нет, — резко сказала она. — То есть — да, сочувствовала, когда не видела ее революционного смысла. Выселить зажиточных из деревни — это значит обессилить деревню и
оставить хуторян такими же беззащитными, как помещиков. — Откинулась на спинку
кресла и, сняв очки, укоризненно покачала головою, глядя на Самгина темными глазами в кружках воспаленных век.
— Да,
оставь козла в огороде! А книги-то? Если б можно было передвинуть его с
креслом сюда, в темненькую комнату, да запереть! — мечтал Козлов, но тотчас же отказался от этой мечты. — С ним после и не разделаешься! — сказал он, — да еще, пожалуй, проснется ночью, кровлю с дома снесет!
— Бабушки нет у вас больше… — твердила она рассеянно, стоя там, где встала с
кресла, и глядя вниз. Поди, поди! — почти гневно крикнула она, видя, что он медлит, — не ходи ко мне… не пускай никого, распоряжайся всем… А меня
оставьте все… все!
Она сделала ему знак, чтоб он
оставил ее, и когда он вышел, она опустилась в
кресло, закрыв лицо платком.
Он достал из угла натянутый на рамку холст, который готовил давно для портрета Веры, взял краски, палитру. Молча пришел он в залу, угрюмо, односложными словами, велел Василисе дать каких-нибудь занавесок, чтоб закрыть окна, и
оставил только одно; мельком исподлобья взглянул раза два на Крицкую, поставил ей
кресло и сел сам.
Наступило тепло. В воображении больной рисовалось родное село, поле, луга, солнце, простор. Она все чаще и чаще заговаривала о том, как ей будет хорошо, если даже недуг не сразу
оставит ее, а позволит хоть вынести в
кресле в палисадник, чтобы свежим воздухом подышать.
— Подождите в приемной, а узелок здесь
оставьте, — проговорил он, неторопливо и важно усаживаясь в свое
кресло и с строгим удивлением посматривая на князя, расположившегося тут же рядом подле него на стуле, с своим узелком в руках.
— Что с ним делать теперь! И как он мог
оставить вас для меня, не понимаю! — воскликнула Катя. — Вот как теперь увидала вас и не понимаю! — Наташа не отвечала и смотрела в землю. Катя помолчала немного и вдруг, поднявшись со стула, тихо обняла ее. Обе, обняв одна другую, заплакали. Катя села на ручку
кресел Наташи, не выпуская ее из своих объятий, и начала целовать ее руки.
И газета из рук — на пол. А я стою и оглядываю кругом всю, всю комнату, я поспешно забираю с собой — я лихорадочно запихиваю в невидимый чемодан все, что жалко
оставить здесь. Стол. Книги.
Кресло. На
кресле тогда сидела I — а я внизу, на полу… Кровать…
Александр уже протянул руку, но в ту же секунду пламя озарило и
кресла, и лицо Петра Иваныча, и стол; вся тетрадь вспыхнула и через минуту потухла,
оставив по себе кучу черного пепла, по которому местами пробегали огненные змейки.
Я прождал у нее целый час, князь тоже; генерал в припадке великодушия (хотя и очень перепугался сам) хотел не отходить всю ночь от «постели несчастной», но через десять минут заснул в зале, еще в ожидании доктора, в
креслах, где мы его так и
оставили.
Углаков
оставил ее руку и в явном отчаянии опустился на одно из
кресел.
К чести своей, однако ж, я должен сказать, что устоял. Одно время чуть было у меня не сползло с языка нечто вроде обещания подумать и посмотреть, но на этот раз, слава богу, Выжлятников сам сплошал. Снялся с
кресла и
оставил меня, обещавши в непродолжительном времени зайти опять и возобновить разговор.
Дело происходило уже осенью в Ницце. Однажды утром, когда я зашел к ней в номер, она сидела в
кресле, положив ногу на ногу, сгорбившись, осунувшись, закрыв лицо руками, и плакала горько, навзрыд, и ее длинные, непричесанные волосы падали ей на колени. Впечатление чудного, удивительного моря, которое я только что видел, про которое хотел рассказать, вдруг
оставило меня, и сердце мое сжалось от боли.
Не танцевала решительно только одна бабушка, которая не могла
оставить своего
кресла, но и она сидела весь вечер и любовалась молодыми.
—
Оставьте, — отвечала она шепотом и нагнулась в одну сторону, взявшись рукою за
кресло.
И во внезапном порыве нежности Сенечка вдруг соскочил со своего ящика, подбежал ко мне, обхватил меня руками и прижал голову к моей груди. Его мягкие шелковистые волосы касались моих губ. Затем так же быстро он
оставил меня, побежал в угол комнаты (я имею сильное подозрение, что дорогой он стер слезинку) и уселся в
кресло, стоявшее в углу, в тени.
Но, к изумлению и к совершенному поражению господина Голядкина, Крестьян Иванович что-то пробормотал себе под нос; потом придвинул
кресла к столу и довольно сухо, но, впрочем, учтиво объявил ему что-то вроде того, что ему время дорого, что он как-то не совсем понимает; что, впрочем, он, чем может, готов служить, по силам, но что все дальнейшее и до него не касающееся он
оставляет.
Даже тогда, когда бабушка, совсем все проигравшая, возвращалась вечером в восемь часов в отель, то и тут три или четыре полячка все еще не решались ее
оставить и бежали около
кресел по сторонам, крича изо всех сил и уверяя скороговоркою, что бабушка их в чем-то надула и должна им что-то отдать.
Едва только
оставил я генерала, как явился ко мне Потапыч, с зовом к бабушке. Было восемь часов, и она только что воротилась из воксала после окончательного проигрыша. Я отправился к ней; старуха сидела в
креслах совсем измученная и, видимо, больная. Марфа подавала ей чашку чая, которую почти насильно заставила ее выпить. И голос и тон бабушки ярко изменились.
Но когда она возвратилась домой, силы ее
оставили; бледная, истерзанная, упала она на
кресло и долго сидела в таком положении, а потом позвала было к себе Костю, игравшего у окошка бумажною лошадкою, хотела ласкать его, заговаривала с ним, но все напрасно — слезы невольно текли по щекам ее.
— Ох, какие вы требовательные! Вы хотите, чтобы с вами были откровенны прежде, чем вы сами откровенны, и у вас недостает даже великодушия
оставить нам, женщинам, право скромности. Вы сами не рискуете шагу сделать, но ожидаете, сидя спокойно в
креслах, чтобы к вам подошла бедная женщина и рассказала все свои тайные помыслы, — проговорила Надина и пошла в том же роде.
Я заранее скажу Боброву, чтоб он
оставил нам двое
кресел рядом.
Актеры разошлись очень поздно,
оставив хозяина в совершенном утомлении. Пришед в свой кабинет, Аполлос Михайлыч бросился в свои покойные
кресла.
Уходит. Николай садится на
кресло и опускает голову. Людмила выносит из своей комнаты в одной руке бурнус и платок, в другой склянку одеколону; бурнус
оставляет на стуле у двери, наливает одеколону на руку и примачивает голову Николаю.
Тася сидела в пустой гостиной и дулась. M-lle Marie привела ее сюда, посадила в
кресло и, приказав сидеть так до её возвращения, вышла,
оставив девочку одну. Тасе было нестерпимо скучно. Из сада до неё долетали голоса детей.
Одна в хозяйской половине амбара Анна Серафимовна вздохнула свободно. Она прошлась немного, села в низкое
кресло мужа и, позвонив, приказала себе подать чаю. Ей принесли стакан с лимоном. Станицын
оставил на пюпитре несколько непросмотренных фактур и счетов. Анна Серафимовна позвала еще раз старшего приказчика.
Оставив княгиню одну любоваться в покойном
кресле картиной залитого красноватым отблеском солнечных лучей парка, князь Сергей Сергеевич и княжна Людмила спустились по отлогой лестнице террасы и пошли по разбитому перед ней цветнику. Цветник этот занимал довольно большое пространство и состоял из затейливых клумб, газонов и цветущих кустарников. С террасы он виднелся как на ладони, а потому княгиня Васса Семеновна могла довольно долго любоваться идущей парочкой.
На другой день доктор, уверенный в полном выздоровлении Сурмина, исполнил свое обещание. Предупредив его, он ввел к нему Антонину Павловну и
оставил их одних. Радость и любовь сияли в глазах ее: казалось, она расцвела в эти минуты. Сурмин сидел в
креслах, она села подле него в другие. Он взял ее руку, с жаром поцеловал ее и, задержав в своей, сказал...
Оставив его в гостиной, Тамара Викентьевна вернулась туда минут через десять в белом кружевном пеньюаре, сквозь тонкую ткань которого просвечивало ее атласное розовое тело, и, подвинув скамейку к
креслу, на котором он сидел, села у его ног.
Против огня, опрокинувшись назад на спинку
кресел, дремлет восковое лицо старушки; очерк его, пощаженный временем, говорит еще, что она была смолоду красавица, несмотря на темные, местами, пятна, которые, вероятно, болезнь
оставила на нем.
Сабиров молча кивнул головою и, откинувшись в
кресло, закрыл глаза — он был разбит и нравственно, и физически. Иннокентий Антипович понял, что самое лучшее
оставить его одного и тихо вышел из гостиной. Борис Иванович продолжал недвижимо полулежать в
кресле.
Этот упадок сил и эта кровавая галлюцинация продолжались с Петром Иннокентьевичем лишь несколько минут. Он встал с
кресла, спустился вниз и прошел в свой кабинет, куда за ним последовал и Иннокентий Антипович, решив не
оставлять его одного, хотя бы ценою запущения дел в приисковой конторе.
Николай,
оставив племянника, сердито передвинул
кресло, сел в него и, слушая Пьера, недовольно покашливал и всё больше и больше хмурился.