Неточные совпадения
Большая размотала платок, закрывавший всю голову маленькой, расстегнула на ней салоп, и когда ливрейный лакей получил эти
вещи под сохранение и снял с нее меховые ботинки, из закутанной
особы вышла чудесная двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном платьице, белых панталончиках и крошечных черных башмачках.
— О да, ты был значительно груб внизу, но… я тоже имею свои
особые цели, которые и объясню тебе, хотя, впрочем, в приходе моем нет ничего необыкновенного; даже то, что внизу произошло, — тоже все в совершенном порядке
вещей; но разъясни мне вот что, ради Христа: там, внизу, то, что ты рассказывал и к чему так торжественно нас готовил и приступал, неужто это все, что ты намерен был открыть или сообщить, и ничего больше у тебя не было?
Сами
вещи не слишком громоздки, но для всякой сделан
особый ящик, и так отчетливо, как будто должен служить целый век.
Доселе я ничего не знал ни об алчущих, ни о жаждущих и обремененных, а видел только людские
особи, сложившиеся под влиянием несокрушимого порядка
вещей; теперь эти униженные и оскорбленные встали передо мной, осиянные светом, и громко вопияли против прирожденной несправедливости, которая ничего не дала им, кроме оков, и настойчиво требовали восстановления попранного права на участие в жизни.
Ружье и все охотничьи
вещи и припасы с вечера приготовлены и лежат на
особом столе.
У него даже мелькнула мысль: «Нельзя ли что-нибудь сделать из этого человека чьим-нибудь хорошим влиянием?» Собственное свое влияние он считал по некоторым причинам весьма негодным, — не из самоумаления, а по некоторому
особому взгляду на
вещи.
Эти слова Ромашов сказал совсем шепотом, но оба офицера вздрогнули от них и долго не могли отвести глаз друг от друга. В эти несколько секунд между ними точно раздвинулись все преграды человеческой хитрости, притворства и непроницаемости, и они свободно читали в душах друг у друга. Они сразу поняли сотню
вещей, которые до сих пор таили про себя, и весь их сегодняшний разговор принял вдруг какой-то
особый, глубокий, точно трагический смысл.
И потом, когда все эти торсы надлежащим образом поставлены, когда, по манию автора, вокруг них создалась обстановка из бутафорских
вещей самого последнего фасона,
особые приметы постепенно приходят в движение и перед глазами читателя завязывается бестиальная драма…
Хотя я видел девушку всего раз, на расстоянии, и не говорил с ней, — это воспоминание стояло в
особом порядке. Увидеть ее портрет среди
вещей Геза было для меня словно живая встреча. Впечатление повторилось, но — теперь — резко и тяжело; оно неестественно соединялось с личностью Геза. В это время Синкрайт сказал...
Перед нею сидела на стуле какая-то длинная, сухая женская фигура в чепчике, с головою, несколько качавшеюся, что сообщало оборке на чепце беспрерывное колебание; она вязала шерстяной шарф на двух огромных спицах, глядя на него сквозь тяжелые очки, которых обкладка, сделанная, впрочем, из серебра, скорее напоминала пушечный лафет, чем
вещь, долженствующую покоиться на носу человека; затасканный темный капот, огромный ридикюль, из которого торчали еще какие-то спицы, показывали, что эта
особа — свой человек, и притом — небогатый человек; последнее всего яснее можно было заметить по тону Марьи Степановны.
Сначала он потерял свои
вещи, потом свою даму в синей вуали, потом еще что-то — вообще он ужасно суетился, представляя своей
особой типичный образчик дачного мужа.
Нет никакой нужды рассказывать, что за
особ встретил я в тех девицах, которым я передавал посланные через меня
вещи.
— Ну, так что же вы так восхваляете княжну Агриппину Лукинишну! Конечно, все-таки и она была не бишка какая-нибудь, а все-таки женщина; но ведь, повторяю, если такие ничтожные
вещи ставить женщине в
особую заслугу, так, я думаю, очень много найдется имеющих совершенно такие же права на дань точно такого же изумления.
Долгов, разумеется, по своей непривычке писать, не изложил печатно ни одной мысли; но граф Хвостиков начал наполнять своим писанием каждый номер, по преимуществу склоняя общество к пожертвованиям и довольно прозрачно намекая, что эти пожертвования могут быть производимы и через его
особу; пожертвований, однако, к нему нисколько не стекалось, а потому граф решился лично на кого можно воздействовать и к первой обратился Аделаиде Ивановне, у которой он знал, что нет денег; но она, по его соображениям, могла бы пожертвовать какими-нибудь ценными
вещами: к несчастью, при объяснении оказалось, что у ней из ценных
вещей остались только дорогие ей по воспоминаниям.
Исходя в сретение
особ, чиновники облекались в окропленные мундиры и в качестве прочего божия достояния бывали спасаемы. Об этом есть много достоверных сказаний, но при нынешнем всеобщем маловерии и особенно при оффенбаховском настроении, царящем в чиновном мире, все это уже уронено в общем мнении и в числе многих других освященных временем
вещей легкомысленно подвергается сомнению; отцам же нашим, имевшим настоящую, крепкую веру, давалось по их вере.
Это стремление с
особою силой осозналось в русской душе, которая дала ему пророчественное выражение в
вещем слове Достоевского: красота спасет мир [См. прим. 108 к «Отделу второму».].
Справедливо говорит поэтому Гермес Трисмегист: так как Бог есть целокупность
вещей (unuversitas rerum), Он не имеет
особого имени, ибо нужно было бы или называть Бога всяким именем, ибо Он в простоте своей объемлет в себе целокупность
вещей, потому имя, собственно свойственное Богу, должно быть переведено: один и все (unus et omnia), или лучше: все в едином (omnia uniter)…
Он не есть равен или подобен какой-либо
вещи и не имеет
особого места, где обитает» [Ibid., II, 32.
— Знающие люди доподлинно так заверяют, — спокойно ответил Чубалов. — Опять же у нас насчет самых редкостных
вещей особые записи ведутся. И так икона с записью. Была она после также комнатной иконой у царевны Евдокии Алексеевны, царя Алексея Михайловича меньшой дочери, а от нее господам Хитровым досталась, а от них в другие роды пошла, вот теперь и до наших рук доспела.
— Да, великолепная
вещь… — вздохнул председатель, отрывая глаза от бумаги, но тотчас же спохватился и простонал: — Побойтесь вы бога! Этак я до вечера не напишу
особого мнения! Четвертый лист порчу!
Из них весьма многие стали хорошими женами и очень приятными собеседницами, умели вести дружбу и с подругами и с мужчинами, были гораздо проще в своих требованиях, без
особой страсти к туалетам, без того культа «
вещей», то есть комфорта и разного обстановочного вздора, который захватывает теперь молодых женщин. О том, о чем теперь каждая барышня средней руки говорит как о самой банальной
вещи, например о заграничных поездках, об игре на скачках, о водах и морских купаньях, о рулетке, — даже и не мечтали.
Подрастая, каждый из нас останавливался на праве помещика владеть душой и телом крепостных. Протестов против такого порядка
вещей мы не слыхали от взрослых, а недовольство и мечты о «вольной» замечали всего больше среди дворовых. Но, повторяю, отношение к крестьянству как к
особому сословию и к деревенской жизни вынесли мы отнюдь не презирающее или унизительно-жалостливое, а почтительное и заинтересованное в самом лучшемсмысле.
Через пять минут она входила вслед за Бертой в обширную и высокую комнату, обставленную ясеневыми шкапами, между которыми помещались полки, выкрашенные белой масляной краской, покрытые картонками всяких размеров и форм, синими, белыми, красными. В гардеробной стоял чистый, свежий воздух и пахло слегка мускусом. У окон, справа от входа, на
особых подставках развешаны были пеньюары и юбки и имелось приспособление для глажения мелких
вещей. Все дышало большим порядком.
С ней Исмайлову стало легче, ибо генерал, уважая эту достойную
особу, при ней немножко сдерживался, а тем временем подошло опять летнее путешествие генерала для начальственных обозрений. Тут-то вот и случилась самая роковая
вещь: генерал сам призвал к себе в дом «Сеничку» и поставил его над всем домом своим.
Спиритуализм обычно понимает дух как субстанцию, как реальность
особого качества среди
вещей природного мира, но все же реальность в том же смысле.
Голос у него самая симпатичная
вещь во всей его
особе.
При таком порядке
вещей им, разумеется, некогда было заниматься воспитанием великого князя. Они едва успевали опутывать друг друга сетями интриг и крамол; они даже дошли до такой дерзости, что оказывали явное неуважение
особе будущего царя, затевая в его присутствии всевозможные ссоры и делая его свидетелем неприличных сцен, долженствовавших оставить след в душе впечатлительного царственного отрока.
— Знаю… знаю, что вы, — она перешла на это местоимение, — пользуясь моею молодостью, проделали надо мной некрасивую
вещь, которая в прошлое царствование могла пройти для вас, если не совершенно безнаказанной, то без
особых тяжелых последствий… Не то теперь… Ведь есть, как вы знаете, свидетели нашего брака…
— Видишь, а если ты найдешь себе по душе работу, то весь этот жар молодой крови вложишь в нее… Я не упрекаю тебя, я сам был молод и был почти в таком же положении как ты, меня спасла любовь к хозяйству… В тебе нет этой наклонности… Тогда служи… Деятельность земства видная, публичная и почетная деятельность… Она не требует
особого специального образования… Она требует только трех
вещей: честности, честности и честности.
Костя несколько оправился и сидел с заплаканными глазами, и лицом положительно приговоренного к смерти. Руки его лежали на коленях и он сосредоточенно глядел на блестевшее на указательном пальце правой руки кольцо с великолепным изумрудом. Кольцо это было недавним подарком «власть имущей в Москве
особы» и вероятно являлось наследственною
вещью покойного дяди Кости.
— Так, совсем приехали к нам; скажите, сделайте милость, где ваши
вещи? Я велю их принести сюда. Позвольте мне предложить к услугам вашим мою убогую келью, пока отец-архимандрит не сделает
особого распоряжения.
После акта пристав составил опись найденным при покойном
вещам и деньгам — их оказалось около двух тысяч рублей — а также переданному ему капитаном парохода багажа самоубийцы. В принятии последнего он выдал капитану
особую расписку, на которой подписался: Полицейский пристав города Нарыма Флегонт Никитич Сироткин.