Неточные совпадения
— И прекрасно делают, — продолжал папа, отодвигая руку, — что таких людей сажают в полицию. Они приносят только ту
пользу, что расстраивают и без того слабые нервы некоторых
особ, — прибавил он с улыбкой, заметив, что этот разговор очень не нравился матушке, и подал ей пирожок.
Делалось это под видом сбора на «погорелые места». Погорельцы, настоящие и фальшивые, приходили и приезжали в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили в санях собирать подаяние деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего едут по сбору пожертвований в
пользу сгоревшей деревни или села. Некоторые из них покупали
особые сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только сани и успели вырвать из огня.
— Неужели, сударыня? — спросил Максим с комическою важностью, принимая в свою широкую руку маленькую ручку девочки. — Как я благодарен моему питомцу, что он сумел расположить в мою
пользу такую прелестную
особу.
— В этом ли привлекательность или в чем-нибудь другом — это вопрос
особый. Важно тут убеждение, на каком поприще можешь наибольшую сумму
пользы принести.
—
Особа он пока еще неважная — член этой здешней Управы благочиния, а некогда был цирюльником князя, брил его, забавляя рассказами, за что был им определен на службу; а теперь уж коллежский асессор и скоро, говорят, будет сделан советником губернского правления… Словом, маленький Оливье нашего доброго Людовика Одиннадцатого… Этот Оливье, в присутствии нашего родственника, весьма горячо говорил князю в
пользу Тулузова и обвинял вас за донос.
Был составлен
особый комитет для сбора пожертвований в
пользу голодающих, а также для покупки и продажи хлеба хоть сколько-нибудь по сносным ценам.
Эти мысли вслух были прерваны появлением двух
особ. Это были женщины на пути к подозрению. Они появились точно из-под земли. Подведенные глаза, увядшие лица, убогая роскошь нарядов говорили в их
пользу. Пепко взглянул вопросительно на меня и издал «неопределенный звук», как говорится в излюбленных им женских романах.
В
особом письме, напечатанном в том же «Собеседнике» (ч. V, стр. 145), он красноречиво излагает
пользу судебной гласности.
— Это ваша правда, она с нами не живет, — отвечал Хозаров. — Я настоял, наконец, чтобы она изволила существовать отдельно от нас и даже не бывала в моем доме, но какая от этого
польза? Я не вижу только ее прекрасной
особы; но ее идеи, ее мысли живут в моем доме, потому что они вбиты в голову дочери, которая, к несчастью, сама собою не может сообразить, что дважды два — четыре.
Их последняя цель — не совершенная, рабская верность отвлеченным высшим идеям, а принесение возможно большей
пользы человечеству; в их суждениях люди возвышаются не по тому, сколько было в них сокрыто великих сил и талантов, а по тому, сколько они желали и умели сделать
пользы человечеству; не те события обращают на себя
особое внимание, которые имеют характер грандиозный или патетический, а те, которые сколько-нибудь подвинули благосостояние масс человечества.
Но при нормальном развитии ребенка эгоизм его недолго обращается на притеснение чужой личности и собственности в
пользу своей
особы.
Напротив, в его общине видели патриархальное устройство: он представлялся чем-то вроде добродетельного праотца, в своей
особе соединявшего все гражданские власти, а работники являлись его покорными детьми, готовыми всем жертвовать для его
пользы и спокойствия.
Н. И. Григорович в статье «Канцлер князь Безбородко» приводит некоторые доказательства в
пользу предположения, что императрица Екатерина II оставила
особый манифест, вроде духовного завещания, подписанный важнейшими государственными людьми, в том числе и Суворовым, и Румянцевым-Задунайским, о назначении наследником престола не Павла Петровича, а ее любимого внука Александра Павловича и что документ этот, по указанию Безбородки, сожжен Павлом Петровичем в день смерти матери.
Великий князь отдал в
пользу новой обители несколько дворцовых сел и деревень. Преемники его тоже обогащали этот монастырь, в котором искали спасения несколько царственных
особ женского пола.
Стеша вышла и через несколько минут вернулась с маленькой, худенькой блондинкой, девушкой лет восемнадцати. Светленькое, миловидное личико освещалось большими серыми глазами, наивно-испуганное выражение которых невольно подкупало в
пользу их обладательницы; слегка вздернутый носик придавал этому личику
особую пикантность.
Между Гаяриным и Вершининым шло состязание совершенно
особого рода: они старались выставлять одни и те же доводы в
пользу новой меры, но делали это так, чтобы каждому ясно было, насколько они"не одного поля ягода". Своим теперешним охранительным взглядам они придавали разную окраску: Гаярин — с сохранением благородной умеренности, Вершинин — вовсю.
Его ум и его страсти, его энтузиазм к дружбе и его упорная ненависть к тому же лицу, его признательность за все то, что, как ему казалось, искренно делали в его
пользу, и его бешенный гнев при малейшем упущении, замеченном относительно его собственной
особы — все это доходило в нем до крайности.