Неточные совпадения
— Тагильский оборвал фразу, потому что
опрокинул на
стол рюмку, только что наполненную водкой.
— Пестрая мы нация, Клим Иванович, чудаковатая нация, — продолжал Дронов, помолчав, потише, задумчивее, сняв шапку с колена, положил ее на
стол и, задев лампу, едва не
опрокинул ее. — Удивительные люди водятся у нас, и много их, и всем некуда себя сунуть. В революцию? Вот прошумела она, усмехнулась, да — и нет ее. Ты скажешь — будет! Не спорю. По всем видимостям — будет. Но мужичок очень напугал. Организаторов революции частью истребили, частью — припрятали в каторгу, а многие — сами спрятались.
Володя взял меня за руку и хотел оттащить от
стола; но я уже был раздражен до последней степени: схватил
стол за ножку и
опрокинул его. «Так вот же тебе!» — и все фарфоровые и хрустальные украшения с дребезгом полетели на пол.
— Жаль, не было тебя! — сказал Павел Андрею, который хмуро смотрел в свой стакан чая, сидя у
стола. — Вот посмотрел бы ты на игру сердца, — ты все о сердце говоришь! Тут Рыбин таких паров нагнал, —
опрокинул меня, задавил!.. Я ему и возражать но мог. Сколько в нем недоверия к людям, и как он их дешево ценит! Верно говорит мать — страшную силу несет в себе этот человек!..
Личнику Евгению Ситанову удалось ошеломить взбесившегося буяна ударом табурета по голове. Казак сел на пол, его тотчас
опрокинули и связали полотенцами, он стал грызть и рвать их зубами зверя. Тогда взбесился Евгений — вскочил на
стол и, прижав локти к бокам, приготовился прыгнуть на казака; высокий, жилистый, он неизбежно раздавил бы своим прыжком грудную клетку Капендюхина, но в эту минуту около него появился Ларионыч в пальто и шапке, погрозил пальцем Ситанову и сказал мастерам, тихо и деловито...
«Вот и отлично, — подумала Бизюкина. — По крайней мере есть хоть одна комната, где все совершенно как следует». Затем она сделала на письменном
столе два пятна чернилами,
опрокинула ногой в углу плевальницу и рассыпала по полу песок… Но, боже мой! возвратясь в зал, акцизница заметила, что она было чуть-чуть не просмотрела самую ужасную вещь: на стене висел образ!
Большая голова Савки бессильно поникла, красные пальцы ползали по
столу,
опрокидывая чашки и рюмки, он густо смеялся, чмокал и бормотал...
Не успели налить по второму стакану, как три широкоплечих богатыря в красных жилетках, обшитых галуном, и рваных картузах ввалились в трактир. Как сумасшедший вскочил Костыга, чуть
стол не
опрокинул. Улан за ним… Обнимаются, целуются… и с ними, и с Федей…
Опрокидывая стулья, толкая
стол, причем посуда и бутылки звенели и падали, купцы лезли на Маякина с бокалами в руках, возбужденные, радостные, иные со слезами на глазах.
Судья сидел, не говоря ни слова; секретарь нюхал табак; канцелярские
опрокинули разбитый черепок бутылки, употребляемый вместо чернильницы; и сам судья в рассеянности разводил пальцем по
столу чернильную лужу.
Опрокинул ее наставник,
опрокинул и, взглянув под
стол, не сказал ни слова.
— Так что ж ты мне, бестия, прежде этого не сказала? — заревел вдруг Мановский, вскочивши с дивана и
опрокинувши при этом круглый
стол.
Загоскин же, услыхавши мое имя, как буря восстал из-за
стола, разбрасывая бумаги,
опрокидывая кресла, давя людей, ворвался в канцелярию, вырвал меня у Кокошкина и, говоря без преувеличения, едва не задушил в своих объятиях: впрочем, это была его обыкновенная манера.
— Нет, — кассир замотал головой, — и завтра не будет, и послезавтра. Не налезайте, господа, а то вы мне, товарищи,
стол опрокинете.
Не отвечая, девушка взяла шкатулку, положила ее на
стол и
опрокинула нетерпеливым движением, почти сейчас же раскаявшись в этом, так как, одновременно с глухим стуком дерева, скатерть вспыхнула огнем алмазного слоя, карбункулов, жемчугов и опалов. Зеленые глаза изумрудов перекатились сверху и утонули в радужном, белоснежном блеске; большинство были алмазы.
— А это у вас коньяк?.. Коньячку я еще хвачу, — произносил он вдруг с робкою фамильярностью, подбегал к
столу, наливал,
опрокидывал и опять убегал к огню все с тем же видом человека, испуганного внутренним ознобом.
Никита снял кафтан, еще отряхнул его, повесил к печи и подошел к
столу. Ему тоже предложили водки. Была минута мучительной борьбы: он чуть не взял стаканчик и не
опрокинул в рот душистую светлую влагу; но он взглянул на Василия Андреича, вспомнил зарок, вспомнил пропитые сапоги, вспомнил бондаря, вспомнил малого, которому он обещал к весне купить лошадь, вздохнул и отказался.
А она ещё просит, на колена села ему, он схватил её за грудь и давит; кричит она — господи! — а он её за горло да на
стол и
опрокинул; тут я испугалась да к хозяину, а он говорит — ну их ко псам!
Собака бежит дальше. Степка, с серьезными, испуганными глазами, мчится по
столу,
опрокидывая склянки, к другому окну и, вытянув голову, следит за убегающею собакою.
Вот где — голо вскрытая сущность жизни! Люди смотрят и беспечно смеются, а сзади мерно потрескивает механизм. Придешь назавтра. Опять совсем так же, не меняя ни жеста, бросается в окно господин перед призраком убитой женщины, патер жадными глазами заглядывает в вырез на груди испанки. И так же, совсем так же мчится ошалевший автомобиль,
опрокидывая бебе в колясочке,
столы с посудою и лоток с гипсовыми фигурами. А сзади чуть слышно потрескивает механизм.
Едва успели они спуститься в подполье, как Татьяна, словно разъяренная тигрица, бросилась к нему. С нечеловеческим усилием вытащила наверх лестницу и захлопнула творило… Затем подвинула на него тяжелый кованый сундук, на сундук
опрокинула тяжелый
стол, скамьи, кровать… Все это было сделано до того быстро, что злодеи не успели опомниться. Потом, подойдя к печке, она вынула один из кирпичей, сунула руку в образовавшееся отверстие и, вынув толстый бумажник желтой кожи, быстро спрятала его за пазуху.