Неточные совпадения
Удивительно каким образом, но Стебельков уже все знал об Анне Андреевне, и даже в подробностях; не
описываю его разговора и жестов, но он был в
восторге, в исступлении
восторга от «художественности подвига».
Выехав на свою дорогу, Жюли пустилась болтать о похождениях Адели и других: теперь m-lle Розальская уже дама, следовательно, Жюли не считала нужным сдерживаться; сначала она говорила рассудительно, потом увлекалась, увлекалась, и стала
описывать кутежи с
восторгом, и пошла, и пошла; Вера Павловна сконфузилась, Жюли ничего не замечала...
Я с
восторгом описывал крестьянские работы и с огорчением увидел, уже не в первый раз, что мать слушала меня очень равнодушно, а мое желание выучиться крестьянским работам назвала ребячьими бреднями.
— Она его совсем не видала, но я
описала его наружность, голос, ум, сердце и привела ее в совершенный
восторг!
С Фатеевой у Павла шла беспрерывная переписка: она писала ему письма, дышащие страстью и нежностью;
описывала ему все свои малейшие ощущения, порождаемые постоянною мыслью об нем, и ко всему этому прибавляла, что она больше всего хлопочет теперь как-нибудь внушить мужу мысль отпустить ее в Москву. Павел с неописанным и бешеным
восторгом ждал этой минуты…
Я не буду
описывать вам, с каким
восторгом я стремился утром к генералу, чтоб доложить ему о своем новом открытии, но едва начал свой рассказ, как уже меня поразило какое-то зловещее выражение, светившееся в его глазах.
Все это аптекарша не преминула довольно подробно
описать Аггею Никитичу, который покатывался со смеху, воображая фигуру кота, и вместе с тем упивался
восторгом, слыша такие насмешливые отзывы пани Вибель о своем супруге.
Восторг гостей был неописанный; но Пелагея принесла баснословной величины пирог с визигой… Я, впрочем, полагаю, что мы довольно ознакомились с характером валтасаровского празднества, которым Медузин праздновал свое тезоименитство; тем более не считаю нужным
описывать продолжение его, что могу уверить читателей в том, что праздник продолжался совершенно в том же направлении и на тех же основаниях.
Знаменитый Багратион был нашим любимцем, и когда мы услышали, что он, оставленный на жертву неприятелю, пробился с своим отрядом сквозь целую армию французов, — такое грянуло ура, такой был общий единодушный
восторг, что я и
описать не умею.
Все это время я был в каком-то забытьи, тут только опомнился и пришел в такой
восторг, какого
описать не умею и к какому может быть способен только двадцатилетний горячий охотник.
Говоря это, Эльчанинов не лгал ни слова, и в эти минуты он действительно так думал; в голосе его было столько неотразимой убедительности, что Анна Павловна сразу ему поверила и успокоилась. Во весь остальной день он не задумывался и говорил с нею. Он рассказывал ей все свои надежды; с
восторгом описывал жизнь, которую он намерен был повести с нею в Петербурге. Вечером пришел Савелий. Лицо его было мрачнее обыкновенного; он молча поклонился и сел.
Пишите об искусстве, о предметах, повергающих сердце в сладостное умиление или благоговейный
восторг,
описывайте, наконец, красы природы, неба…
Всего безобразия этой «Пьяной балки» я решительно, не могу
описать: это одно бы составило ужаснейшую картину отвратительнейшего жанра. Везде стояли и бродили омерзительно пьяные мужики, торчали опрокинутые возы, раздавались хриплые голоса; довелось нам даже слышать и те стоны, которые в
восторге описывал Кирилл, учинившийся здесь пьяным как стелька.
Не берусь
описать нахлынувшего на меня чувства умиленной благодарности, религиозного
восторга и невыразимой бурной радости…
Далее старик, гневно потрясая руками,
описал конские ристалища, бой быков, театры, мастерские художников, где пишут и лепят из глины нагих женщин. Говорил он вдохновенно, красиво и звучно, точно играл на невидимых струнах, а монахи, оцепеневшие, жадно внимали его речам и задыхались от
восторга…
Описав все прелести дьявола, красоту зла и пленительную грацию отвратительного женского тела, старик проклял дьявола, повернул назад и скрылся за своею дверью…
Васильев пришел в
восторг и предложил мне
описать свое открытие в издававшейся им газете «Медицина».
Яркими красками
описал он свой
восторг по поводу встречи с не узнавшей его, но тотчас же узнанной им подругой его детских игр княжною Людмилой Васильевною Полторацкой, открытие поразившего его ее самозванства, беседу с убийцей княгини и княжны Полторацких — Никитой, сцену с Татьяной Берестовой, смешное положение, в которое последняя поставила его, мучения, которые переносил он от ее кокетства, и, наконец, решение обратиться к патеру Вацлаву за его чудодейственным средством.
Не пользуясь Мафусаиловой жизнью, мы не могли быть на празднике, который в последний год царствования Анны Иоанновны дан был по случаю свадьбы и шута ее Кульковского. Постараюсь, однако ж,
описать праздник, будто сам видел его. А отчего так хорошо его знаю, то извольте знать, слышал я об нем от покойной моей бабушки, которая видела его своими глазами и вынесла из него рассказов на целую жизнь,
восторгов на целую вечность, если б вечность дана была в удел моей бабушке.
Эйхлер говорил с таким убеждением, с таким жаром злодейского
восторга, так живо
описал свои планы, что у старика отошло сердце, как от вешнего луча солнца отходит гад, замиравший в зиму; огромные уши зашевелились под лад сердца, словно медные тарелки в руках музыканта, готового приударить ими под такт торжественной музыки. Пожав руку племяннику, Липман произнес с чувством тигрицы, разнежившейся от ласк своего детенка...