Неточные совпадения
— Откуда я? — отвечал он на вопрос жены посланника. — Что же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз, и всё с новым удовольствием. Прелесть! Я
знаю, что это стыдно; но в
опере я сплю, а в Буффах до последней минуты досиживаю, и весело. Нынче…
Он любил музыку, певал, аккомпанируя себе на фортепьяно, романсы приятеля своего А…, цыганские песни и некоторые мотивы из
опер; но ученой музыки не любил и, не обращая внимания на общее мнение, откровенно говорил, что сонаты Бетховена нагоняют на него сон и скуку и что он не
знает лучше ничего, как «Не будите меня, молоду», как ее певала Семенова, и «Не одна», как певала цыганка Танюша.
— Вы
знаете, Клим Иванович, ваша речь имела большой успех. Я в политике понимаю, наверно, не больше индюшки, о Дон-Кихоте —
знаю по смешным картинкам в толстой книге, Фауст для меня — глуповатый человек из
оперы, но мне тоже понравилось, как вы говорили.
Вы не
знаете, как и откуда является готовый обед, у крыльца ждет экипаж и везет вас на бал и в
оперу.
Если б я сочинял
оперу, то,
знаете, я бы взял сюжет из «Фауста».
Вот она и читает на своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: «Что это, в последнее время стало мне несколько скучно иногда? или это не скучно, а так? да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне я хотела ехать в
оперу, да этот Кирсанов, такой невнимательный, поздно поехал за билетом: будто не
знает, что, когда поет Бозио, то нельзя в 11 часов достать билетов в 2 рубля.
— Не
знаю, можно ли на пассивных страстях строить драмы или нет — это еще спор! Но
знаю только одно, что
опера Глинки и по сюжету и по музыке есть высочайшее и народнейшее произведение.
— И потому, monsieur Вихров, я желал бы написать
оперу и решительно не
знаю, какую.
— Так вот они, швейцары, каковы! — воскликнул Дыба, который о швейцарах
знал только то, что случайно слыхал от графа Михаила Николаевича, а именно: что некогда они изменили законному австрийскому правительству, и с тех пор
опера"Вильгельм Телль"дается в Петербурге под именем"Карла Смелого"22.
—
Знаешь что? — вдруг сказал Петр Иваныч, — говорят, на нынешнюю зиму ангажирован сюда Рубини; у нас будет постоянная итальянская
опера; я просил оставить для нас ложу — как ты думаешь?
Еще к большему удивлению моему,
Оперов играл на скрипке, другой из занимавшихся с нами студентов играл на виолончели и фортепьяно, и оба играли в университетском оркестре, порядочно
знали музыку и ценили хорошую.
Но одну вещь, весьма ценимую юнкерами, он не только часто ставил в четверговые программы, но иногда даже соглашался повторять ее. Это была увертюра к недоконченной
опере Литольфа «Робеспьер». Кто
знает, почему он давал ей такое предпочтение: из ненависти ли к великой французской революции, из почтения ли к личности Робеспьера или его просто волновала музыка Литольфа?
— Вот забота! И главное, что вы это сами
знаете как по пальцам и понимаете лучше всех на свете и сами рассчитывали. Я барышня, мое сердце в
опере воспитывалось, вот с чего и началось, вся разгадка.
— Хочешь? — продолжала Елена, — покатаемся по Canal Grande. [Большому каналу (ит.).] Ведь мы, с тех пор как здесь, хорошенько не видели Венеции. А вечером поедем в театр: у меня есть два билета на ложу. Говорят, новую
оперу дают. Хочешь, мы нынешний день отдадим друг другу, позабудем о политике, о войне, обо всем, будем
знать только одно: что мы живем, дышим, думаем вместе, что мы соединены навсегда… Хочешь?
О ведьмах не говорят уже и в самом Киеве; злые духи остались в одних
операх, а романтические разбойники, по милости классических капитан-исправников, вовсе перевелись на святой Руси; и бедный путешественник, мечтавший насладиться всеми ужасами ночного нападения, приехав домой, со вздохом разряжает свои пистолеты и разве иногда может похвастаться мужественным своим нападением на станционного смотрителя, который, бог
знает почему, не давал ему до самой полуночи лошадей, или победою над упрямым извозчиком, у которого, верно, было что-нибудь на уме, потому что он ехал шагом по тяжелой песчаной дороге и, подъезжая к одному оврагу, насвистывал песню.
— Я, брат, всю зиму, с октября, вот как провел: в
опере не был, Сару Бернар не видал, об Сальвини только из афишек
знаю. Сверх того: в книжку не заглядывал, газет не читал… И, что всего важнее, ни разу не ощутил, что чего-нибудь недостает.
Неизвестный оказался дьяконом из соседнего города. Он
знал назубок много
опер, потому что ранее учился в Москве в семинарии, был певчим в архиерейском хоре и одновременно хористом в театре.
Ежова, видимо, сконфузилась наружным спокойствием Шаховского,
зная, что это тишина перед бурей, забыла роль и, когда опять пришлось ей петь, запела стихи из другой
оперы…
Ты
знаешь, что я не имею собственной жизни: сердце мое, это некогда страстное и пылкое сердце, оно как будто бы перестало уже биться; я езжу в
оперу, даю вечера, наряжаюсь, если хочешь, но это только одни пустые рассеяния, а жизни, самой жизни — нет и нет… тысячу раз нет…
Растолковали мне, что
опера не женщина и не девушка, а так, показание одно, вид, — не
знаю, как яснее сказать, — и что вот будут сейчас перед нами пускать и
оперу.
Как выпустили
оперу с мужчинами, с девушками, да какими красотками, да с песнями отличными, при всей гармонии, так я и не
знал, где я и что я.
— Почему же? Твои знакомые не
знают естественных наук и медицины, однако же ты не ставишь им этого в упрек. У каждого свое. Я не понимаю пейзажей и
опер, но думаю так: если одни умные люди посвящают им всю свою жизнь, а другие умные люди платят за них громадные деньги, то, значит, они нужны. Я не понимаю, но не понимать не значит отрицать.
Многие, в том числе я сам, прихаживали в театр не за тем, чтобы слушать
оперу, которую
знали почти наизусть, а с намерением наблюдать публику в третьем акте «Аскольдовой могилы»; но недолго выдерживалась роль наблюдателя: Торопка обморачивал их мало-помалу своими шутками, сказками и песнями, а когда заливался соловьем в известном «уж как веет ветерок», да переходил потом в плясовую «чарочка по столику похаживает» — обаяние совершалось вполне; все ему подчинялось, и в зрителях отражалось отчасти то, что происходило на сцене, где и горбатый Садко, озлобленный насмешками Торопки, против воли пускался плясать вместе с другими.
Вероятно, вы
знаете сюжет «Сороки-воровки», хоть по россиниевской
опере.
Лебедкина. Ах, не хочется! Время-то к зиме; какие у меня зимой расходы, сама
знаешь.
Опера, вечера, новости из-за границы получат скоро, одни перчатки разорят.
По крайней мере положительно
знали, что Иван Андреевич чрезвычайно любил всхрапнуть часок-другой в Итальянской
опере; даже отзывался несколько раз, что оно и приятно, и сладко.
Граф. О! это нисколько не трудно. У меня здесь небольшая вещь, une bagatelle que j’ai composée, романс из моей
оперы для тенора. Я — вы, может быть, слыхали, я пишу
оперу — для забавы,
знаете ли… без всякой претензии.
Она
знала, что ее любят офицер Горный и студент Груздев, но теперь, после
оперы, ей хотелось сомневаться в их любви.
Федор Иванович. Много будешь
знать, скоро состаришься… Но довольно об этом. Теперь начнем из другой
оперы. Помню, лет десять назад — Леня тогда еще гимназистом был — праздновали мы вот так же день его рождения. Ехал я отсюда домой верхом, и на правой руке сидела у меня Соня, а на левой — Юлька, и обе за мою бороду держались. Господа, выпьем за здоровье друзей юности моей, Сони и Юли!
Петербург встретил нас санной ездой. В какой-то меблировке около вокзала мы переоделись и в тот же вечер устремились"на авось"в итальянскую
оперу, ничего и никого не
зная.
Я поселился все в том же отельчике"Victoria", наискосок старой
Оперы, и с наступлением осенних непогод часто простуживался, и в ту зиму вообще стал испытывать на себе неприятности от плохой топки каминов и простуду рук и ног (angelures et gergures), каких мы в России совсем и не
знаем.
— Два года мы в Риге жили. Очень мне там нравилась немецкая
опера. Ни одного представления не пропускал. Засяду в райке и слушаю. И я откровенно вам сознаюсь, — большие у меня способности были к немецкой
опере. Даже можно сказать, — талант. Только вот голоса нету, и немецкого языка не
знаю.
От нее Тася
узнала, что «Петровский» театр — так старуха называет до сих пор Большой театр — держал какой-то Медокс, как у него давали
оперу «Русалка».
Такие примеры бывали. Она даже наверное
знает, что здесь был такой любимец молодежи в
опере, из студентов-медиков.
Музыку я понимаю только в
опере, да и то, чтобы действие шло быстро. Не
знаю, полюблю ли я ее когда-нибудь? Может быть, вышло это от того, что у меня самой нет никаких музыкальных дарований, а сажали меня за фортепьяно с восьми лет, и сделалось оно мне противно до отвращения. Десять лет я играла. И в эти десять лет, вытвердивши все эти этюды разных Мошелесов и Крамеров, ни одна гувернантка ни разу не задала мне определить"ясно и точно", что такое стол.
Я не могу желать и искать физической праздности и жирной жизни, разжигавшей во мне чрезмерную похоть; не могу искать тех разжигающих любовную похоть потех — романов, стихов, музыки, театров, балов, которые прежде представлялись мне не только не вредными, но очень высокими увеселениями; не могу оставлять своей жены,
зная, что оставление ее есть первая ловушка для меня, для нее и для других; не могу содействовать праздной и жирной жизни других людей; не могу участвовать и устраивать тех похотливых увеселений, — романов, театров,
опер, балов и т. п., — которые служат ловушкой для меня и других людей; не могу поощрять безбрачное житье людей зрелых для брака; не могу содействовать разлуке мужей с женами; не могу делать различия между совокуплениями, называемыми браками и не называемыми так; не могу не считать священным и обязательным только то брачное соединение, в котором раз находится человек.
Задыхаясь, уже молча, боролась отчаянно женщина и старалась укусить хватавшие ее жесткие пальцы. И растерянно, не
зная, как бороться с женщинами, хватая ее то за волосы, то за обнажившуюся грудь, валил ее на пол белобрысый городовой и отчаянно сопел. А в коридоре уже слышались многочисленные громкие, развязные голоса и звенели шпоры жандарма. И что-то говорил сладкий, задушевный, поющий баритон, точно приближался это оперный певец, точно теперь только начиналась серьезная, настоящая
опера.
Она не могла следить за ходом
оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно-наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она
знала, что́ всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно-фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них.