Неточные совпадения
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если
окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в
последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Он рассказал до
последней черты весь процесс убийства: разъяснил тайну заклада(деревянной дощечки с металлическою полоской), который
оказался у убитой старухи в руках; рассказал подробно о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших в ней; разъяснил загадку об убийстве Лизаветы; рассказал о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав все, что они между собой говорили; как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался в пустой квартире, пришел домой, и в заключение указал камень во дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и кошелек.
Последние без рессор, но покойны, как люльки; внутри собственно два места; но если потесниться, то
окажется, пожалуй, и четыре.
Башкир несколько дней поили и кормили в господской кухне. Привалов и Бахарев надрывались над работой, разыскивая в заводском архиве материалы по этому делу. Несколько отрывочных бумаг явилось плодом этих благородных усилий — и только. Впрочем, на одной из этих бумаг можно было прочитать фамилию межевого чиновника, который производил
последнее размежевание.
Оказалось, что этот межевой чиновник был Виктор Николаич Заплатин.
Знали еще, что молодая особа, особенно в
последний год, пустилась в то, что называется «гешефтом», и что с этой стороны она
оказалась с чрезвычайными способностями, так что под конец многие прозвали ее сущей жидовкой.
В самое
последнее время стал прислушиваться и вникать в хлыстовщину, на что по соседству
оказался случай, видимо был потрясен, но переходить в новую веру не заблагорассудил.
Правда, девять месяцев спустя он и помер от злой чахотки, так что действительно, как
оказалось, имел бы право сравнить себя с лебедем, поющим свою
последнюю песнь, если бы предчувствовал свой конец заранее.
И как было Чертопханову не дорожить своим конем? Не по его ли милости
оказалось у него снова превосходство несомненное,
последнее превосходство над всеми его соседями?
Молодой хозяин сначала стал следовать за мною со всевозможным вниманием и прилежностию; но как по счетам
оказалось, что в
последние два года число крестьян умножилось, число же дворовых птиц и домашнего скота нарочито уменьшилось, то Иван Петрович довольствовался сим первым сведением и далее меня не слушал, и в ту самую минуту, как я своими разысканиями и строгими допросами плута старосту в крайнее замешательство привел и к совершенному безмолвию принудил, с великою моею досадою услышал я Ивана Петровича крепко храпящего на своем стуле.
Тут же, совсем кстати, умер старый дворовый Потап Матвеев, так что и в пустом гробе надобности не
оказалось. Потапа похоронили в барском гробе, пригласили благочинного, нескольких соседних попов и дали знать под рукою исправнику, так что когда
последний приехал в Овсецово, то застал уже похороны. Хоронили болярина Николая с почестями и церемониями, подобающими родовитому дворянину.
— Сегодня сообщили в редакцию, что они арестованы. Я ездил проверить известие: оба эти князя никакие не князья, они
оказались атаманами шайки бандитов, и деньги, которые проигрывали, они привезли с
последнего разбоя в Туркестане. Они напали на почту, шайка их перебила конвой, а они собственноручно зарезали почтовых чиновников, взяли ценности и триста тысяч новенькими бумажками, пересылавшимися в казначейство. Оба они отправлены в Ташкент, где их ждет виселица.
Оказалось — ученик театрального парикмахера в Пензе. Я рассказал ему, что, бросив сцену, в
последний раз брился перед спектаклем в Баку.
Последнее оказалось ближе всего к истине.
Оказалось, что это три сына Рыхлинских, студенты Киевского университета, приезжали прощаться и просить благословения перед отправлением в банду. Один был на
последнем курсе медицинского факультета, другой, кажется, на третьем. Самый младший — Стасик, лет восемнадцати, только в прошлом году окончил гимназию. Это был общий любимец, румяный, веселый мальчик с блестящими черными глазами.
Нагибинское дело остановилось в неопределенном положении. За недостатком улик был выпущен и Полуянов. Выпущенный раньше Лиодор несколько раз являлся к следователю с новыми показаниями, и его опять сажали в острог, пока не
оказывалось, что все это ложь. Все внимание следователя сосредоточивалось теперь именно на Лиодоре, который казался ему то психически ненормальным человеком, то отчаянным разбойником, смеявшимся над ним в глаза. В
последний раз Лиодора к следователю отправил сам Харитон Артемьич.
Предполагая, что не могли же все вальдшнепы улететь в одну ночь, я бросился с хорошею собакою обыскивать все родники и ключи, которые не замерзли и не были занесены снегом и где накануне я оставил довольно вальдшнепов; но, бродя целый день, я не нашел ни одного; только подходя уже к дому, в корнях непроходимых кустов, около родникового болотца, подняла моя неутомимая собака вальдшнепа, которого я и убил: он
оказался хворым и до
последней крайности исхудалым и, вероятно, на другой бы день замерз.
Собрав остатки
последних сил, мы все тихонько пошли вперед. И вдруг действительно в самую критическую минуту с левой стороны показались кустарники. С величайшим трудом я уговорил своих спутников пройти еще немного. Кустарники стали попадаться чаще вперемежку с одиночными деревьями. В 21/2 часа ночи мы остановились. Рожков и Ноздрин скоро развели огонь. Мы погрелись у него, немного отдохнули и затем принялись таскать дрова. К счастью, поблизости
оказалось много сухостоя, и потому в дровах не было недостатка.
Есть в крайних случаях та степень
последней цинической откровенности, когда нервный человек, раздраженный и выведенный из себя, не боится уже ничего и готов хоть на всякий скандал, даже рад ему; бросается на людей, сам имея при этом не ясную, но твердую цель непременно минуту спустя слететь с колокольни и тем разом разрешить все недоумения, если таковые при этом
окажутся.
Полковник был от души рад отъезду
последнего, потому что мальчик этот, в самом деле,
оказался ужасным шалуном: несмотря на то, что все-таки был не дома, а в гостях, он успел уже слазить на все крыши, отломил у коляски дверцы, избил маленького крестьянского мальчишку и, наконец, обжег себе в кузнице страшно руку.
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это
последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну, умри тогда, умри, по крайней мере, для света, но мы еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился доктор, и мне всегда давали такой тон, что это будто бы возбудит вашу ревность; но вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в ком, а доктор все тут и
оказывается, что давно уж был такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
Это звонили на моленье, и звонили в
последний раз; Вихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно; он вышел и увидел, что со всех сторон села идут мужики в черных кафтанах и черных поярковых шляпах, а женщины тоже в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади и все почти повязанные черными платками с белыми каймами; моленная
оказалась вроде деревянных церквей, какие прежде строились в селах, и только колокольни не было, а вместо ее стояла на крыше на четырех столбах вышка с одним колоколом, в который и звонили теперь; крыша была деревянная, но дерево на ней было вырезано в виде черепицы; по карнизу тоже шла деревянная резьба; окна были с железными решетками.
Когда он встал на ноги, то
оказалось (Вихров до этого видел его только сидящим)…
оказалось, что он был необыкновенно худой, высокий, в какой-то длинной-предлинной ваточной шинели, надетой в рукава и подпоясанной шерстяным шарфом; уши у него были тоже подвязаны, а на руках надеты зеленые замшевые перчатки; фамилия этого молодого человека была Мелков; он был маменькин сынок, поучился немного в корпусе, оттуда она по расстроенному здоровью его взяла назад, потом он жил у нее все в деревне — и в
последнюю баллотировку его почти из жалости выбрали в члены суда.
Очевидно, что, при такой простоте обращения, только относительно щей дело могло принять оборот несколько затруднительный, но и тут обстоятельства выручили Марью Петровну, потому что Феденька, как воин, грубый, предпочел крапивные щи ленивым, и, вследствие этого,
оказалось возможным полтарелки
последних уделить Сенечке.
Подумайте, сколько тут теряется нравственных сил? а если нравственные силы нипочем на современном базаре житейской суеты, то переложите их на гроши и сообразите, как велик
окажется недочет
последних, вследствие одного того только, что простец, пораженный унынием, не видит ясной цели ни для труда, ни даже для самого существования?
Налетов. Нет, позвольте, Самуил Исакович, уж если так говорить, так свидетельств было два: по одному точно что «
оказалось», а по другому ровно ничего не
оказалось. Так, по-моему, верить следует
последнему свидетельству, во-первых, потому, что его производил человек благонамеренный, а во-вторых, потому, что и закон велит следователю действовать не в ущерб, а в пользу обвиненного… Обвинить всякого можно!
Не пустило ли
последнее настолько глубокие корни, что для извлечения их, кроме горячего слова,
окажутся нужными и другие приемы? в чем состоят эти приемы?
Покуда в доме идет содом, он осматривает свои владения. Осведомляется, где в
последний раз сеяли озимь (пашня уж два года сряду пустует), и нанимает топографа, чтобы снял полевую землю на план и разбил на шесть участков, по числу полей.
Оказывается, что в каждом поле придется по двадцати десятин, и он спешит посеять овес с клевером на том месте, где было старое озимое.
«Критика» даже в такой решительной форме, как «жиды»,"пролазы"и т. д.,
оказывается уже недостаточною в качестве
последнего слова.
Сначала буржуа поручил это дело своему министру Фрейсинэ, а когда
последний оказался чересчур податливым, то уволил его в отставку и ту же задачу возложил на министра Ферри.
В
последние два дня он имел с ним два таинственных и экстренных разговора, весьма, впрочем, сбивчивых, но из которых Илья Ильич все-таки усмотрел, что начальство крепко уперлось на идее о прокламациях и о подговоре шпигулинских кем-то к социальному бунту, и до того уперлось, что, пожалуй, само пожалело бы, если бы подговор
оказался вздором.
Она ушла совершенно довольная. По виду Шатова и по разговору его
оказалось ясно как день, что этот человек «в отцы собирается и тряпка
последней руки». Она нарочно забежала домой, хотя прямее и ближе было пройти к другой пациентке, чтобы сообщить об этом Виргинскому.
— Просила, но он мне сказал, что если по делу
окажется, что ты убийца (на
последние слова Екатерина Петровна сделала некоторое ударение), тогда он будет непременно действовать против тебя!
На поверку, впрочем,
оказалось, что Егор Егорыч не знал аптекаря, зато очень хорошо знала и была даже дружна с Herr Вибелем gnadige Frau, которая, подтвердив, что это действительно был в самых молодых годах серьезнейший масон, с большим удовольствием изъявила готовность написать к Herr Вибелю рекомендацию о Herr Звереве и при этом так одушевилась воспоминаниями, что весь разговор вела с Егором Егорычем по-немецки, а потом тоже по-немецки написала и самое письмо, которое Егор Егорыч при коротенькой записочке от себя препроводил к Аггею Никитичу; сей же
последний, получив оное, исполнился весьма естественным желанием узнать, что о нем пишут, но сделать это, по незнанию немецкого языка, было для него невозможно, и он возложил некоторую надежду на помощь Миропы Дмитриевны, которая ему неоднократно хвастала, что она знает по-французски и по-немецки.
Поток похвал был на минуту прерван созерцанием громадной кулебяки, которая
оказалась вполне соответствующею только что съеденной ухе. Но когда были проглочены
последние куски, Иван Тимофеич вновь и еще с большим рвением возвратился к прерванному разговору.
Впрочем, это
последнее распоряжение
оказалось уж лишним, потому что во время этих передряг имение мое было продано с аукциона за долги.
Начали мы предлагать старичку вопросы, но
оказалось, что он только одно помнит: сначала родился, а потом жил. Даже об. Аракчееве утратил всякое представление, хотя, по словам большухи,
последний пригрозил ему записать без выслуги в Апшеронский полк рядовым, ежели не прекратит тунеядства. И непременно выполнил бы свою угрозу, если б сам, в скором времени, не подпал опале.
В конце концов постоянные припоминания старых умертвий должны были оказать свое действие. Прошлое до того выяснилось, что малейшее прикосновение к нему производило боль. Естественным последствием этого был не то испуг, не то пробуждение совести, скорее даже
последнее, нежели первое. К удивлению,
оказывалось, что совесть не вовсе отсутствовала, а только была загнана и как бы позабыта. И вследствие этого утратила ту деятельную чуткость, которая обязательно напоминает человеку о ее существовании.
— Сокращение переписки, — говорил он, — отняло у администрации ее жизненные соки. Лишенная радужной одежды, которая, в течение многих веков, скрывала ее формы от глаз нескромной толпы, администрация прибегала к «катастрофам», как к
последнему средству, чтобы опериться. Правда, новая одежда явилась, но она
оказалась с прорехами.
— Ну-с, а теперь я вам объясню, почему и эта
последняя форма делопроизводства
оказывается ныне уже неудовлетворительною.
С этими словами он хотел было сесть на стул, на котором висел вицмундирный фрак; но
оказалось, что этот стул может только выносить тяжесть фрака без человека, а не человека в сюртуке. Круциферский, сконфузившись, просил его поместиться на кровать, а сам взял другой (и
последний) стул.
Она приехала в
последние годы царствования покойной императрицы Екатерины портнихой при французской труппе; муж ее был второй любовник, но, по несчастию, климат Петербурга
оказался для него гибелен, особенно после того, как, оберегая с большим усердием, чем нужно женатому человеку, одну из артисток труппы, он был гвардейским сержантом выброшен из окна второго этажа на улицу; вероятно, падая, он не взял достаточных предосторожностей от сырого воздуха, ибо с той минуты стал кашлять, кашлял месяца два, а потом перестал — по очень простой причине, потому что умер.
Пришлось уйти не солоно хлебавши. Признаюсь, меня охватило мрачное предчувствие, что дело как будто неладно. Вдобавок, в надежде на получение гонорара, я издержал
последние гроши и сейчас не имел денег даже на конку. Пришлось шагать пешком к Таврическому саду. «Только редактор»
оказался дома и принял меня с изысканной любезностью.
При
последнем слове кулак разжался, и в нем
оказалось несколько смятых кредиток.
Последние были теперь много ниже ростом и, когда вгляделся в них Егорушка,
оказались обыкновенными мужиками, державшими на плечах не пики, а железные вилы.
Речь зашла о парижских полусветских знаменитостях, имена и таланты которых
оказались всем коротко известными, о
последней пиесе Сарду, о романе Абу, о Катти в"Травиате".
— Ее нельзя не разгадать тотчас, — подхватил Потугин, как бы уклоняясь от
последнего вопроса, — стоит ей раз заглянуть в глаза. Она заслуживает всевозможного счастья на земле, и завидна доля того человека, которому придется доставить ей это счастье! Нужно желать, чтоб он
оказался достойным подобной доли.
Тогда как мыслители, привязываясь к самым незначительным признакам и неотступно преследуя попавшуюся мысль до самых
последних ее оснований, нередко подмечают новое движение в самом еще ничтожном его зародыше, — литераторы по большей части
оказываются менее чуткими: они подмечают и рисуют возникающее движение тогда уже, когда оно довольно явственно и сильно.
И вдруг
оказалось, что в течение всех шести лет у этого юноши только одна заветная мысль и была: вот сдам
последний экзамен, и сейчас же все прожитые шесть лет в ретирадном месте утоплю!
И добро бы мы этих наук не знали, а то ведь наизусть от первой страницы до
последней во всех подробностях проштудировали — и все
оказывается мало!
— Это все Тургенев выдумал. Топилась, да вытащили. После вышла замуж за Чертопханова, вывела восемь человек детей, овдовела и теперь так сильно штрафует крестьян за потраву, что даже Фет — и тот от нее бегать стал! [По
последним известиям, факт этот
оказался неверным. По крайней мере, И. С. Тургенев совершенно иначе рассказал конец Чертопханова в «Вестнике Европы» за ноябрь 1872 г. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)]