Неточные совпадения
Э, не перебивайте, Петр Иванович, пожалуйста, не перебивайте; вы не расскажете, ей-богу не расскажете: вы пришепетываете, у вас, я
знаю,
один зуб во рту со свистом…
Почтмейстер. Сам не
знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В
одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Стародум. Благодарение
Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где
знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том
одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Каким образом об этих сношениях было узнано — это известно
одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том князю Куракину во время
одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).] И вот в
одно прекрасное утро Глупов был изумлен,
узнав, что им управляет не градоначальник, а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не
одними устами. Теперь, в эту минуту, он
знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он
знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к
Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
— А
Бог его
знает! Живущи, разбойники! Видал я-с иных в деле, например: ведь весь исколот, как решето, штыками, а все махает шашкой, — штабс-капитан после некоторого молчания продолжал, топнув ногою о землю: — Никогда себе не прощу
одного: черт меня дернул, приехав в крепость, пересказать Григорью Александровичу все, что я слышал, сидя за забором; он посмеялся, — такой хитрый! — а сам задумал кое-что.
— Да шашку-то, — сказал Чичиков и в то же время увидел почти перед самым носом своим и другую, которая, как казалось, пробиралась в дамки; откуда она взялась, это
один только
Бог знал. — Нет, — сказал Чичиков, вставши из-за стола, — с тобой нет никакой возможности играть! Этак не ходят, по три шашки вдруг.
Между тем псы заливались всеми возможными голосами:
один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием, как будто за это получал
бог знает какое жалованье; другой отхватывал наскоро, как пономарь; промеж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть, порывается кверху, закидывая голову, а он
один, засунувши небритый подбородок в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла.
Однако ж минуту спустя он тут же стал хитрить и попробовал было вывернуться, говоря, что, впрочем, в Англии очень усовершенствована механика, что видно по газетам, как
один изобрел деревянные ноги таким образом, что при
одном прикосновении к незаметной пружинке уносили эти ноги человека
бог знает в какие места, так что после нигде и отыскать его нельзя было.
Что думал он в то время, когда молчал, — может быть, он говорил про себя: «И ты, однако ж, хорош, не надоело тебе сорок раз повторять
одно и то же», —
Бог ведает, трудно
знать, что думает дворовый крепостной человек в то время, когда барин ему дает наставление.
Одна из последних подошла проститься с покойницей какая-то крестьянка с хорошенькой пятилетней девочкой на руках, которую,
бог знает зачем, она принесла сюда.
— Я вам скажу, как истинному другу, — прервала его бабушка с грустным выражением, — мне кажется, что все это отговорки, для того только, чтобы ему жить здесь
одному, шляться по клубам, по обедам и
бог знает что делать; а она ничего не подозревает.
Народ в городе голодный; стало быть, все съест духом, да и коням тоже сена… уж я не
знаю, разве с неба кинет им на вилы какой-нибудь их святой… только про это еще
Бог знает; а ксендзы-то их горазды на
одни слова.
Всю эту ночь провел он
один,
бог знает где.
Да оставь я иного-то господина совсем
одного: не бери я его и не беспокой, но чтоб
знал он каждый час и каждую минуту, или по крайней мере подозревал, что я все
знаю, всю подноготную, и денно и нощно слежу за ним, неусыпно его сторожу, и будь он у меня сознательно под вечным подозрением и страхом, так ведь, ей-богу, закружится, право-с, сам придет, да, пожалуй, еще и наделает чего-нибудь, что уже на дважды два походить будет, так сказать, математический вид будет иметь, — оно и приятно-с.
— Покойник муж действительно имел эту слабость, и это всем известно, — так и вцепилась вдруг в него Катерина Ивановна, — но это был человек добрый и благородный, любивший и уважавший семью свою;
одно худо, что по доброте своей слишком доверялся всяким развратным людям и уж
бог знает с кем он не пил, с теми, которые даже подошвы его не стоили! Вообразите, Родион Романович, в кармане у него пряничного петушка нашли: мертво-пьяный идет, а про детей помнит.
Закупками распорядилась сама Катерина Ивановна с помощию
одного жильца, какого-то жалкого полячка,
бог знает для чего проживавшего у г-жи Липпевехзель, который тотчас же прикомандировался на посылки к Катерине Ивановне и бегал весь вчерашний день и все это утро сломя голову и высунув язык, кажется особенно стараясь, чтобы заметно было это последнее обстоятельство.
—
Бог меня прости, а я таки порадовалась тогда ее смерти, хоть и не
знаю, кто из них
один другого погубил бы: он ли ее, или она его? — заключила Пульхерия Александровна; затем осторожно, с задержками и беспрерывными взглядываниями на Дуню, что было той, очевидно, неприятно, принялась опять расспрашивать о вчерашней сцене между Родей и Лужиным.
И все шито да крыто — никто ничего не видит и не
знает, видит только
один Бог!
Бог знает, какой грех его попутал; он, изволишь видеть, поехал за город с
одним поручиком, да взяли с собою шпаги, да и ну друг в друга пырять; а Алексей Иваныч и заколол поручика, да еще при двух свидетелях!
— Неправда, ей-богу, неправда! Я
знаю все, я все вам расскажу. Он для
одной меня подвергался всему, что постигло его. И если он не оправдался перед судом, то разве потому только, что не хотел запутать меня. — Тут она с жаром рассказала все, что уже известно моему читателю.
— Придется ли нам увидаться, или нет,
бог один это
знает; но век не забуду вас; до могилы ты
один останешься в моем сердце».
Не
знаю. А меня так разбирает дрожь,
И при
одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянёт!.. Да что? открыть ли душу?
Я в Софье Павловне не вижу ничего
Завидного. Дай
бог ей век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь — и простыну.
Бог знает, где бродили его мысли, но не в
одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо, чего не бывает, когда человек занят
одними воспоминаниями.
— Вы очень много посвящаете сил и времени абстракциям, — говорил Крэйтон и чистил ногти затейливой щеточкой. — Все, что мы
знаем, покоится на том, чего мы никогда не будем
знать. Нужно остановиться на
одной абстракции. Допустите, что это —
бог, и предоставьте цветным расам, дикарям тратить воображение на различные, более или менее наивные толкования его внешности, качеств и намерений. Нам пора привыкнуть к мысли, что мы — христиане, и мы действительно христиане, даже тогда, когда атеисты.
— Ничего не
знаю, — очень равнодушно откликнулся Дмитрий. — Сначала переписывался с нею, потом оборвалось. Она что-то о
боге задумалась
одно время, да,
знаешь, книжно как-то. Там поморы о
боге рассуждают — заслушаешься.
— Да она-то мудреная такая —
бог знает как приступиться к ней, как посвататься! А славный, солидный и богатый:
одного лесу будет тысяч…
— Для страсти не нужно годов, кузина: она может зародиться в
одно мгновение. Но я и не уверяю вас в страсти, — уныло прибавил он, — а что я взволнован теперь — так я не лгу. Не говорю опять, что я умру с отчаяния, что это вопрос моей жизни — нет; вы мне ничего не дали, и нечего вам отнять у меня, кроме надежд, которые я сам возбудил в себе… Это ощущение: оно, конечно, скоро пройдет, я
знаю. Впечатление, за недостатком пищи, не упрочилось — и слава
Богу!
В то время в выздоравливавшем князе действительно, говорят, обнаружилась склонность тратить и чуть не бросать свои деньги на ветер: за границей он стал покупать совершенно ненужные, но ценные вещи, картины, вазы; дарить и жертвовать на
Бог знает что большими кушами, даже на разные тамошние учреждения; у
одного русского светского мота чуть не купил за огромную сумму, заглазно, разоренное и обремененное тяжбами имение; наконец, действительно будто бы начал мечтать о браке.
Объясню заранее: отослав вчера такое письмо к Катерине Николаевне и действительно (
один только
Бог знает зачем) послав копию с него барону Бьорингу, он, естественно, сегодня же, в течение дня, должен был ожидать и известных «последствий» своего поступка, а потому и принял своего рода меры: с утра еще он перевел маму и Лизу (которая, как я
узнал потом, воротившись еще утром, расхворалась и лежала в постели) наверх, «в гроб», а комнаты, и особенно наша «гостиная», были усиленно прибраны и выметены.
— Теперь
знаешь, какие слухи по городу ходят… Ха-ха!.. Сегодня мне
один дурак довольно прозрачно намекнул… Ей-богу!.. Понимаешь, подозревают тебя в близких отношениях к этому дураку Привалову… Ха-ха… Уж я хохотал-хохотал, когда остался
один… Ведь это, голубчик, получается целая пьеса…
Откуда Хина могла
знать, что Ляховский отказался поручиться за Бахарева, —
одному богу известно. По крайней мере, ни Ляховский, ни Бахарев никому не говорили об этом.
Упал
один цветок на снег, и он так и бросился подымать его, как будто от потери этого цветка
бог знает что зависело.
— Утром? Я не говорил, что утром… А впрочем, может, и утром. Веришь ли, я ведь здесь обедал сегодня, единственно чтобы не обедать со стариком, до того он мне стал противен. Я от него от
одного давно бы уехал. А ты что так беспокоишься, что я уезжаю. У нас с тобой еще
бог знает сколько времени до отъезда. Целая вечность времени, бессмертие!
— То есть, если хочешь, я
одной с тобой философии, вот это будет справедливо. Je pense donc je suis, [Я мыслю, следовательно, я существую (фр.).] это я
знаю наверно, остальное же все, что кругом меня, все эти миры,
Бог и даже сам сатана — все это для меня не доказано, существует ли оно само по себе или есть только
одна моя эманация, последовательное развитие моего я, существующего довременно и единолично… словом, я быстро прерываю, потому что ты, кажется, сейчас драться вскочишь.
Ибо что он тогда вынес, как вашему братцу руки целовал и кричал ему: «Простите папочку, простите папочку», — то это только
Бог один знает да я-с.
Был он молчалив и несколько неловок, но бывало, — впрочем не иначе как с кем-нибудь
один на
один, что он вдруг станет ужасно разговорчив, порывист, смешлив, смеясь
бог знает иногда чему.
Только Петруша Калганов вынул из портмоне гривенник и, заторопившись и сконфузившись
бог знает отчего, поскорее сунул
одной бабе, быстро проговорив: «Разделить поровну».
«
Знаю я, говорю, Никитушка, где ж ему и быть, коль не у Господа и
Бога, только здесь-то, с нами-то его теперь, Никитушка, нет, подле-то, вот как прежде сидел!» И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, только
один разочек на него мне бы опять поглядеть, и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только бы минуточку едину повидать, послыхать его, как он играет на дворе, придет, бывало, крикнет своим голосочком: «Мамка, где ты?» Только б услыхать-то мне, как он по комнате своими ножками пройдет разик, всего бы только разик, ножками-то своими тук-тук, да так часто, часто, помню, как, бывало, бежит ко мне, кричит да смеется, только б я его ножки-то услышала, услышала бы, признала!
Ну, фрак, белый галстук, перчатки, и, однако, я был еще
бог знает где, и, чтобы попасть к вам на землю, предстояло еще перелететь пространство… конечно, это
один только миг, но ведь и луч света от солнца идет целых восемь минут, а тут, представь, во фраке и в открытом жилете.
Особенность поручика Хлопакова состоит в том, что он в продолжение года, иногда двух, употребляет постоянно
одно и то же выражение, кстати и некстати, выражение нисколько не забавное, но которое,
бог знает почему, всех смешит.
Между тем я гляжу на нее, гляжу,
знаете, — ну, ей-богу, не видал еще такого лица… красавица,
одним словом!
В тайге Уссурийского края надо всегда рассчитывать на возможность встречи с дикими зверями. Но самое неприятное — это встреча с человеком. Зверь спасается от человека бегством, если же он и бросается, то только тогда, когда его преследуют. В таких случаях и охотник и зверь — каждый
знает, что надо делать. Другое дело человек. В тайге
один бог свидетель, и потому обычай выработал особую сноровку. Человек, завидевший другого человека, прежде всего должен спрятаться и приготовить винтовку.
Половину времени Вера Павловна тихо сидела в своей комнате
одна, отсылая мужа, половину времени он сидел подле нее и успокоивал ее все теми же немногими словами, конечно, больше не словами, а тем, что голос его был ровен и спокоен, разумеется, не
бог знает как весел, но и не грустен, разве несколько выражал задумчивость, и лицо также.
— Вот это — святая истина! Именно
один Бог! И священнику
знать это больше других нужно, а не палить из пушек по воробьям.
И кавалеры оставляли ее в покое и даже находили, что молчание составляет
одну из ее привилегий. Еще
бог знает, что она скажет, если заговорит, а тут сиди и любуйся ею — вот и все!
— Раз, за какую вину, ей-богу, уже и не
знаю, только выгнали
одного черта из пекла.
— Выпустил, правда твоя; но выпустил черт. Погляди, вместо него бревно заковано в железо. Сделал же
Бог так, что черт не боится козачьих лап! Если бы только думу об этом держал в голове хоть
один из моих козаков и я бы
узнал… я бы и казни ему не нашел!
— Что за пропасть! в руках наших был, пан голова! — отвечали десятские. — В переулке окружили проклятые хлопцы, стали танцевать, дергать, высовывать языки, вырывать из рук… черт с вами!.. И как мы попали на эту ворону вместо его,
Бог один знает!
— Катерина! постой на
одно слово: ты можешь спасти мою душу. Ты не
знаешь еще, как добр и милосерд
бог. Слышала ли ты про апостола Павла, какой был он грешный человек, но после покаялся и стал святым.