Неточные совпадения
Английский обычай — совершенной свободы
девушки — был тоже не принят и невозможен в русском
обществе.
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь в богатстве и славе, вы найдете себе подругу сердца в самом высшем
обществе. Это будет
девушка современная, с познаниями и без предрассудков. К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся женский вопрос, и явится новая женщина…
Я тут же познакомилась с некоторыми из
девушек; Вера Павловна сказала цель моего посещения: степень их развития была неодинакова; одни говорили уже совершенно языком образованного
общества, были знакомы с литературою, как наши барышни, имели порядочные понятия и об истории, и о чужих землях, и обо всем, что составляет обыкновенный круг понятий барышень в нашем
обществе; две были даже очень начитаны.
— Папа, ведь я краснею этого, я тогда была ребенок. Нет, папа, вы хороши, вы не стесняете. Стесняет
общество. Правда, m-r Бьюмонт, что
девушка в Америке не так связана?
И молодые
девушки влюблялись в тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к оккультным
обществам, как в другие годы и в другой обстановке влюблялись в тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к центральному революционному комитету.
Надо было ей самой — и жизнь раскрывать, и людей показывать, и приучать ее к самостоятельности мнений и поступков:
девушка развитая и привыкшая к
обществу — не поддалась бы пошлой Арине Федотовне и не пленилась бы пустоголовым Вихоревым.
Вы увидите изумительную
девушку, да не одну, двух, даже трех, украшение столицы и
общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что никогда не мешает, ни при каких женских и социальных вопросах… одним словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
Да ведь коли бесчеловечным
общество признаешь, стало быть, признаешь, что этой
девушке от этого
общества больно.
Диким и бесчеловечным
общество признают, за то что оно позорит обольщенную
девушку.
В
обществе этой наставницы, тетки да старой сенной
девушки Васильевны провел Федя целых четыре года.
Появление этого человека, почти единственного его знакомого по всей Москве, появление его в
обществе единственной
девушки, поглотившей все его внимание, показалось Лаврецкому знаменательно и странно.
Вышли четыре остзейские немки. Все толстые, полногрудые блондинки, напудренные, очень важные и почтительные. Разговор сначала не завязывался.
Девушки сидели неподвижно, точно каменные изваяния, чтобы изо всех сил притвориться приличными дамами. Даже шампанское, которое потребовал Рязанов, не улучшило настроения. Ровинская первая пришла на помощь
обществу, обратившись к самой толстой, самой белокурой, похожей на булку, немке. Она спросила вежливо по-немецки...
— Я бы представила, — продолжала она, скрестив руки на груди и устремив глаза в сторону, — целое
общество молодых
девушек, ночью, в большой лодке — на тихой реке. Луна светит, а они все в белом и в венках из белых цветов, и поют, знаете, что-нибудь вроде гимна.
Днем он не имел возможности поговорить с Лушей, за исключением двух-трех случайно брошенных фраз;
девушка точно с намерением избегала его
общества и под разными предлогами ловко увертывалась от него.
Общество издало отличнейшую азбуку с иллюстрациями, но в ней на букву Д нарисована была картинка, изображающая прядущую
девушку, а под картинкой было подписано: Дивчина.
Автор однажды высказал в
обществе молодых деревенских девиц, что, по его мнению, если
девушка мечтает при луне, так это прекрасно рекомендует ее сердце, — все рассмеялись и сказали в один голос: «Какие глупости мечтать!» Наш великий Пушкин, призванный, кажется, быть вечным любимцем женщин, Пушкин, которого барышни моего времени знали всего почти наизусть, которого Татьяна была для них идеалом, — нынешние барышни почти не читали этого Пушкина, но зато поглотили целые сотни томов Дюма и Поля Феваля [Феваль Поль (1817—1887) — французский писатель, автор бульварных романов.], и знаете ли почему? — потому что там описывается двор, великолепные гостиные героинь и торжественные поезды.
— Я знаю еще больше, — продолжал Калинович, — знаю, что вам тяжело и очень тяжело жить на свете, хотя, может быть, вы целые дни смеетесь и улыбаетесь. На днях еще видел я
девушку, которую бросил любимый человек и которую укоряют за это родные, презрели в
обществе, но все-таки она счастливее вас, потому что ей не за что себя нравственно презирать.
И в то самое время, когда ее отец собирал у себя несколько сомнительное «блестящее»
общество, —
девушка забивалась со старой няней в дальние комнаты и под жужжание речей и тостов, доносившихся сквозь стены, слушала старые седые предания о тех годах, когда мать ее бегала по аллеям старого барского дома, окруженная, как сказочная царевна, заботами нянек и мамок…
В письме был только печатный бланк с приглашением поступить в члены
общества. Сообщался адрес и размер членского взноса. Цифра этого взноса поразила Анну, когда барыня иронически перевела приглашение… Однако
девушка спрятала письмо и порой вынимала его по вечерам и смотрела с задумчивым удивлением: кто же это мог заметить ее в этой стране и так правильно написать на конверте ее имя и фамилию?
Конечно, положение этой
девушки в
обществе и семействе было выгодно, служило ей, так сказать, картинным подножием, но зато и стояло на нем чудное создание.
Нужда, бедность, жизнь из милости в чужих людях, полная зависимость от чужих людей — тяжелы всякому; но для
девушки, стоявшей в
обществе так высоко, жившей в таком довольстве, гордой по природе, избалованной общим искательством и ласкательством, для
девушки, которая испытала всю страшную тяжесть зависимости и потом всю прелесть власти, — такой переход должен был казаться невыносимым.
Вечером начальница с колкой иронией отзывалась о бедной
девушке комиссару, приходившему иногда вечером отдыхать в приятном
обществе от дневных трудов, и так заинтересовала его, что он немедленно отправился в комнату немки и спросил ее...
Девушка наскоро выпила стакан чаю и начала прощаться. Она поняла, кажется, в какое милое
общество попала, особенно когда появилась Мелюдэ. Интересно было видеть, как встретились эти две
девушки, представлявшие крайние полюсы своего женского рода. Мелюдэ с нахальством трактирной гетеры сделала вид, что не замечает Анны Петровны. Я постарался увести медичку.
Увертливый, смелый, научившийся всяким художествам около арфисток и других городских девиц, Володька Пятов являлся для застенчивого Алеши Пазухина истинным наказанием и вечным предметом зависти. В
обществе этого сорванца Нюша делалась совсем другой
девушкой и точно сама удивлялась, как она могла по вечерам выбегать за ворота для этого пустоголового Алешки, который был просто смешон где-нибудь на вечеринках или вообще в компании.
Центром
общества служила любовница Шабалина, экс-арфистка Варвара Тихоновна; это была красивая
девушка с смелым лицом и неприятным выражением широкого чувственного рта и выпуклых темных глаз.
В продолжение этого разговора они подошли к приказчиковой избе; слуга, сдав Киршу с рук на руки хозяину, отправился назад. Веселое
общество пирующих встретило его с громкими восклицаниями. Все уже знали, каким счастливым успехом увенчалась ворожба запорожца; старая сенная
девушка, бывшая свидетельницею этого чудного излечения, бегала из двора во двор как полоумная, и радостная весть со всеми подробностями и прикрасами, подобно быстрому потоку, распространилась по всему селу.
— Они тебе, братец, подходят по твоему положению в
обществе больше других… Ведь не можешь ты завести роман с дамой или
девушкой приличного
общества, согласись?
Глафира. Как же не бояться? Любовь мне ничего не принесет, кроме страданий. Я
девушка со вкусом и могу полюбить только порядочного человека; а порядочные люди ищут богатых. Вот отчего я прячусь и убегаю от
общества — я боюсь полюбить. Вы не смотрите, что я скромна, тихие воды глубоки, и я чувствую, что если полюблю…
Дм. Кавелина, который, состоя едва ли уже не на 4-м курсе, видимо интересовался
обществом молодых
девушек. Надо сказать правду, что хотя меньшая далеко уступала старшей в выражении какой-то воздушной грации и к тому же, торопясь высказать мысль, нередко заикалась, но обе они, прекрасно владея новейшими языками, отчасти музыкой и, при известном свободомыслии, хорошими манерами, могли для молодых людей быть привлекательными.
Даже в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой
девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего
общества, от которого никогда и ни в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
— Да это как ты хочешь… — говорила мать. — Ну, что пользы-то, посуди ты сама: вот я вышла за Владимира Андреича; ну, молодец, умен и богат. Конечно, жила в
обществе, зато домашнего-то удовольствия никакого не имела. Решись, мой друг; в наше время в
девушках оставаться даже неприлично.
Если случится вам где в
обществе или наедине с молодою
девушкою выбирать пшеницу и ваши пальцы по какому-нибудь случаю сцепятся вместе, то, как бы та
девушка ни была прелестна, не допускайте плутишку Амура поразить ваше сердце и не поддавайтесь его власти; пренебрегите столкновением ваших составов и не допустите разгореться любовному пламени, иначе постигнет и вас участь подобная моей: она выйдет за другого, а вам останется одно воспоминание…
— И что это за люди! — говорил он опять. — Ведь ни в одном порядочном
обществе не бывают, ни с одной порядочной женщиной не знакомы, а у меня тут (воскликнул он, проворно вытащив из бокового кармана бумажник и стуча по нем рукой) — целый пук писем от такой
девушки, какой в целом мире не найдешь подобной!
«Да моя, — говорит, — Даша — честная
девушка; ее
общество вас оскорблять не может», — а сама будто, показалось мне, как улыбается.
И он избрал
девушку, красавицу, придворную, не только свою в том
обществе, в которое он хотел вступить, но такую, с которой старались сближаться все самые высоко и твердо поставленные в высшем кругу люди.
Правда, воздух был зноен, и все
общество, старики, старухи и дети, пошли гулять в тех же платьях, какие на них были, радуясь прохладе; правда, Наташа шла с открытой шеей и с голыми руками, в самых тоненьких башмачках; правда, было немного смешно смотреть на румяного, полного, пышущего здоровьем Шатова, который, ведя под руку
девушку, в своем толстом сюртуке и толстых калошах, потел и пыхтел, походил на какого-то медведя, у которого вдобавок ко всему, торчали из ушей клочья хлопчатой бумаги…
Мы нарочно остановились на некоторых чертах характера и развития этой
девушки, чтобы яснее указать разницу условий, от которых зависит направление мысли и воли — в образованном
обществе и в простых классах.
Нам показалось досадно, и мы навели дядю на то, чтоб он стал рассматривать альбом; а чтоб он не проглядел подписей, я указал ему имя известного русского живописца, подписанное по-французски, и сказал Казначееву вполголоса, но так, чтоб дядя слышал: «Какой позор! русский художник рисует для русской
девушки и не смеет или стыдится подписать свою фамилию русскими буквами, да и как исковеркал бедное свое имя!» Казначеев отвечал мне в том же тоне, и дядя воспламенился гневом: начал бранить Турсукову, рисовальщиков,
общество и пробормотал: «Жаль, что нет чернильницы и пера; я переправил бы их имена по-русски».
Вы тогда кружились в шумных веселостях, могли ли заметить смиренную провинциальную
девушку, и которая, может быть, не смела равняться красотой с вашими знакомыми, в
обществах старалась отдаляться, боялась быть отличной?
У меня же, помню, затеплилось в груди хорошее чувство. Я был еще поэтом и в
обществе лесов, майского вечера и начинающей мерцать вечерней звезды мог глядеть на женщину только поэтом… Я смотрел на
девушку в красном с тем же благоговением, с каким привык глядеть на леса, горы, лазурное небо. У меня еще тогда осталась некоторая доля сентиментальности, полученной мною в наследство от моей матери-немки.
Я забыл, что я увлек
девушку и сам начал уже увлекаться ею до того, что ни одного вечера не был в состоянии провести без ее
общества…
Она бежала в вагоне первого класса в
обществе пяти молодых
девушек, старухи с большим орлиным носом и толстого немца с большой лысиной.
В группе
девушек нервных, в остром
обществе дамском,
Я трагедию жизни претворю в грезо-фарс.
Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском!..
В группе
девушек нервных, в остром
обществе дамском,
Я трагедию жизни претворю в грезо-фарс…
Думаю, что главное русло русской культурной жизни, когда время подошло к 60-м годам, было полно молодыми женщинами или зрелыми
девушками этого именно этическо-социального типа. История показала, что они, как сестры, жены и потом матери двух поколений, не помешали русскому
обществу идти вперед.
И с таким-то скудным содержанием я в первую же зиму стал бывать в казанских гостиных. Мундир позволял играть роль молодого человека; на извозчика не из чего было много тратить, а танцевать в чистых замшевых перчатках стоило недорого, потому что они мылись. В лучшие дома тогдашнего чисто дворянского
общества меня вводило семейство Г-н, где с умной
девушкой, старшей дочерью, у меня установился довольно невинный флерт. Были и другие рекомендации из Нижнего.
На следующем собрании был поднят вопрос, не ввести ли в кружок курсисток. Я этому очень обрадовался. Я все еще не был знаком ни с одной курсисткой, а курсистка мне представлялась идеалом женщины. Как будет хорошо, когда
девушки будут участвовать в наших спорах, когда, опять, наконец, очутишься в женском
обществе! Но Печерников решительно выступил против...
Сюда нельзя ездить
девушке «из
общества».
Он был искренно убежден, что граф Петр Васильевич Вельский — блестящая партия для молодой
девушки ее круга, и все
общество соглашалось с ним.
Восстановив в своей памяти всю обстановку квартиры Усовой,
общество, которое она там встретила, особенно дамское, вспомнив некоторые брошенные вскользь фразы и слова ее новой подруги Софьи Антоновны, она поняла, что попала, действительно, в такое место, где не следует быть порядочной, уважающей себя
девушке, и внутренне была глубоко благодарна дяде за то, что он увез ее оттуда.