Неточные совпадения
Ни с чем нельзя сравнить презрения, которое ощутил я к нему в ту же
минуту.
Вральман. Тафольно, мая матушка, тафольно. Я сафсегда ахотник пыл смотреть публик. Пыфало, о праснике съетутса в Катрингоф кареты с хоспотам. Я фсё на них сматру. Пыфало, не сойту
ни на
минуту с косел.
Но как
ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько
минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Дома он через
минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то
ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Как и всякое выражение истинно плодотворной деятельности, управление его не было
ни громко,
ни блестяще, не отличалось
ни внешними завоеваниями,
ни внутренними потрясениями, но оно отвечало потребности
минуты и вполне достигало тех скромных целей, которые предположило себе.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять
ни одной
минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Во-первых, она сообразила, что городу без начальства
ни на
минуту оставаться невозможно; во-вторых, нося фамилию Палеологовых, она видела в этом некоторое тайное указание; в-третьих, не мало предвещало ей хорошего и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды, за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника.
Несмотря на то что он не присутствовал на собраниях лично, он зорко следил за всем, что там происходило. Скакание, кружение, чтение статей Страхова — ничто не укрылось от его проницательности. Но он
ни словом,
ни делом не выразил
ни порицания,
ни одобрения всем этим действиям, а хладнокровно выжидал, покуда нарыв созреет. И вот эта вожделенная
минута наконец наступила: ему попался в руки экземпляр сочиненной Грустиловым книги:"О восхищениях благочестивой души"…
Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который не позволяет
ни на
минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища.
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности
ни мелькать,
ни заставать врасплох (в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие
минуты), то он или издавал законы, или маршировал по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял в своей памяти военные сигналы.
За чаем продолжался тот же приятный, полный содержания разговор. Не только не было
ни одной
минуты, чтобы надо было отыскивать предмет для разговора, но, напротив, чувствовалось, что не успеваешь сказать того, что хочешь, и охотно удерживаешься, слушая, что говорит другой. И всё, что
ни говорили, не только она сама, но Воркуев, Степан Аркадьич, — всё получало, как казалось Левину, благодаря ее вниманию и замечаниям, особенное значение.
Разговор не умолкал
ни на
минуту, так что старой княгине, всегда имевшей про запас, на случай неимения темы, два тяжелые орудия: классическое и реальное образование и общую воинскую повинность, не пришлось выдвигать их, а графине Нордстон не пришлось подразнить Левина.
Мысль о сыне
ни на
минуту не покидала ее, но она еще не видала сына.
Лошадь не была еще готова, но, чувствуя в себе особенное напряжение физических сил и внимания к тому, что предстояло делать, чтобы не потерять
ни одной
минуты, он, не дожидаясь лошади, вышел пешком и приказал Кузьме догонять себя.
Свод этих правил обнимал очень малый круг условий, но зато правила были несомненны, и Вронский, никогда не выходя из этого круга, никогда
ни на
минуту не колебался в исполнении того, что должно.
Разговор о лошадях занимал его, но
ни на
минуту он не забывал Анны, невольно прислушивался к звукам шагов по коридору и поглядывал на часы на камине.
И молодые и старые как бы наперегонку косили. Но, как они
ни торопились, они не портили травы, и ряды откладывались так же чисто и отчетливо. Остававшийся в углу уголок был смахнут в пять
минут. Еще последние косцы доходили ряды, как передние захватили кафтаны на плечи и пошли через дорогу к Машкину Верху.
При пилюлях Сергея Ивановича все засмеялись, и в особенности громко и весело Туровцын, дождавшийся наконец того смешного, чего он только и ждал, слушая разговор. Степан Аркадьич не ошибся, пригласив Песцова. С Песцовым разговор умный не мог умолкнуть
ни на
минуту. Только что Сергей Иванович заключил разговор своей шуткой, Песцов тотчас поднял новый.
Он уже забыл о минутном неприятном впечатлении и наедине с нею испытывал теперь, когда мысль о ее беременности
ни на
минуту не покидала его, то, еще новое для него и радостное, совершенно чистое от чувственности наслаждение близости к любимой женщине.
Так не переставая говорили об Алексее Александровиче, осуждая его и смеясь над ним, между тем как он, заступив дорогу пойманному им члену Государственного Совета и
ни на
минуту не прекращая своего изложения, чтобы не упустить его, по пунктам излагал ему финансовый проект.
Несмотря на совершенную добросовестность, с которою Сергей Иванович проверял справедливость доводов рецензента, он
ни на
минуту не остановился на недостатках и ошибках, которые были осмеиваемы, — было слитком очевидно, что всё это подобрано нарочно, — но тотчас же невольно он до малейших подробностей стал вспоминать свою встречу и разговор с автором статьи.
Он был, более чем прежде, любовно-почтителен к ней, и мысль о том, чтоб она никогда не почувствовала неловкости своего положения,
ни на
минуту не покидала его.
—
Ни одной
минуты. Я только недоволен, это правда, тем, что ты как будто не хочешь допустить, что есть обязанности…
Он видел, что мало того, чтобы сидеть ровно, не качаясь, — надо еще соображаться,
ни на
минуту не забывая, куда плыть, что под ногами вода, и надо грести, и что непривычным рукам больно, что только смотреть на это легко, а что делать это, хотя и очень радостно, но очень трудно.
Хотя Алексей Александрович и знал, что он не может иметь на жену нравственного влияния, что из всей этой попытки исправления ничего не выйдет, кроме лжи; хотя, переживая эти тяжелые
минуты, он и не подумал
ни разу о том, чтоб искать руководства в религии, теперь, когда его решение совпадало с требованиями, как ему казалось, религии, эта религиозная санкция его решения давала ему полное удовлетворение и отчасти успокоение.
И
ни одной
минуты нельзя было оставить его одного.
Но для него, знавшего ее, знавшего, что, когда он ложился пятью
минутами позже, она замечала и спрашивала о причине, для него, знавшего, что всякие свои радости, веселье, горе, она тотчас сообщала ему, — для него теперь видеть, что она не хотела замечать его состояние, что не хотела
ни слова сказать о себе, означало многое.
Ревность его в эти несколько
минут, особенно по тому румянцу, который покрыл ее щеки, когда она говорила с Весловским, уже далеко ушла. Теперь, слушая ее слова, он их понимал уже по-своему. Как
ни странно было ему потом вспоминать об этом, теперь ему казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту, то это интересует ее только потому, чтобы знать, доставит ли он это удовольствие Васеньке Весловскому, в которого она, по его понятиям, уже была влюблена.
— О нет, о нет! Я не Стива, — сказала она хмурясь. — Я оттого говорю тебе, что я
ни на
минуту даже не позволяю себе сомневаться в себе, — сказала Анна.
В первые
минуты Вронский еще не владел
ни собою,
ни лошадью. Он до первого препятствия, реки, не мог руководить движениями лошади.
В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного стола, на котором уже были зажжены вперед вошедшим камердинером шесть свечей, потрещал пальцами и сел, разбирая письменные принадлежности. Положив локти на стол, он склонил на бок голову, подумал с
минуту и начал писать,
ни одной секунды не останавливаясь. Он писал без обращения к ней и по-французски, упоребляя местоимение «вы», не имеющее того характера холодности, который оно имеет на русском языке.
Отказаться от лестного и опасного назначения в Ташкент, по прежним понятиям Вронского, было бы позорно и невозможно. Но теперь, не задумываясь
ни на
минуту, он отказался от него и, заметив в высших неодобрение своего поступка, тотчас же вышел в отставку.
Когда бы, в какую
минуту ни спросили бы ее, о чем она думала, она без ошибки могла ответить: об одном, о своем счастьи и о своем несчастьи.
Этим не кончилось: целый день она вертелась около моей квартиры; пенье и прыганье не прекращались
ни на
минуту.
Какая бы горесть
ни лежала на сердце, какое бы беспокойство
ни томило мысль, все в
минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума.
Прошло
минут пять; сердце мое сильно билось, но мысли были спокойны, голова холодна; как я
ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны.
Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене
ни одного образа — дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи, поставив в угол шашку и ружье, пистолеты положил на стол, разостлал бурку на лавке, казак свою на другой; через десять
минут он захрапел, но я не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами.
В эту
минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою, дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, — впустило свои когти в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна,
ни с кем не кокетничала, — а это великий признак!
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда в жизни своей
ни с кем, и — странный обман! — с первых
минут разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества, в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
— Ваше сиятельство, — сказал Муразов, — кто бы
ни был человек, которого вы называете мерзавцем, но ведь он человек. Как же не защищать человека, когда знаешь, что он половину зол делает от грубости и неведенья? Ведь мы делаем несправедливости на всяком шагу и всякую
минуту бываем причиной несчастья другого, даже и не с дурным намереньем. Ведь ваше сиятельство сделали также большую несправедливость.
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные
минуты, известные всякому путешественнику, когда в чемодане все уложено и в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек не принадлежит
ни к дороге,
ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение духа бедного неедущего путешественника.
В ту же
минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все что
ни есть на все, что хотите.
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же
минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то беда, что
ни за какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит
ни ответа,
ни мнения,
ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую
минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Уже несколько
минут стоял Плюшкин, не говоря
ни слова, а Чичиков все еще не мог начать разговора, развлеченный как видом самого хозяина, так и всего того, что было в его комнате.
А вот пройди в это время мимо его какой-нибудь его же знакомый, имеющий чин
ни слишком большой,
ни слишком малый, он в ту же
минуту толкнет под руку своего соседа и скажет ему, чуть не фыркнув от смеха: «Смотри, смотри, вон Чичиков, Чичиков пошел!» И потом, как ребенок, позабыв всякое приличие, должное знанию и летам, побежит за ним вдогонку, поддразнивая сзади и приговаривая: «Чичиков!
Не могу передать, как поразил и пленил меня этот геройский поступок: несмотря на страшную боль, он не только не заплакал, но не показал и виду, что ему больно, и
ни на
минуту не забыл игры.
Когда матушка улыбалась, как
ни хорошо было ее лицо, оно делалось несравненно лучше, и кругом все как будто веселело. Если бы в тяжелые
минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту улыбку, я бы не знал, что такое горе. Мне кажется, что в одной улыбке состоит то, что называют красотою лица: если улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно.
И
минуты две думал он, кинуть ли его на расхищенье волкам-сыромахам или пощадить в нем рыцарскую доблесть, которую храбрый должен уважать в ком бы то
ни было. Как видит, скачет к нему на коне Голокопытенко...
Она все сидела в головах милых сыновей своих,
ни на
минуту не сводила с них глаз и не думала о сне.