Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват
ни душою,
ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
Как
ни казенна была эта фраза, Каренина, видимо, от
души поверила и порадовалась этому. Она покраснела, слегка нагнулась, подставила свое лицо губам графини, опять выпрямилась и с тою же улыбкой, волновавшеюся между губами и глазами, подала руку Вронскому. Он пожал маленькую ему поданную руку и, как чему-то особенному, обрадовался тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело тряхнула его руку. Она вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное
тело.
Какая бы горесть
ни лежала на сердце, какое бы беспокойство
ни томило мысль, все в минуту рассеется; на
душе станет легко, усталость
тела победит тревогу ума.
Что
ни говорите, ведь от
души зависит
тело.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом
теле совсем не было
души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что
ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
— Во-первых, на это существует жизненный опыт; а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как
телом, так и
душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу;
ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
— Нет, Семен Семеныч, я не хочу в монастырь; я хочу жизни, света и радости. Я без людей никуда,
ни шагу; я поклоняюсь красоте, люблю ее, — он нежно взглянул на портрет, —
телом и
душой и, признаюсь… — он комически вздохнул, — больше
телом…
Нехлюдову вспомнилось всё это и больше всего счастливое чувство сознания своего здоровья, силы и беззаботности. Легкие, напруживая полушубок, дышат морозным воздухом, на лицо сыплется с задетых дугой веток снег,
телу тепло, лицу свежо, и на
душе ни забот,
ни упреков,
ни страхов,
ни желаний. Как было хорошо! А теперь? Боже мой, как всё это было мучительно и трудно!..
Представьте себе, этот отчет просто все дело испортил, а между тем мы тут
ни душой,
ни телом не виноваты: отчет составлен и теперь гуляет в опекунском совете второй год.
— Не понимаете?.. Сейчас поймете!.. О, это все устроил Половодов; я, собственно, не виноват
ни душой,
ни телом. Послушайте, Сергей Александрыч, никогда и
ни одному слову Половодова не верьте… Это все он устроил — и меня подвел, и вас погубил.
Когда коллежский секретарь Иванов уверяет коллежского советника Ивана Иваныча, что предан ему
душою и
телом, Иван Иваныч знает по себе, что преданности
душою и
телом нельзя ждать
ни от кого, а тем больше знает, что в частности Иванов пять раз продал отца родного за весьма сходную цену и тем даже превзошел его самого, Ивана Иваныча, который успел предать своего отца только три раза, а все-таки Иван Иваныч верит, что Иванов предан ему, то есть и не верит ему, а благоволит к нему за это, и хоть не верит, а дает ему дурачить себя, — значит, все-таки верит, хоть и не верит.
— Ведь вот я вам говорил, всегда говорил, до чего это доведет… да, да, этого надобно было ждать, прошу покорно, —
ни телом,
ни душой не виноват, а и меня, пожалуй, посадят; эдак шутить нельзя, я знаю, что такое казематы.
Сыгранный ею самою вальс звенел у ней в голове, волновал ее; где бы она
ни находилась, стоило ей только представить себе огни, бальную залу, быстрое круженье под звуки музыки — и
душа в ней так и загоралась, глаза странно меркли, улыбка блуждала на губах, что-то грациозно-вакхическое разливалось по всему
телу.
Ненависть Морока объяснялась тем обстоятельством, что он подозревал Самоварника в шашнях с Феклистой, работавшей на фабрике. Это была совсем некрасивая и такая худенькая девушка, у которой
душа едва держалась в
теле, но она как-то пришлась по сердцу Мороку, и он следил за ней издали. С этою Феклистой он не сказал никогда
ни одного слова и даже старался не встречаться с ней, но за нее он чуть не
задушил солдатку Аннушку только потому, что не терял надежды
задушить ее в свое время.
Живин был в полном увлечении; он, кажется, не чувствовал
ни усталости,
ни голода,
ни жажды; но герой мой, хоть и сознавал, что он
телом стал здоровее и
душою покойнее, однако все-таки устал, и ему есть захотелось.
— Но моя девочка не виновата
ни душой,
ни телом в наших ошибках…
Впрочем, сам Горемыкин в этом случае не был виноват
ни душой,
ни телом: всем делом верховодила Раиса Павловна, предоставившая мужу специально заводскую часть.
Сам генерал, во всяком случае, не был виноват
ни душой,
ни телом в той роли, какую ему пришлось разыгрывать.
Он так сросся
душой и
телом с крепостными порядками, что не мог помириться
ни с чем новым, даже ради той сторицы, какую теперь получил.
Июнь переваливает за вторую половину. Лагерная жизнь начинает становиться тяжелой для юнкеров. Стоят неподвижные, удручающе жаркие дни. По ночам непрестанные зарницы молчаливыми голубыми молниями бегают по черным небесам над Ходынским полем. Нет покоя
ни днем,
ни ночью от тоскливой истомы.
Души и
тела жаждут грозы с проливным дождем.
Gnadige Frau больше всего поразили глаза Андреюшки — ясные, голубые, не имеющие в себе
ни малейшего оттенка помешательства, напротив, очень умные и как бы в
душу вам проникающие; а доктор глядел все на цепь; ему очень хотелось посмотреть под мышки Андреюшке, чтобы удостовериться, существуют ли на них если не раны, то, по крайней мере, мозоли от тридцатилетнего прикосновения к ним постороннего твердого
тела.
Но
ни тела своего,
ни души она покуда еще не сознавала публичными.
Посему говорю вам: не заботьтесь для
души вашей, что вам есть и что пить,
ни для
тела вашего, во что одеться.
К общему удивлению Прасковья Ивановна, во время пребывания своего в Парашине и во время печальной церемонии, не выронила
ни одной слезинки, но можно себе представить, чего стоило такое усилие ее растерзанной
душе и еще больному
телу! По ее желанию пробыли в Парашине только несколько часов, и она не входила во флигель, в котором жил и умер ее муж.
Но ничто —
ни работа,
ни женщины не изнуряют
тела и
души людей так, как изнуряют тоскливые думы.
Пусть говорят, а нам какое дело?
Под маской все чины равны,
У маски
ни души,
ни званья нет, — есть
тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело.
У Софии в Полоцке, бывало,
Позвонят к заутрене, а он
В Киеве, едва заря настала,
Колокольный слышит перезвон.
И хотя в его могучем
телеОбитала вещая
душа,
Все ж страданья князя одолели,
И погиб он, местию дыша.
Так свершил он путь свой небывалый.
И сказал Боян ему тогда:
«Князь Всеслав!
Ни мудрый,
ни удалый
Не минуют божьего суда».
Прежде я много работал и много думал, но никогда не утомлялся; теперь же ничего не делаю и
ни о чем не думаю, а устал
телом и
душой.
Принадлежа, впрочем, к разряду тех существ, про которых лермонтовский Демон сказал, что для них нет раскаяния, нет в жизни уроков, Елена не стала
ни плакать,
ни стенать, а все, что чувствовала, спрятала в
душе; но как
ни бодрилась она духом,
тело ее не выдержало нравственных мук...
Лыняев.
Ни душой,
ни телом.
Я просыпаюсь после полуночи и вдруг вскакиваю с постели. Мне почему-то кажется, что я сейчас внезапно умру. Почему кажется? В
теле нет
ни одного такого ощущения, которое указывало бы на скорый конец, но
душу мою гнетет такой ужас, как будто я вдруг увидел громадное зловещее зарево.
За такие поносные слова пристав ударил Арефу, а потом втолкнул в казарму, где было и темно и душно, как в тюрьме. Около стен шли сплошные деревянные нары, и на них сплошь лежали
тела. Арефа только здесь облегченно вздохнул, потому что вольные рабочие были набраны Гарусовым по деревням, и тут много было крестьян из бывших монастырских вотчин. Все-таки свои, православные, а не двоеданы. Одним словом, свой, крещеный народ. Только не было
ни одной
души из своей Служней слободы.
Он нашел ее полуживую, под пылающими угольями разрушенной хижины; неизъяснимая жалость зашевелилась в глубине
души его, и он поднял Зару, — и с этих пор она жила в его палатке, незрима и прекрасна как ангел; в ее чертах всё дышало небесной гармонией, ее движения говорили, ее глаза ослепляли волшебным блеском, ее беленькая ножка, исчерченная лиловыми жилками, была восхитительна как фарфоровая игрушка, ее смугловатая твердая грудь воздымалась от малейшего вздоха… страсть блистала во всем: в слезах, в улыбке, в самой неподвижности — судя по ее наружности она не могла быть существом обыкновенным; она была или божество или демон, ее
душа была или чиста и ясна как веселый луч солнца, отраженный слезою умиления, или черна как эти очи, как эти волосы, рассыпающиеся подобно водопаду по круглым бархатным плечам… так думал Юрий и предался прекрасной мусульманке, предался и
телом и
душою, не удостоив будущего
ни единым вопросом.
— Ну — и жизнь, сволочь! Жил, жил, а — ничего не нажил,
ни душе,
ни телу…
Приказный умер вскоре после рождения этого сына и оставил жену и сына
ни с чем, кроме того домика, который, как сказано, «ничего не стоил». Но вдова-приказничиха сама дорого стоила: она была из тех русских женщин, которая «в беде не сробеет, спасет; коня на скаку остановит, в горящую избу взойдет», — простая, здравая, трезвомысленная русская женщина, с силою в
теле, с отвагой в
душе и с нежною способностью любить горячо и верно.
Не могла бы она без меня
ни жить,
ни быть,
ни есть,
ни пить, как белая рыба без воды, мертвое
тело без
души, младенец без матери…
Ни метафизика,
ни философия не могут так ясно доказать независимость
души от
тела, как психиатрия.
И с Таней,
душой и
телом преданной своей «сударыне», и с той
ни слова Марья Гавриловна… Одна переживает печали, одна переносит горе сердечное.
Посему говорю вам: не заботьтесь для
души вашей, что вам есть и что пить,
ни для
тела вашего, во что одеться.
Душа не больше ли пищи и
тело одежды?
Чтобы понять в учении Христа то, что надо платить добром за зло, надо понять всё учение по-настоящему, а не так, как его толкуют церкви, с урезками и прибавками. Всё же учение Христа в том, что человек живет не для своего
тела, а для
души, для того, чтобы исполнить волю бога. Воля же бога в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех и делать зло людям? Верующий в учение Христа, что бы с ним
ни делали, не может делать того, что противно любви, не может делать зла людям.
Надо уважать всякого человека, какой бы он
ни был жалкий и смешной. Надо помнить, что во всяком человеке живет тот же дух, какой и в нас. Даже тогда, когда человек отвратителен и
душой и
телом, надо думать так: «Да, на свете должны быть и такие уроды, и надо терпеть их». Если же мы показываем таким людям наше отвращение, то, во-первых, мы несправедливы, а во-вторых, вызываем таких людей на войну не на живот, а на смерть.
Ни вино,
ни опиум,
ни табак не нужны для жизни людей. Все знают, что и вино, и опиум, и табак вредны и
телу и
душе. А между тем, чтобы производить эти яды, тратятся труды миллионов людей. Зачем же делают это люди? Делают это люди оттого, что, впав в грех служения
телу и видя, что
тело никогда не может быть удовлетворено, они придумали такие вещества, как вино, опиум, табак, которые одуряют их настолько, что они забывают про то, что у них нет того, чего они желают.
Слова эти значат то, что как бы тяжело
ни было человеку, какие бы горести и беды
ни напали на него, ему стоит только понять и принять в сердце истинное учение о том, что жизнь и ее благо в соединении
души с тем, от чего она отделена
телом: с
душами других людей и с богом, и сразу исчезнет всё кажущееся зло.
Он ведь не подчинил нашей
души ни родителям нашим,
ни братьям,
ни богатству,
ни телу нашему,
ни смерти.
Когда я размышляю, то мне труднее понять, что такое мое
тело, чем то, что такое моя
душа. Как
ни близко
тело, оно все-таки чужое, только
душа своя.
Главное в учении Христа это то, что он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата и потому любил всякого, кто бы он
ни был и какой бы он
ни был. Он смотрел не на внешнее, а на внутреннее. Он не смотрел на
тело, а сквозь наряды богатого и лохмотья нищего видел бессмертную
душу. В самом развращенном человеке он видел то, что могло этого самого падшего человека превратить в самого великого и святого человека, такого же великого и святого, каким был он сам.
Кроме всего телесного в себе и во всем мире, мы знаем еще нечто бестелесное, дающее жизнь нашему
телу и связанное с ним. Это нечто бестелесное, связанное с нашим
телом, мы называем
душою. Это же бестелесное,
ни с чем не связанное и дающее жизнь всему, что есть, мы называем богом.
Не лучше ли радоваться тому, что бог дал нам власть не огорчаться тем, что с нами случается помимо нашей воли, и благодарить его за то, что он подчинил нашу
душу только тому, что в нашей власти — нашему разуму. Он ведь не подчинил нашей
души ни родителям нашим,
ни братьям,
ни богатству,
ни телу нашему,
ни смерти. Он, по благости своей, подчинил ее одному тому, что от нас зависит — нашим мыслям.
Для того, чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете. Думай только о том, чего хочет не твое
тело, а твоя
душа, и тебе не нужно будет знать
ни о том, откуда ты явился,
ни о том, что будет после смерти. Не нужно будет знать этого потому, что ты будешь испытывать то полное благо, для которого не существуют вопросы
ни о прошедшем,
ни о будущем.
Жизнь человека и благо его во все большем соединении
души, отделенной
телом от других
душ и от бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что
душа, проявляясь любовью, всё больше и больше освобождается от
тела. И потому, если человек понимает то, что в этом освобождении
души от
тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря
ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.