Неточные совпадения
— От княгини Лиговской; дочь ее больна — расслабление нервов… Да
не в этом дело, а вот что: начальство догадывается, и
хотя ничего нельзя доказать положительно, однако я вам советую быть осторожнее. Княгиня мне говорила нынче, что она знает, что вы стрелялись за ее дочь. Ей все этот старичок рассказал… как бишь его? Он был
свидетелем вашей стычки с Грушницким в ресторации. Я пришел вас предупредить. Прощайте. Может быть, мы больше
не увидимся, вас ушлют куда-нибудь.
— Да
не позабудьте, Иван Григорьевич, — подхватил Собакевич, — нужно будет
свидетелей,
хотя по два с каждой стороны. Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если
не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин, они все даром бременят землю!
— Я действительно лгал, я
не имел ни детей, ни семейства; но, вот Бог
свидетель, я всегда
хотел иметь жену, исполнить долг человека и гражданина, чтобы действительно потом заслужить уваженье граждан и начальства…
— То есть, если бы он
не так со мной поступил; но он
хочет, как я вижу, знаться судом. Пожалуй, посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане и
не так ясно, но есть
свидетели — старики еще живы и помнят.
— Я готов-с и отвечаю… но уймитесь, сударыня, уймитесь! Я слишком вижу, что вы бойкая!.. Это… это… это как же-с? — бормотал Лужин, — это следует при полиции-с…
хотя, впрочем, и теперь
свидетелей слишком достаточно… Я готов-с… Но, во всяком случае, затруднительно мужчине… по причине пола… Если бы с помощью Амалии Ивановны…
хотя, впрочем, так дело
не делается… Это как же-с?
Пугачев, полагая, что я
не хочу объясняться при
свидетелях, обратился к своим товарищам и велел им выйти.
— Вы были
свидетелем безобразия, но — вы
не думайте! Я этого
не оставлю.
Хотя он сумасшедший, — это
не оправдание, нет! Елизавета Львовна, почтенная дама, конечно,
не должна знать — верно-с? А ему вы скажите, что он получит свое!
— Вы
хотите, чтоб я поступил, как послушный благонравный мальчик, то есть съездил бы к тебе, маменька, и спросил твоего благословения, потом обратился бы к вам, Татьяна Марковна, и просил бы быть истолковательницей моих чувств, потом через вас получил бы да и при
свидетелях выслушал бы признание невесты, с глупой рожей поцеловал бы у ней руку, и оба,
не смея взглянуть друг на друга, играли бы комедию, любя с позволения старших…
Всех печальнее был Тит Никоныч. Прежде он последовал бы за Татьяной Марковной на край света, но после «сплетни», по крайней мере вскоре, было бы
не совсем ловко ехать с нею. Это могло подтвердить старую историю,
хотя ей частию
не поверили, а частию забыли о ней, потому что живых
свидетелей, кроме полупомешанной бабы, никого
не было.
Итак, пусть же знают, что
не для того я
хотел ее опозорить и собирался быть
свидетелем того, как она даст выкуп Ламберту (о, низость!), —
не для того, чтобы спасти безумного Версилова и возвратить его маме, а для того… что, может быть, сам был влюблен в нее, влюблен и ревновал!
Об этом писали так много раз, что я
не хотел ничего упоминать, если б
не был таким близким
свидетелем, почти участником зрелища.
В конце зимы Василий Назарыч уехал на свои прииски, и в бахаревском доме наступила особенно тяжелая пустота:
не было Надежды Васильевны,
не было Кости. Виктор Васильич притих, — вообще царило очень невеселое настроение. Процесс Виктора Васильича приближался, и Веревкин время от времени привозил каких-то
свидетелей и все допрашивал Виктора Васильича. Раз, когда Веревкин
хотел ехать домой, Виктор Васильич остановил его...
— Слушай, я разбойника Митьку
хотел сегодня было засадить, да и теперь еще
не знаю, как решу. Конечно, в теперешнее модное время принято отцов да матерей за предрассудок считать, но ведь по законам-то, кажется, и в наше время
не позволено стариков отцов за волосы таскать, да по роже каблуками на полу бить, в их собственном доме, да похваляться прийти и совсем убить — все при свидетелях-с. Я бы, если бы
захотел, скрючил его и мог бы за вчерашнее сейчас засадить.
Этот вопрос о пакете Фетюкович со своей стороны тоже предлагал всем, кого мог об этом спросить из
свидетелей, с такою же настойчивостью, как и прокурор свой вопрос о разделе имения, и ото всех тоже получал лишь один ответ, что пакета никто
не видал,
хотя очень многие о нем слышали.
— И
не у казака он был, — продолжал Чертопханов, все
не поворачивая головы и тем же басовым голосом, — а у цыгана-барышника; я, разумеется тотчас вклепался в свою лошадь и пожелал насильно ее возвратить; но бестия цыган заорал как ошпаренный на всю площадь, стал божиться, что купил лошадь у другого цыгана, и
свидетелей хотел представить…
Не нашед способов спасти невинных убийц, в сердце моем оправданных, я
не хотел быть ни сообщником в их казни, ниже оной
свидетелем; подал прошение об отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. — Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону.
— Всех, всех впусти, Катя,
не бойся, всех до одного, а то и без тебя войдут. Вон уж как шумят, точно давеча. Господа, вы, может быть, обижаетесь, — обратилась она к гостям, — что я такую компанию при вас принимаю? Я очень сожалею и прощения прошу, но так надо, а мне очень, очень бы желалось, чтобы вы все согласились быть при этой развязке моими
свидетелями,
хотя, впрочем, как вам угодно…
Пусть, когда засыплют мне глаза землей, пусть тогда появятся и, без сомнения, переведутся и на другие языки,
не по литературному их достоинству, нет, но по важности громаднейших фактов, которых я был очевидным
свидетелем,
хотя и ребенком; но тем паче: как ребенок, я проникнул в самую интимную, так сказать, спальню «великого человека»!
Кто бы ни были ваши
свидетели,
хотя бы и ваши друзья, но так как они
не могут
не согласиться с правом Бурдовского (потому что оно, очевидно, математическое), то даже еще и лучше, что эти
свидетели — ваши друзья; еще очевиднее представится истина.
Если же вы
не захотите нас удовлетворить, то есть ответите: нет, то мы сейчас уходим, и дело прекращается; вам же в глаза говорим, при всех ваших
свидетелях, что вы человек с умом грубым и с развитием низким; что называться впредь человеком с честью и совестью вы
не смеете и
не имеете права, что это право вы слишком дешево
хотите купить.
А баушка Лукерья все откладывала серебро и бумажки и смотрела на господ такими жадными глазами, точно
хотела их съесть. Раз, когда к избе подкатил дорожный экипаж главного управляющего и из него вышел сам Карачунский, старуха ужасно переполошилась, куда ей поместить этого самого главного барина. Карачунский был вызван
свидетелем в качестве эксперта по делу Кишкина. Обе комнаты передней избы были набиты народом, и Карачунский
не знал, где ему сесть.
— Вот я и
хотел рассказать все по порядку, Степан Романыч, потому как Кишкин меня в
свидетели хочет выставить… Забегал он ко мне как-то на Фотьянку и все выпытывал про старое, а я догадался, что он неспроста, и ничего ему
не сказал. Увертлив пес.
—
Не было, ах ты, шельма этакая!.. Что моих родителей-то спрашивать; известно, во всем нашем семействе словно, ваше высокородие, неспроста она всех обошла; коли ты запираешься,
хочешь — я во всем этом
свидетелей могу представить.
Павел, по преимуществу,
не желал, чтобы отец ехал с ним, потому что все хоть сколько-нибудь близкие люди опротивели ему, и он
хотел, чтобы никто, кроме глупого Ваньки,
не был
свидетелем его страданий.
— Могу свидетельствовать, и
не токмо сам, но и других достоверных
свидетелей представить могу. Хоша бы из тех же совращенных господином Парначевым крестьян. Потому, мужик
хотя и охотно склоняет свой слух к зловредным учениям и превратным толкованиям, однако он и
не без раскаяния. Особливо ежели видит, что начальство требует от него чистосердечного сознания.
На суд явились обе стороны, и дворник Василий был
свидетелем. На суде повторилось то же. Иван Миронов поминал про Бога, про то, что умирать будем. Евгений Михайлович,
хотя и мучался сознанием гадости и опасности того, что он делал,
не мог уже теперь изменить показания и продолжал с внешне спокойным видом всё отрицать.
— Что ж, сударь, это ваше уж дело; коли без
свидетелей спрашивать
хотите, так отчего же и
не отпустить, — отвечала Мавра Кузьмовна, — а, кажется, в законе этого
не написано, чтоб без
свидетелей спрашивать.
— Ничего; в провале
свидетелей не было, кроме самой этой феи, а только наши сенатские все взбунтовались и
не захотели меня в труппе иметь; а как они первые там представители, то хозяин для их удовольствия меня согнал.
— Начнем с графа: положим, он примет твой вызов, положим даже, что ты найдешь дурака
свидетеля — что ж из этого? Граф убьет тебя, как муху, а после над тобой же все будут смеяться; хорошо мщение! А ты ведь
не этого
хочешь: тебе бы вон хотелось истребить графа.
Но тут г-н фон Рихтер заметил Панталеоне, что ему, как старшему секунданту, следует, по правилам дуэли, прежде чем провозгласить роковое: «Раз, два! три!», обратиться к противникам с последним советом и предложением: помириться; что
хотя это предложение
не имеет никогда никаких последствий и вообще
не что иное, как пустая формальность, однако исполнением этой формальности г-н Чиппатола отклоняет от себя некоторую долю ответственности; что, правда, подобная аллокуция [Речь, обращение (лат. allocutio).] составляет прямую обязанность так называемого «беспристрастного
свидетеля» (unparteiischer Zeuge) — но так как у них такового
не имеется — то он, г-н фон Рихтер, охотно уступает эту привилегию своему почтенному собрату.
Иван Иваныч (выходит из совещательной камеры, доканчивая слова молитвы)…и
не лиши нас небесного твоего царствия… Петр Иваныч! Семен Иваныч! садитесь, пожалуйста! Федор Павлыч! милости просим! Да! так на чем, бишь, мы остановились? на допросе
свидетелей… Вот и прекрасно. Господа головастики! расскажите, что вам известно по этому делу?
Не стесняйтесь!
хотя вы вызваны защитой, но можете свидетельствовать и против подсудимого!
Не выходя на крыльцо встречать Серебряного, он велел немедленно ввести его в избу. Посторонних
свидетелей не было, и, положив раз принять князя, Годунов
не захотел показать ему неполное радушие.
Несчастливцев. Что это? Вы
хотите позвонить? Рано еще. Дайте мне колокольчик! (Берет колокольчик.) Я сам позвоню, когда надо будет. Нам
свидетелей не нужно. Напротив, тетушка, вы уж постарайтесь, чтоб к нам
не вошел никто, а главное, Буланов, если только вам дорога его мизерная жизнь.
Коринкина. Уж вы многого
захотели? Разве так прямо спрашивают! (Смеется.) При
свидетелях я
не признаюсь.
— Я вовсе
не хочу жены моей сажать в тюрьму! — возразил князь. — И если бы желал чего, так это единственно, чтобы
не видеть того, что мне тяжело видеть и чему я
не желаю быть
свидетелем.
В настоящее мгновение он уже и думать
не хотел о
свидетелях своего поругания.
— Воля ваша; я потом сам упрекать себя стану;
не хочу!
Не хочу быть ни
свидетелем, ни участником; избавьте, Антонида Васильевна. Вот ваши пятьдесят фридрихсдоров назад; прощайте! — И я, положив сверток с фридрихсдорами тут же на столик, подле которого пришлись кресла бабушки, поклонился и ушел.
— Чего мне врать: на свои глаза
свидетелей не надо. При мне доктур вынял толстый-претолстый бумажник и отдал Фатевне четыре четвертных бумажки. После пришел доктуров кучер, увел лошадь, а доктурова жена
захотела попробовать лошадку… Сели оба доктура в дрожки, проехали улицу, а лошадь как увидит овечку, да как бросится в сторону, через канаву — и понесла, и понесла. Оглобли изломала, дрожки изломала, а доктура лежат в канаве и кричат караул.
Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все, все без исключения, самые важные, самодовольные люди — все у него в руках и что ему стоит только написать известные слова на бумаге с заголовком, и этого важного, самодовольного человека приведут к нему в качестве обвиняемого или
свидетеля, и он будет, если он
не захочет посадить его, стоять перед ним и отвечать на его вопросы.
Халымов. Так, так. Да ведь и она
не глупа, она образ-то, на котором божилась, повернет к стене либо вовсе из комнаты вынесет, чтобы
свидетелей не было; да и сделает, что
хочет.
Впрочем, это все пустяки, а дело в том, что тут
не только нет ничего неблагородного с моей стороны, как вы позволили себе выразиться, но даже совершенно напротив, что и надеюсь вам растолковать: мы, во-первых, дали друг другу слово, и, кроме того, я прямо ей обещался, при двух
свидетелях, в том, что если она когда полюбит другого или просто раскается, что за меня вышла, и
захочет со мной развестись, то я тотчас же выдаю ей акт в моем прелюбодеянии, — и тем поддержу, стало быть, где следует, ее просьбу о разводе.
А в другую минуту — так все припомнишь и так возжаждешь видеть хоть какого-нибудь
свидетеля и соучастника того недавнего, но невозвратимого прошлого, и так забьется при этом сердце, что
не только днем, но и ночью рискнешь броситься в объятия друга,
хотя бы даже и нарочно пришлось его для этого разбудить в четвертом часу-с.
В пылу горячего спора, ему случалось сказать о человеке, даже при лишних
свидетелях, что-нибудь могущее повредить ему; но когда горячность проходила, и Загоскину объясняли, какие вредные последствия могли иметь его слова, которых он
не помнил, — боже мой, в какое раскаяние приходил он… он отыскивал по всему городу заочно оскорбленного им человека, бросался к нему на шею,
хотя бы то было посреди улицы, и просил прощенья; этого мало: отыскивал людей, при которых он сказал обидные слова, признавал свою ошибку, и превозносил похвалами обиженного…
Ныне вижу,
Что
не исполнил ты свое предназначенье
И меру всех твоих злодейств. Творец
Свидетель мне:
хотел очистить землю я
От зверя этого… железо обмануло…
И он живет… презренный человек!
Он отвратительнее для меня,
Чем все орудья пытки.
Марья Ивановна. Ведь это ужасно! Моя жизнь, которую я всю отдаю тебе и детям, вдруг развратная. (Видит Александра Петровича.) Renvoyez au moins cet homme. Je ne veux pas qu'il soit témoin de cette conversation [Вышлите, по крайней мере, этого человека. Я
не хочу, чтобы он был
свидетелем этого разговора (франц.)].
Когда Теплоуховы уехали, и их комната в странноприимнице освободилась, Половецкий опять
хотел ее занять. Он отыскал свою котомку, спрятанную под лавкой, за сундучком брата Павлина. Котомка показалась ему подозрительно тяжелой. Он быстро ее распаковал и обомлел: куклы
не было, а вместо неё положено было полено.
Свидетелем этой немой сцены опять был брат Павлин, помогавший Половецкому переезжать на старую квартиру. Для обоих было ясно, как день, что всю эту каверзу устроил брат Ираклий.
Но иногда какой-нибудь лакей,
Усердный, честный, верный, осторожный,
Имея вход к владычице своей
Во всякий час, с покорностью возможной,
В уютной спальне заменяет ей
Служанку, то есть греет одеяло,
Подушки, ноги, руки… Разве мало
Под мраком ночи делается дел,
Которых знать и чорт бы
не хотел,
И если бы хоть раз он был
свидетель,
Как сладко спит седая добродетель.
— Ну, это
не так важно, — улыбнулся патрон, —
хотя другой раз будьте осторожнее. У вас есть бумаги, есть
свидетели, над этим и орудуйте. А от себя — зачем же?
Полисмен Уйрида начал довольно обстоятельный рассказ на
не совсем правильном английском языке об обстоятельствах дела: о том, как русский матрос был пьян и пел «более чем громко» песни, — «а это было, господин судья, в воскресенье, когда христианину надлежит проводить время более прилично», — как он, по званию полисмена, просил русского матроса петь
не так громко, но русский матрос
не хотел понимать ни слов, ни жестов, и когда он взял его за руку, надеясь, что русский матрос после этого подчинится распоряжению полиции, «этот человек, — указал полисмен пальцем на «человека», хлопавшего напротив глазами и дивившегося всей этой странной обстановке, — этот человек без всякого с моей стороны вызова, что подтвердят и
свидетели, хватил меня два раза по лицу…
Положение секретаря было ужасное: два завещания могли встретиться, и третий документ, о котором замышлял Бодростин, должен был писаться в отмену того завещания, которое сожжено, но которое подписывал в качестве
свидетеля Подозеров… Все это составляло такую кашу, в которой очень
не мудрено было затонуть с какою
хочешь изворотливостью.