Неточные совпадения
Они
хотели было говорить, но
не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного
будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого.
— И вдруг — вообрази! — ночью является ко мне мамаша, всех презирающая, вошла так, знаешь, торжественно, устрашающе несчастно и как воскресшая дочь Иаира. «Сейчас, — говорит, — сын сказал, что намерен жениться на вас, так вот я умоляю: откажите ему, потому что он в
будущем великий ученый, жениться ему
не надо, и я готова на колени встать пред вами». И ведь
хотела встать… она, которая меня… как горничную… Ах, господи!..
— За наше благополучие! — взвизгнул Лютов, подняв стакан, и затем сказал, иронически утешая: — Да, да, — рабочее движение возбуждает большие надежды у некоторой части интеллигенции, которая
хочет… ну, я
не знаю, чего она
хочет! Вот господин Зубатов, тоже интеллигент, он явно
хочет, чтоб рабочие дрались с хозяевами, а царя —
не трогали. Это — политика! Это — марксист!
Будущий вождь интеллигенции…
Он
не замечал ничего, что могло бы изменить простое и ясное представление о Таисье: женщина чем-то обязана Дронову, благодарно служит ему, и ей неловко, трудно переменить хозяина,
хотя она видит все его пороки и понимает, что жизнь с ним
не обеспечивает ее
будущего.
— Да, так. Вы — патриот, вы резко осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы работаете в банке, вы —
будущий директор и даже возможный министр финансов
будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно, сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой гражданин славного отечества нашего, я
не лишен права открыть еще один трактир или дом терпимости. Но — я ничего
не хочу открывать. Я — человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
Я только
хочу доказать вам, что ваше настоящее люблю
не есть настоящая любовь, а
будущая; это только бессознательная потребность любить, которая за недостатком настоящей пищи, за отсутствием огня, горит фальшивым, негреющим светом, высказывается иногда у женщин в ласках к ребенку, к другой женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках.
Дети ее пристроились, то есть Ванюша кончил курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда
не равняла и
не смешивала участи Андрюши с судьбою первых детей своих,
хотя в сердце своем, может быть бессознательно, и давала им всем равное место. Но воспитание, образ жизни,
будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.
На другой, на третий день его —
хотя и
не раздражительно, как недавно еще, но все-таки занимала новая, неожиданная, поразительная Вера, его дальняя сестра и
будущий друг.
У Веры с бабушкой установилась тесная, безмолвная связь. Они, со времени известного вечера, после взаимной исповеди,
хотя и успокоили одна другую, но
не вполне успокоились друг за друга, и обе вопросительно, отчасти недоверчиво, смотрели вдаль, опасаясь
будущего.
Он так целиком и
хотел внести эту картину-сцену в свой проект и ею закончить роман, набросав на свои отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый,
не оцененный ею, с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили на это простое и несложное дело люди, а она останется с жалом —
не любви, а предчувствия ее в
будущем, и с сожалением об утрате, с туманными тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества — с советником палаты!
Через день пришел с Волги утром рыбак и принес записку от Веры с несколькими ласковыми словами. Выражения: «милый брат», «надежды на лучшее
будущее», «рождающаяся искра нежности, которой
не хотят дать ходу» и т. д., обдали Райского искрами счастья.
Но особенно грустно мне было припоминать ее глубоко удивленные взгляды, которые я часто заставал на себе во все наше время: в них сказывалось совершенное понимание своей судьбы и ожидавшего ее
будущего, так что мне самому даже бывало тяжело от этих взглядов,
хотя, признаюсь, я в разговоры с ней тогда
не пускался и третировал все это как-то свысока.
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно в том, чтоб оставили меня в покое. Пока у меня есть два рубля, я
хочу жить один, ни от кого
не зависеть (
не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего
не делать, — даже для того великого
будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего
не хочу.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для
будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице,
хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности
не стоит).
Впрочем, в встрече его с нею и в двухлетних страданиях его было много и сложного: «он
не захотел фатума жизни; ему нужна была свобода, а
не рабство фатума; через рабство фатума он принужден был оскорбить маму, которая просидела в Кенигсберге…» К тому же этого человека, во всяком случае, я считал проповедником: он носил в сердце золотой век и знал
будущее об атеизме; и вот встреча с нею все надломила, все извратила!
Наши съезжали сегодня на здешний берег, были в деревне у китайцев,
хотели купить рыбы, но те сказали, что и настоящий и
будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно
не было весело: наш путь лежал или по английским портам, или у таких берегов, на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.
Хотя большинство из них, проделав несколько опытов приобретения удобств в этой жизни посредством молитв, молебнов, свечей, и
не получило их, — молитвы их остались неисполненными, — каждый был твердо уверен, что эта неудача случайная, и что это учреждение, одобряемое учеными людьми и митрополитами, есть всё-таки учреждение очень важное и которое необходимо если
не для этой, то для
будущей жизни.
Отделаться от Бахарева, когда он
хотел говорить, было
не так-то легко, и Привалов решился выслушать все до конца, чтобы этим гарантировать себя на
будущее время.
Во многих случаях, казалось бы, и у нас то же; но в том и дело, что, кроме установленных судов, есть у нас, сверх того, еще и церковь, которая никогда
не теряет общения с преступником, как с милым и все еще дорогим сыном своим, а сверх того, есть и сохраняется,
хотя бы даже только мысленно, и суд церкви, теперь
хотя и
не деятельный, но все же живущий для
будущего,
хотя бы в мечте, да и преступником самим несомненно, инстинктом души его, признаваемый.
Тут прибавлю еще раз от себя лично: мне почти противно вспоминать об этом суетном и соблазнительном событии, в сущности же самом пустом и естественном, и я, конечно, выпустил бы его в рассказе моем вовсе без упоминовения, если бы
не повлияло оно сильнейшим и известным образом на душу и сердце главного,
хотя и
будущего героя рассказа моего, Алеши, составив в душе его как бы перелом и переворот, потрясший, но и укрепивший его разум уже окончательно, на всю жизнь и к известной цели.
И
хотя он отлично знал, что с каждым
будущим словом все больше и нелепее будет прибавлять к сказанному уже вздору еще такого же, — но уж сдержать себя
не мог и полетел как с горы.
— Нет-с, в Смоленской губернии-с. А только ее улан еще прежде того вывез-с, супругу-то мою-с, будущую-с, и с пани-маткой, и с тантой, и еще с одною родственницей со взрослым сыном, это уж из самой Польши, из самой… и мне уступил. Это один наш поручик, очень хороший молодой человек. Сначала он сам
хотел жениться, да и
не женился, потому что она оказалась хромая…
Вот в эти-то мгновения он и любил, чтобы подле, поблизости, пожалуй хоть и
не в той комнате, а во флигеле, был такой человек, преданный, твердый, совсем
не такой, как он,
не развратный, который
хотя бы все это совершающееся беспутство и видел и знал все тайны, но все же из преданности допускал бы это все,
не противился, главное —
не укорял и ничем бы
не грозил, ни в сем веке, ни в
будущем; а в случае нужды так бы и защитил его, — от кого?
На Кусуне нам пришлось расстаться с Чжан Бао. Обстоятельства требовали его возвращения на реку Санхобе. Он
не захотел взять с меня денег и обещал помочь, если на
будущий год я снова приду в прибрежный район. Мы пожали друг другу руки и расстались друзьями.
Гагин сообщил мне свои планы на
будущее: владея порядочным состоянием и ни от кого
не завися, он
хотел посвятить себя живописи и только сожалел о том, что поздно хватился за ум и много времени потратил по-пустому; я также упомянул о моих предположениях, да, кстати, поверил ему тайну моей несчастной любви.
Прудон, конечно, виноват, поставив в своих «Противоречиях» эпиграфом: «Destruam et aedificabo»; [«Разрушу и воздвигну» (лат.).] сила его
не в создании, а в критике существующего. Но эту ошибку делали спокон века все, ломавшие старое: человеку одно разрушение противно; когда он принимается ломать, какой-нибудь идеал
будущей постройки невольно бродит в его голове,
хотя иной раз это песня каменщика, разбирающего стену.
Этим сразу старинные порядки были покончены. Тетеньки пошептались с братцем, но без успеха. Все дворовые почувствовали, что над ними тяготеет
не прежняя сутолока, а настоящая хозяйская рука, покамест молодая и неопытная, но обещающая в
будущем распорядок и властность. И
хотя молодая «барыня» еще продолжала играть песни с девушками, но забава эта повторялась все реже и реже, а наконец девичья совсем смолкла, и веселые игры заменились целодневным вышиванием в пяльцах и перебиранием коклюшек.
— А! Это вы.
Хотите ко мне пить чай? Вот, кстати, познакомьтесь: Жданов, ваш
будущий товарищ, если только
не срежется на экзамене, — что, однако, весьма вероятно. Мы вам споем малорусскую песню. Чи може ви наших пiсень цураєтесь? — спросил он по — малорусски. — А коли
не цураєтесь, — идем.
Вскоре от Кордецкого я тоже услышал туманные намеки. Конахевича угнетало мрачное
будущее. Кордецкого томило ужасное прошлое… Если бы я узнал все, то отшатнулся бы от него с отвращением и ужасом. Впрочем, и теперь еще
не поздно. Мне следует его оставить на произвол судьбы,
хотя я единственный человек, которого он любит…
— Во-первых, вы
не должны мне говорить «вы»,
будущая посаженая мать, — ответил доктор, крепко притягивая к себе сваху за талию, — они ехали в одних санях, — а во-вторых, я
хочу мадеры, чтобы вспрыснуть удачное начало.
Он понял все и рассмеялся. Она ревновала его к пароходу. Да, она
хотела владеть им безраздельно, деспотически, без мысли о прошедшем и
будущем. Она растворялась в одном дне и
не хотела думать больше ни о чем. Иногда на нее находило дикое веселье, и Харитина дурачилась, как сумасшедшая. Иногда она молчала по нескольку дней, придиралась ко всем, капризничала и устраивала Галактиону самые невозможные сцены.
Но, во всяком случае, славянофилы
хотели «России Христа», а
не «России Ксеркса» [Слова из стихотворения Вл. Соловьева: «Каким ты
хочешь быть Востоком, Востоком Ксеркса иль Христа?»], как
хотели наши националисты и империалисты. «Идея» России всегда обосновывалась пророчеством о
будущем, а
не тем, что есть, — да и
не может быть иным мессианское сознание.
Реальность бытия
не зависит от времени, как
хотят уверить поклоняющиеся
будущему.
Но если останусь я с ним… и потом
Он тайну узнает и спросит:
«Зачем
не пошла ты за бедным отцом?..» —
И слово укора мне бросит?
О, лучше в могилу мне заживо лечь,
Чем мужа лишить утешенья
И в
будущем сына презренье навлечь…
Нет, нет!
не хочу я презренья!..
Именно в тот день, когда воспоминание соединяет меня с покойным вашим дядей и с
будущим вашим мужем, пришлось мне отвечать на добрые ваши строки; 19 октября без сомнения и вам известно,
хотя, по преданию, оно давно меня связало с близкими вам людьми и эта связь
не страдает ни от каких разлук.
Потребляемых вещей Масленников жертвовать
не любил: у него было сильно развито стремление к монументальности, он стремился к некоторому, так сказать, даже бессмертию:
хотел жить в
будущем.
Наконец и вы сами, Гаврила Петрович, — знаток мертвых языков и
будущее светило гробокопательства, — разве для вас
не важно и
не поучительно сравнение
хотя бы современных публичных домов с каким-нибудь помпейскими лупанарами или с институтом священной проституции в Фивах и в Ниневии?..
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого
не уважает и
не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия
не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами,
будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть
не может попов и монахов, и нищим никому копеечки
не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а
не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом
не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту,
не любит, никогда
не ласкает и денег
не дает ни копейки,
хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать
не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу
не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Очевидно, что и здесь смотрели на нас как на
будущих господ,
хотя никого из багровских крестьян там
не было.
В обществе «сквернословов» Осип Иваныч сам незаметно сделался сквернословом, и
хотя еще держится в этом отношении на реальной почве, но кто же может поручиться, что дальнейшая практика
не сведет и его, в ближайшем
будущем, на ту почву мечтания, о которой он покуда отзывается с негодованием.
Вообще Сенечка мог дерзать в
будущем очень далеко, и
хотя предположений своих по этому предмету
не высказывал, но я знаю, что и он был
не чужд мечтаний.
Лакей остался в дверях и сонно смотрел на Тетюева тупым нахальством настоящего лакея, что опять покоробило
будущего министра. «Черт знает, что такое получается? Уж
не хочет ли Прейн расстроить аудиенцию разными махинациями?» — мелькнуло в голове Тетюева, но в этот момент появился Прейн. Ударив себя по лбу кулаком, он проговорил...
В сущности, я
не особенно забочусь о
будущем, потому что знаю только одно, что я
хочу быть всегда свободной… всегда!..
— Нет, уж позвольте, Альфред Иосифович… Я всегда жила больше в области фантазии, а теперь в особенности. Благодаря Раисе Павловне я знаю слишком много для моего возраста и поэтому
не обманываю себя относительно
будущего, а
хочу только все видеть, все испытать, все пережить, но в большом размере, а
не на гроши и копейки. Разве стоит жить так, как живут все другие?
Сыздетска головку его обуревают разные экономические операции, и
хотя не бывает ни в чем ему отказа, но такова уже младенческая его жадность, что, даже насытившись до болезни, все о том только и мнит, как бы с отческого стола стащить и под комод или под подушку на
будущие времена схоронить.
Кроме того:
хотя все устроено капитально и прочно, но кто же может поручиться за
будущее? Ведь
не вечны же, в самом деле, накаты; нельзя же думать, чтобы на крыше краска никогда
не выгорела… Вон в молочной на крышу-то понадеялись, старую оставили, а она мохом уж поросла!
Родители
не раз заманивали его в родной город, обещая предводительство, но он и тут
не соблазнился,
хотя быть двадцати пяти лет предводителем очень недурно, да и шансы на
будущую карьеру несомненны.
— Шутка сказать! — восклицали они, — накануне самой „катастрофы“ и какое дело затеяли!
Не смеет, изволите видеть, помещик оградить себя от
будущих возмутителей!
не смеет распорядиться своею собственностью! Слава богу, права-то еще
не отняли! что
хочу, то с своим Ванькой и делаю! Вот завтра, как нарушите права, — будет другой разговор, а покуда аттанде-с!
— А что
хочет. Да, я думаю, это полезно и ей. Ведь ты
не женишься на ней? Она подумает, что ты ее забыл, забудет тебя сама и меньше будет краснеть перед
будущим своим женихом, когда станет уверять его, что никого, кроме его,
не любила.
— Вот уж и угасать! — заметил доктор. — Я сообщил вам только свои опасения на
будущее время, а теперь еще нет ничего… Я только
хотел сказать, что здоровье ее… или
не здоровье, а так она… как будто
не в нормальном положении…