Неточные совпадения
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель
считает долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало
не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до
последней издателя
не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
— Слышишь, сестра, — повторил он вслед, собрав
последние усилия, — я
не в бреду; этот брак — подлость. Пусть я подлец, а ты
не должна… один кто-нибудь… а я хоть и подлец, но такую сестру сестрой
считать не буду. Или я, или Лужин! Ступайте…
Хлыст я употребил, во все наши семь лет, всего только два раза (если
не считать еще одного третьего случая, весьма, впрочем, двусмысленного): в первый раз — два месяца спустя после нашего брака, тотчас же по приезде в деревню, и вот теперешний
последний случай.
Так совершил свое учебное поприще Обломов. То число, в которое он выслушал
последнюю лекцию, и было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате, как прежде учитель ногтем на книге, провел черту, за которую герой наш
не считал уже нужным простирать свои ученые стремления.
Они, желая выведать о причине нашего прихода, спросили:
не привезли ли мы потерпевших кораблекрушение японцев, потом:
не надо ли нам провизии и воды — две причины, которые японцы только и
считали достаточными для иноземцев, чтоб являться к ним, и то в
последнее время.
Считали же его просто знакомым убитой и даже
не столь близким, ибо в
последние две недели он и
не посещал ее.
— Слушай, — встал с места Иван Федорович, пораженный
последним доводом Смердякова и прерывая разговор, — я тебя вовсе
не подозреваю и даже
считаю смешным обвинять… напротив, благодарен тебе, что ты меня успокоил. Теперь иду, но опять зайду. Пока прощай, выздоравливай.
Не нуждаешься ли в чем?
Это великая заслуга в муже; эта великая награда покупается только высоким нравственным достоинством; и кто заслужил ее, тот вправе
считать себя человеком безукоризненного благородства, тот смело может надеяться, что совесть его чиста и всегда будет чиста, что мужество никогда ни в чем
не изменит ему, что во всех испытаниях, всяких, каких бы то ни было, он останется спокоен и тверд, что судьба почти
не властна над миром его души, что с той поры, как он заслужил эту великую честь, до
последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего человеческого достоинства.
Люди добросовестной учености, ученики Гегеля, Ганса, Риттера и др., они слушали их именно в то время, когда остов диалектики стал обрастать мясом, когда наука перестала
считать себя противуположною жизни, когда Ганс приходил на лекцию
не с древним фолиантом в руке, а с
последним нумером парижского или лондонского журнала.
В Петербурге, погибая от бедности, он сделал
последний опыт защитить свою честь. Он вовсе
не удался. Витберг просил об этом князя А. Н. Голицына, но князь
не считал возможным поднимать снова дело и советовал Витбергу написать пожалобнее письмо к наследнику с просьбой о денежном вспомоществовании. Он обещался с Жуковским похлопотать и сулил рублей тысячу серебром. Витберг отказался.
Конон
не отличался никакими особенными качествами, которые выделяли бы его из общей массы дворовых, но так как в нем эта
последняя нашла полное олицетворение своего сокровенного миросозерцания, то я
считаю нелишним посвятить ему несколько страниц.
Не могу примириться с конечностью человеческого существования, которую Гейдегтер
считает последней истиной.
Реставрированные дома Голицына и Троекурова — это
последняя память об Охотном ряде… И единственная, если
не считать «Петра Кириллова».
Вопрос за вопросом, возражение за возражением неслись со скамей к кафедре. Протоиерей исчерпал все тексты и, чувствуя, что они
не останавливают потока возражений, прибег к
последнему аргументу. Он сделал суровое лицо, подвинул к себе журнал, давая понять, что
считает беседу конченной, и сказал...
Нет этих следов, да и
не с тем писана комедия, чтобы указать их;
последний акт ее мы
считаем только
последним мастерским штрихом, окончательно рисующим для нас натуру Большова, которая была остановлена в своем естественном росте враждебными подавляющими обстоятельствами и осталась равно бессильною и ничтожною как при обстоятельствах, благоприятствовавших широкой и самобытной деятельности, так и в напасти, опять ее скрутившей.
Не выставляясь напоказ, избегая ожесточения и празднословия партий,
не считая себя в числе первых, князь понял, однако, многое из совершающегося в
последнее время весьма основательно.
— Я
считаю долгом объясниться с вами откровенно, Лука Назарыч, — ответил Мухин. — До сих пор мне приходилось молчать или исполнять чужие приказания… Я
не маленький и хорошо понимаю, что говорю с вами в
последний раз, поэтому и скажу все, что лежит на душе.
— Жизнь вольного казака, значит, желаете иметь, — произнес Захаревский; а сам с собой думал: «Ну, это значит шалопайничать будешь!» Вихров
последними ответами очень упал в глазах его: главное, он возмутил его своим намерением
не служить: Ардальон Васильевич службу
считал для каждого дворянина такою же необходимостью, как и воздух. «Впрочем, — успокоил он себя мысленно, — если жену будет любить, так та и служить заставит!»
Он тоже
считает государство немыслимым без религии, но видит в
последней не «подспорье», как Тебеньков, а основание.
Быть может, он уже знает все, что может сказать ему Януш, но он молчит; он
не считает нужным травить старого беззубого зверя в его
последней берлоге…
—
Не беспокойтесь, этим вы меня
не уязвите. Да, я повторяю: вам нужно только, чтобы кого-нибудь
считали вашим рабом, новым рабом вашей неотразимости. А время идет, а рабы все реже и реже. И для того чтобы
не потерять
последнего вздыхателя, вы, холодная, бесстрастная, приносите в жертву и ваши семейные обязанности, и вашу верность супружескому алтарю.
— Я
считаю недостойным себя говорить с таким господином, как вы, — проговорил отец Михаил, оскорбленный
последними словами Смоковникова в особенности потому, что он знал, что они справедливы. Он прошел полный курс духовной академии и потому давно уже
не верил в то, что исповедывал и проповедывал, а верил только в то, что все люди должны принуждать себя верить в то, во что он принуждал себя верить.
До тех пор, пока
не установилось прямого общения между читателем и писателем,
последний не может
считать себя исполнившим свое призвание.
Чувство это в продолжение 3-месячного странствования по станциям, на которых почти везде надо было ждать и встречать едущих из Севастополя офицеров, с ужасными рассказами, постоянно увеличивалось и наконец довело до того бедного офицера, что из героя, готового на самые отчаянные предприятия, каким он воображал себя в П., в Дуванкòй он был жалким трусом и, съехавшись месяц тому назад с молодежью, едущей из корпуса, он старался ехать как можно тише,
считая эти дни
последними в своей жизни, на каждой станции разбирал кровать, погребец, составлял партию в преферанс, на жалобную книгу смотрел как на препровождение времени и радовался, когда лошадей ему
не давали.
В 1840 году театр в Висбадене был и по наружности плох, а труппа его, по фразистой и мизерной посредственности, по старательной и пошлой рутине, ни на волос
не возвышалась над тем уровнем, который до сих пор можно
считать нормальным для всех германских театров и совершенство которого в
последнее время представляла труппа в Карлсруэ, под «знаменитым» управлением г-на Девриента.
Последнее было у Н.И. Пастухова сделать
не всегда легко, и хотя дело кончалось обыкновенно полным удовлетворением всякой просьбы, но покричать при этом он
считал своей священной обязанностью, и кричал иногда довольно внушительно.
Вы когда-то говорили мне, что для меня способны пожертвовать многим, — Вы
не лгали это, — я верил Вам, и если,
не скрою того,
не вполне отвечал Вашему чувству, то потому, что мы слишком родственные натуры, слишком похожи один на другого, — нам нечем дополнять друг друга; но теперь все это изменилось; мы, кажется, можем остаться друзьями, и я хочу подать Вам первый руку: я слышал, что Вы находитесь в близких, сердечных отношениях с Тулузовым; нисколько
не укоряю Вас в этом и даже
не считаю вправе себя это делать, а только советую Вам опасаться этого господина; я
не думаю, чтобы он был искренен с Вами: я сам испытал его дружбу и недружбу и знаю, что первая гораздо слабее
последней.
Марфин слушал капитана с нахмуренным лицом. Он вообще офицеров
последнего времени недолюбливал,
считая их шагистиками и больше ничего, а то, что говорил Аггей Никитич, на первых порах показалось Егору Егорычу пошлым, а потому вряд ли даже
не с целью прервать его разглагольствование он обратился к барышням...
Но
последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе
не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда
не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак
не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но
не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
В смерти дочери он, конечно, нисколько
не будет себя
считать виновным, а между тем сам лично избавится от множества огорчений, которые Катрин, особенно
последнее время, делала ему каждоминутно и — что обиднее всего — нарочно и с умыслом.
Какой-нибудь
последний оборвыш, который и сам-то был самым плохим работником и
не смел пикнуть перед другими каторжниками, побойчее его и потолковее, и тот
считал вправе крикнуть на меня и прогнать меня, если я становился подле него, под тем предлогом, что я ему мешаю. Наконец, один из бойких прямо и грубо сказал мне: «Куда лезете, ступайте прочь! Что соваться куда
не спрашивают».
Елена украдкой лукаво покачала головой, хозяин
не счел нужным их представить друг другу, и Инсаров ушел, в
последний раз обменявшись взором с Еленой.
— А баушку так и узнать нельзя стало, — жаловалась Нюша. — Все
считает что-то да бормочет про себя… Мне даже страшно иногда делается, особенно ночью. Либо молится, либо
считает… И скупая какая стала — страсть! Прежде из
последнего старух во флигеле кормила, а теперь
не знает, как их скачать с рук.
— Бабушка Татьяна мне прямо тогда сказала, что она меня
не благословляет… — пускала Феня в ход свой
последний, самый сильный аргумент. — А я против ее воли
не могу идти, потому что
считаю бабушку Татьяну второй матерью. Она худу
не научит, Алена Евстратьевна. Недаром она вон как разнемоглась с горя… Нет, нет, и
не говорите лучше. Я и слышать ничего
не хочу!
Я предпочитаю плотичку, за ее белизну, всем другим насадкам; но рыбаки
считают, что всего лучше небольшие карасики, уверяя, что они мягче и слаще другой рыбы и живущи;
последнее совершенно справедливо, но, по моему замечанию, налимы и другие хищные рыбы берут на них
не так охотно.
Тем бы я утешался, что уж очень у нас женщины в обиде и во всяком забвении живут, — нет такого ничтожного,
последнего мужичонка, который бы
не считал бабу ниже себя.
Старик просто
не считал себя вправе беспокоить его сиятельство своим поклоном, так как сей
последний на вечере у себя
не удостоил слова сказать с ним, а между тем Елпидифор Мартыныч даже в настоящую минуту ехал, собственно, по делу князя.
Покуда княгиня приводила себя в порядок, Анна Юрьевна ходила взад и вперед по комнате, и мысли ее приняли несколько иное течение: прежде видя князя вместе с княгиней и принимая в основание, что
последняя была tres apathique, Анна Юрьевна
считала нужным и неизбежным, чтобы он имел какую-нибудь альянс на стороне; но теперь, узнав, что он уже имеет таковую, она стала желать, чтобы и княгиня полюбила кого-нибудь постороннего, потому что женщину, которая верна своему мужу, потому что он ей верен, Анна Юрьевна еще несколько понимала; но чтобы женщина оставалась безупречна, когда муж ей изменил, — этого даже она вообразить себе
не могла и такое явление
считала почти унижением женского достоинства; потому, когда княгиня, наконец, вышла к ней, она очень дружественно встретила ее.
И он
не выйдет из своего"да уж так!"до
последнего издыхания, и дотоле
не сочтет себя побежденным, доколе будет сознавать себя способным разевать рот и произносить"помяните мое слово!".
Перехватов
не знал, сердиться ли ему на своего нового пациента или внутренне смеяться над ним, и,
сочтя последнее за лучшее,
не выразил даже в лице никакого неудовольствия.
Вместе с тем, из
последней происшедшей между ними размолвки, она убедилась, что Бегушев вовсе
не считает ее за такое высокое и всесовершенное существо, в котором
не было бы никаких недостатков; напротив, он находил их много, а с течением времени, вероятно, найдет еще и больше!..
Поэтому
не считаем за нужное излагать все эти искаженные понятия о судьбе,
считая достаточным показать, как угловато виднеется первоначальная основа даже из-под
последней и искуснейшей диалектической одежды, которою облеклась она в господствующем ныне эстетическом воззрении на трагическое.
Поднять его, сделать гряды и потом несколько раз в лето прополоть
последние — стоит одной поденщиной,
не считая постоянных мызных работников, по малой мере двести рублей.
Сомнения быть
не могло, что он
считал меня за самого
последнего дурака на всем свете, и если «держал меня при себе», то единственно потому только, что от меня можно было получать каждый месяц жалованье.
Тем
не менее я
считаю себя совершенно вправе предложить ему, и особенно баронессе, мои извинения, тем более, что действительно в
последнее время я чувствую себя нездоровым, расстроенным и, так сказать, фантастическим, и прочее и прочее.
С окончанием завтрака мисс Бликс
сочла своею обязанностью заявить графине, что никогда еще
не видала она, чтобы дети вели себя так примерно, как в эти
последние дни. Графиня возразила, что она уже слышала об этом от сестры и потому распорядилась, приказав взять к вечеру ложу в цирке.
Не излишним
считаю здесь заметить, что Павел по своей наружности был
не самый
последний в собрании.
В заключение портрета скажу, что он назывался Григорий Александрович Печорин, а между родными просто Жорж, на французский лад, и что притом ему было 23 года, — и что у родителей его было 3 тысячи душ в Саратовской, Воронежской и Калужской губернии, —
последнее я прибавляю, чтоб немного скрасить его наружность во мнении строгих читателей! — виноват, забыл включить, что Жорж был единственный сын,
не считая сестры, 16-летней девочки, которая была очень недурна собою и, по словам маменьки (папеньки уж
не было на свете),
не нуждалась в приданом и могла занять высокую степень в обществе, с помощию божией и хорошенького личика и блестящего воспитания.
— Я вам тоже обещал сказать и мое «
последнее» слово, — начал он с внутренним, еще подавляемым раздражением, — вот оно, это слово:
считаю по совести, что все дела между нами обоюдно покончены, так что нам
не об чем даже и говорить; слышите —
не об чем; а потому
не лучше ли вам сейчас уйти, а я за вами дверь запру.
Выставляя этот факт, мы
не откажемся его объяснить и подтвердить примерами. Но сначала
считаем нужным изложить причины, от которых, по нашему мнению, зависел этот мелочной, мизерный характер, обнаруженный литературою в
последнее время.