Неточные совпадения
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать
не дам, покамест он
не заплатит мне за прежнее». Таков уж
ответ его
был.
—
А Клим ему в
ответ:
«Вы крепостными
не были,
Была капель великая,
Да
не на вашу плешь!
Выслушав такой уклончивый
ответ, помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что
будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то
есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы
не волновать народ и
не поселить в нем несбыточных мечтаний.
Но злаков на полях все
не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог
не внимал мольбам. Кто-то заикнулся
было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва
не побили каменьями, и в
ответ на его предложение утроили усердие.
— То-то! уж ты сделай милость,
не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало
быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в
ответ не попасть!
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника
не дремал. Он тоже вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к
ответу. Некоторое время Байбаков запирался и ничего, кроме «знать
не знаю, ведать
не ведаю»,
не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх того пообещали полтинник на водку, то вразумился и,
будучи грамотным, дал следующее показание...
Но и на этот раз
ответом было молчание или же такие крики, которые совсем
не исчерпывали вопроса. Лицо начальника сперва побагровело, потом как-то грустно поникло.
Но глуповцы
не внимали обличителям и с дерзостью говорили:"Хлеб пущай свиньи
едят, а мы свиней съедим — тот же хлеб
будет!"И Дю-Шарио
не только
не возбранял подобных
ответов, но даже видел в них возникновение какого-то духа исследования.
Содержание
было то самое, как он ожидал, но форма
была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может
быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара
не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это
будет тебе неприятно. Дай
ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
Другое
было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого
не подразумевали под ними и что они, ничего
не объясняя, только отрицали те вопросы, без
ответа на которые он чувствовал, что
не мог жить, а старались разрешить совершенно другие,
не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души и т. п.
И среди молчания, как несомненный
ответ на вопрос матери, послышался голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это
был смелый, дерзкий, ничего
не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.
Она
не соображала того, что его телеграмма
была ответ на ее телеграмму и что он
не получал еще ее записки.
Левину ясно
было, что Свияжский знает такой
ответ на жалобы помещика, который сразу уничтожит весь смысл его речи, но что по своему положению он
не может сказать этого
ответа и слушает
не без удовольствия комическую речь помещика.
На все вопросы
были прекрасно изложены
ответы, и
ответы,
не подлежавшие сомнению, так как они
не были произведением всегда подверженной ошибкам человеческой мысли, но все
были произведением служебной деятельности.
Комиссионер, носивший письмо, передал ей самый жестокий и неожиданный ею
ответ, что
ответа не будет.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и,
не дожидаясь
ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез
было пролито в Москве при разлуке?
Левин вспомнил
ответ Кити. Она сказала: Нет, это
не может
быть…
— Нет, отчего? Я скажу, — просто сказала Варенька и,
не дожидаясь
ответа, продолжала: — да, это воспоминание, и
было тяжелое когда-то. Я любила одного человека, и эту вещь я
пела ему.
— Да объясните мне, пожалуйста, — сказал Степан Аркадьич, — что это такое значит? Вчера я
был у него по делу сестры и просил решительного
ответа. Он
не дал мне
ответа и сказал, что подумает, а нынче утром я вместо
ответа получил приглашение на нынешний вечер к графине Лидии Ивановне.
Посмотревшись в зеркало, Левин заметил, что он красен; но он
был уверен, что
не пьян, и пошел по ковровой лестнице вверх за Степаном Аркадьичем. Наверху, у поклонившегося, как близкому человеку, лакея Степан Аркадьич спросил, кто у Анны Аркадьевны, и получил
ответ, что господин Воркуев.
Он долго
не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак
не мог подставить те слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно
было знать. И он написал три буквы. Но он еще
не кончил писать, а она уже читала за его рукой и сама докончила и написала
ответ: Да.
Ему казалось, что у него
есть ответ на этот вопрос; но он
не успел еще сам себе выразить его, как уже вошел в детскую.
Она никогда
не чувствовала себя столь униженною, как в ту минуту, когда, призвав комиссионера, услышала от него подробный рассказ о том, как он дожидался и как потом ему сказали: «
ответа никакого
не будет».
И ни то, ни другое
не давало
не только
ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским мужикам и землевладельцам делать с своими миллионами рук и десятин, чтоб они
были наиболее производительны для общего благосостояния.
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его,
не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух Евреев, и всех этих людей, хотя они
были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно
было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне добиться от Каренина решительного
ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
— Скажи, что
ответа не будет, — сказала графиня Лидия Ивановна и тотчас, открыв бювар, написала Алексею Александровичу, что надеется видеть его в первом часу на поздравлении во дворце.
— Я очень рад, что вы приехали, — сказал он, садясь подле нее, и, очевидно желая сказать что-то, он запнулся. Несколько раз он хотел начать говорить, но останавливался. Несмотря на то, что, готовясь к этому свиданью, она учила себя презирать и обвинять его, она
не знала, что сказать ему, и ей
было жалко его. И так молчание продолжалось довольно долго. — Сережа здоров? — сказал он и,
не дожидаясь
ответа, прибавил: — я
не буду обедать дома нынче, и сейчас мне надо ехать.
Ответа не было, кроме того общего
ответа, который дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы.
Ответ этот: надо жить потребностями дня, то
есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере, до ночи, нельзя уже вернуться к той музыке, которую
пели графинчики-женщины; стало
быть, надо забыться сном жизни.
Не слыша
ответа, Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал — и сказать ли вам? я думаю, он в состоянии
был исполнить в самом деле то, о чем говорил шутя.
Может
быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о характере Печорина? — Мой
ответ — заглавие этой книги. «Да это злая ирония!» — скажут они. —
Не знаю.
Герой наш поворотился в ту ж минуту к губернаторше и уже готов
был отпустить ей
ответ, вероятно ничем
не хуже тех, какие отпускают в модных повестях Звонские, Линские, Лидины, Гремины и всякие ловкие военные люди, как, невзначай поднявши глаза, остановился вдруг, будто оглушенный ударом.
Попробовал
было укорить, но получил такой
ответ: «Как можно, барин, чтобы мы о господской, то
есть, выгоде
не радели?
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется,
была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой
ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам
была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче — Боже! — стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я
не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы
были правы предо мной.
Я благодарна всей душой…
Кошевой
не дал
ответа на этот запрос. Это
был упрямый козак. Он немного помолчал и потом сказал...
Раскольников, говоря это, хоть и смотрел на Соню, но уж
не заботился более: поймет она или нет. Лихорадка вполне охватила его. Он
был в каком-то мрачном восторге. (Действительно, он слишком долго ни с кем
не говорил!) Соня поняла, что этот мрачный катехизис [Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в виде вопросов и
ответов.] стал его верой и законом.
— Э-эх! Посидите, останьтесь, — упрашивал Свидригайлов, — да велите себе принести хоть чаю. Ну посидите, ну, я
не буду болтать вздору, о себе то
есть. Я вам что-нибудь расскажу. Ну, хотите, я вам расскажу, как меня женщина, говоря вашим слогом, «спасала»? Это
будет даже
ответом на ваш первый вопрос, потому что особа эта — ваша сестра. Можно рассказывать? Да и время убьем.
Между тем Раскольников, слегка
было оборотившийся к нему при
ответе, принялся вдруг его снова рассматривать пристально и с каким-то особенным любопытством, как будто давеча еще
не успел его рассмотреть всего или как будто что-то новое в нем его поразило: даже приподнялся для этого нарочно с подушки.
Раза два, впрочем, случилось, что она сама так навела разговор, что невозможно
было, отвечая ей,
не упомянуть о том, где именно находится теперь Родя; когда же
ответы поневоле должны
были выйти неудовлетворительными и подозрительными, она стала вдруг чрезвычайно печальна, угрюма и молчалива, что продолжалось весьма долгое время.
На мгновение
ответа не было, но видно
было, что за дверью находилось несколько человек и как будто кого-то отталкивали.
Ответ:
есть, потому такая мамаша
есть, что из стадвадцатипятирублевой своей пенсии, хоть сама
есть не будет, а уж Роденьку выручит, да сестрица такая
есть, что за братца в кабалу пойдет.
«Соседка, слышала ль ты добрую молву?»
Вбежавши, Крысе Мышь сказала: —
«Ведь кошка, говорят, попалась в когти льву?
Вот отдохнуть и нам пора настала!» —
«
Не радуйся, мой свет»,
Ей Крыса говорит в
ответ:
«И
не надейся попустому!
Коль до когтей у них дойдёт,
То, верно, льву
не быть живому:
Сильнее кошки зверя нет...
Вы расстроены, я
не смею торопить вас
ответом. Подумайте! Если вам
будет угодно благосклонно принять мое предложение, известите меня; и с той минуты я сделаюсь вашим самым преданным слугой и самым точным исполнителем всех ваших желаний и даже капризов, как бы они странны и дороги ни
были. Для меня невозможного мало. (Почтительно кланяется и уходит в кофейную.)
Вскоре я выздоровел и мог перебраться на мою квартиру. С нетерпением ожидал я
ответа на посланное письмо,
не смея надеяться и стараясь заглушить печальные предчувствия. С Василисой Егоровной и с ее мужем я еще
не объяснялся; но предложение мое
не должно
было их удивить. Ни я, ни Марья Ивановна
не старались скрывать от них свои чувства, и мы заранее
были уж уверены в их согласии.
Дама выслушала ее со вниманием. «Где вы остановились?» — спросила она потом; и услыша, что у Анны Власьевны, примолвила с улыбкою: «А! знаю. Прощайте,
не говорите никому о нашей встрече. Я надеюсь, что вы недолго
будете ждать
ответа на ваше письмо».
Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина
есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил!
Глядел, и видел, и
не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх и стыд, —
За двери прячется, боится
быть в
ответе.
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! —
Молчалины блаженствуют на свете!
— Вы думаете? — промолвила она. — Что ж? я
не вижу препятствий… Я рада за Катю… и за Аркадия Николаича. Разумеется, я подожду
ответа отца. Я его самого к нему пошлю. Но вот и выходит, что я
была права вчера, когда я говорила вам, что мы оба уже старые люди… Как это я ничего
не видала? Это меня удивляет!
Это прозвучало так обиженно, как будто
было сказано
не ею. Она ушла, оставив его в пустой, неприбранной комнате, в тишине, почти
не нарушаемой робким шорохом дождя. Внезапное решение Лидии уехать, а особенно ее испуг в
ответ на вопрос о женитьбе так обескуражили Клима, что он даже
не сразу обиделся. И лишь посидев минуту-две в состоянии подавленности, сорвал очки с носа и, до боли крепко пощипывая усы, начал шагать по комнате, возмущенно соображая...
Ел Тагильский
не торопясь, и насыщение
не мешало ему говорить. Глядя в тарелку, ловко обнажая вилкой и ножом кости цыпленка, он спросил: известен ли Самгину размер состояния Марины? И на отрицательный
ответ сообщил: деньгами и в стойких акциях около четырехсот тысяч, землею на Урале и за Волгой в Нижегородской губернии, вероятно, вдвое больше.
Искать
ответа не было времени. За спиною Самгина, в углу комнаты, шептали...
Найти
ответ на вопрос этот
не хватило времени, — нужно
было определить: где теперь Марина? Он высчитал, что Марина уже третьи сутки в Париже, и начал укладывать вещи в чемодан.