Неточные совпадения
— Да, прекрасный, превосходный, образованный, умный… — заговорил вдруг Раскольников какою-то
неожиданною скороговоркой и с каким-то необыкновенным до сих
пор оживлением, — уж не помню, где я его прежде, до болезни, встречал… Кажется, где-то встречал… Вот и этот тоже хороший человек! — кивнул он на Разумихина, — нравится он тебе, Дуня? — спросил он ее и вдруг, неизвестно чему, рассмеялся.
Зима, как неприступная, холодная красавица, выдерживает свой характер вплоть до узаконенной
поры тепла; не дразнит
неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все идет обычным, предписанным природой общим порядком.
Но о сем скажем в следующей книге, а теперь лишь прибавим вперед, что не прошел еще и день, как совершилось нечто до того для всех
неожиданное, а по впечатлению, произведенному в среде монастыря и в городе, до того как бы странное, тревожное и сбивчивое, что и до сих
пор, после стольких лет, сохраняется в городе нашем самое живое воспоминание о том столь для многих тревожном дне…
Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много размышлял о ней, ее судьба меня занимала, я радовался
неожиданному нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего дня я узнал ее; до тех
пор она отворачивалась от меня. И вот, когда она раскрылась, наконец, передо мною, каким пленительным светом озарился ее образ, как он был нов для меня, какие тайные обаяния стыдливо в нем сквозили…
Стиль был старинный русско — польский, кудреватый, запутанный, усеянный такими
неожиданными оборотами, что
порой чтение капитана прерывалось общим хохотом.
Слишком поспешно, слишком обнаженно дошло дело до такой
неожиданной точки,
неожиданной, потому что Настасья Филипповна, отправляясь в Павловск, еще мечтала о чем-то, хотя, конечно, предполагала скорее дурное, чем хорошее; Аглая же решительно была увлечена
порывом в одну минуту, точно падала с горы, и не могла удержаться пред ужасным наслаждением мщения.
От целого славного прошлого в его памяти осталось что-то смутное, несвязное,
порою даже как будто
неожиданное.
Я до того испугался
неожиданного появления отца, что даже на первых
порах не заметил, откуда он шел и куда исчез.
Отец опять тяжело вздохнул. Я уже не смотрел на него, только слышал этот вздох, — тяжелый, прерывистый, долгий… Справился ли он сам с овладевшим им исступлением, или это чувство не получило исхода благодаря последующему
неожиданному обстоятельству, я и до сих
пор не знаю. Знаю только, что в эту критическую минуту раздался вдруг за открытым окном резкий голос Тыбурция...
Раздирающий душу вопль генеральши, покатившейся в кресле; столбняк девицы Перепелицыной перед
неожиданным поступком до сих
пор всегда покорного дяди; ахи и охи приживалок; испуганная до обморока Настенька, около которой увивался отец; обезумевшая от страха Сашенька; дядя, в невыразимом волнении шагавший по комнате и дожидавшийся, когда очнется мать; наконец, громкий плач Фалалея, оплакивавшего господ своих, — все это составляло картину неизобразимую.
Несмотря на то, что дипломатическая Юлочка, разыгрывая в первый раз и без репетиции новую сцену, чуть не испортила свою роль перебавленным театральным эффектом, Долинский был совершенно обманут. Сконфуженный
неожиданным страстным
порывом Юлочки и еще более
неожиданным явлением Аксиньи Тимофеевны, он вырвался из горячих Юлочкиных объятий и прямо схватился за шапку.
Эти резкие перерывы и переходы кажутся нам
неожиданными, но между тем в них, несомненно, есть своя строгая последовательность, только усложнившаяся множеством разного рода мотивов, которые и до сих
пор еще ускользают от нашего внимания или неправильно признаются нами недраматическими.
Оно не уменьшилось, даже — напротив; но оно стало вырождаться в какое-то особого рода тщеславие, которого прежде не было: стало иногда страдать уже совсем от других причин, чем обыкновенно прежде, — от причин
неожиданных и совершенно прежде немыслимых, от причин «более высших», чем до сих
пор, — «если только можно так выразиться, если действительно есть причины высшие и низшие…» Это уже прибавлял он сам.
В горле у него что-то точно оборвалось и захлестнулось. Щавинский быстро оглядел его в профиль.
Неожиданное, не виданное до сих
пор выражение нежной мягкости легло вокруг рта и на дрогнувшем подбородке штабс-капитана, и глаза его засияли тем теплым, дрожащим светом, который светится сквозь внезапные непроливающиеся слезы. Но он тотчас же справился с собой, на секунду зажмурился, потом повернул к Щавинскому простодушное, бессмысленное лицо и вдруг выругался скверным, длинным русским ругательством.
Неожиданное течение вдруг подхватило лодку и понесло ее с ужасной стремительностью. Через минуту не стало видно ни левого, ни правого берега. Рев воды на мельнице, которому до сих
пор мешала преграда из леса, вдруг донесся с жуткой явственностью.
Хозяева не вдруг опомнились от такого, уже вовсе
неожиданного и позднего посещения, которое застало их совершенно врасплох, совершенно не в
пору, но делать было нечего.
Порой его парадоксальные возражения,
неожиданные, не всегда основательные, но всегда уверенные, стремительные и страстные, затягивали наши споры до глубокой ночи.
Но — странное дело! — какое-то непонятное мне самому ощущение уже овладело мною; что-то шелестило уже по моему сердцу, до сих
пор незнакомое и неведомое ему; но отчего оно подчас горело и билось, будто испуганное, и часто
неожиданным румянцем обливалось лицо мое.
До сих
пор я наблюдал за ней очень пристально, не отрывая глаз от ее грустного лица; теперь же, при
неожиданном входе мужа, я видел, как она вся вздрогнула и лицо ее, и без того уже бледное, сделалось вдруг белее платка.
Все это
неожиданное, быстрое движение ее, это серьезное личико, эта простодушная наивность, эти не подозреваемые до сих
пор сердечные слезы, накипевшие в ее вечно смеющихся глазках, были в ней таким
неожиданным дивом, что все стояли перед нею как будто наэлектризированные ее взглядом, скорым, огневым словом и жестом.
При таком
неожиданном нападении со стороны соседа огарок бросал еще более сомнительный свет на пору-чицу, женщину с наружностью жесткой и деревянной, одетую, как вообще все вдовствующие поручицы-приживалки, в глубокий траур.
Время было уже позднее: двенадцатый час ночи. Обычные посетители коммунных вечеров, кажись, все налицо. Кому бы быть в такую позднюю
пору? Этот
неожиданный и притом такой смелый, сильный звонок почти на всех присутствующих произвел довольно странное впечатление: иных покоробило, иным как-то жутко стало, а у кой-кого и легкий морозец по спине побежал. Все как-то невольно переглянулись, но решительно ни единая душа не тронулась с места, чтобы идти в прихожую и отворить там двери.
Жуки двигались
порывами, останавливались и делали
неожиданные прыжки в стороны.
Бодростина вместо ответа спокойно подала ему свою правую руку, а левой откинула вуаль. Она тоже несколько переменилась с тех
пор, как мы ее видели отъезжавшею из хуторка генеральши с потерпевшим тогда
неожиданное поражение Гордановым. Глафира Васильевна немного побледнела, и прекрасные говорящие глаза ее утратили свою беспокойную тревожность: они теперь смотрели сосредоточеннее и спокойнее, и на всем лице ее выражалась сознательная решимость.
Но три недели назад Лестман неожиданно сделал ей предложение выйти за него замуж; Александра Михайловна отказала сразу, решительно, с
неожиданною для нее самой быстротой; как будто тело ее вдруг возмутилось и, не дожидаясь ума, поспешно ответило: «Нет! нет!» До тех
пор она словно не замечала, что этот участливый, тускло-серый человек — мужчина, но когда он заговорил о любви, он вдруг стал ей противно-чужд.
Смерть государыни была совершенно
неожиданная и внезапная. Она умерла в Царском Селе, в самый день Рождества Христова, 25 декабря 1761 года. По преданию, смерть императрицы предсказала петербургским жителям известная в то время юродивая Ксения, могила которой на Смоленском кладбище и до сих
пор пользуется особенным народным уважением. Накануне кончины государыни Ксения ходила по городу и говорила...
В тот же момент совершилось нечто совсем
неожиданное. Пустынный до тех
пор берег — оживился.
И ни на минуту до сей
поры не уверенный в возможности спасения интролигатора, я вдруг стал верить, что
неожиданное направление, данное делу князем Васильчиковым, привело это дело как раз к такому судии, который разрешит его самым наисовершеннейшим образом.
До сих
пор помню то огромное, не лишенное страха, чувство изумления, какое испытал я при моем странном и
неожиданном открытии: говоря правду, я привожу людей к ошибке и тем обманываю их; утверждая ложь, привожу их, наоборот, к истине и познанию.