Неточные совпадения
Я замечал, и многие старые воины подтверждали мое замечание, что часто на лице человека, который должен умереть через несколько
часов, есть какой-то странный отпечаток
неизбежной судьбы, так что привычным глазам трудно ошибиться.
Яшей овладело опять такое малодушие, что он рад был хоть на
час отсрочить
неизбежную судьбу. У него сохранился к деспоту-отцу какой-то панический страх… А вот и Балчуговский завод, и широкая улица, на которой стояла проваленная избенка Тараса.
Михайлов, в эти три
часа уже несколько раз считавший свой конец
неизбежным и несколько раз успевший перецеловать все образа, которые были на нем, под конец успокоился немного, под влиянием того убеждения, что ежели так много бомб и ядер пролетело, не задев его, отчего же теперь заденет?
С нашей жизнью вечно смежная,
Вечно ищущая нас,
Смерть приходит,
неизбежная,
В каждый день и в каждый
час.
Благо, благо недремавшему,
Мирно гостью ожидавшему,
Неусыпно посылавшему
К небесам молящий глас!
Опять пошли минута за минутой,
час за
часом, всё то же, и всё нет конца, и всё страшнее
неизбежный конец.
Начинается обычная канитель: собрались в тесном месте издавна очертевшие друг другу люди, привыкли они в этот
час спать, а теперь стоят здесь и знают, что завтра приедет начальство, начнётся
неизбежная ругань, суматоха, знают они это, тупо сердятся все — на каждого, каждый — на всех.
Вмиг в голове у меня загорелась идея… да, впрочем, это был только миг, менее чем миг, как вспышка пороха, или уж переполнилась мера, и я вдруг теперь возмутился всем воскресшим духом моим, да так, что мне вдруг захотелось срезать наповал всех врагов моих и отмстить им за все и при всех, показав теперь, каков я человек; или, наконец, каким-нибудь дивом научил меня кто-нибудь в это мгновение средней истории, в которой я до сих пор еще не знал ни аза, и в закружившейся голове моей замелькали турниры, паладины, герои, прекрасные дамы, слава и победители, послышались трубы герольдов, звуки шпаг, крики и плески толпы, и между всеми этими криками один робкий крик одного испуганного сердца, который нежит гордую душу слаще победы и славы, — уж не знаю, случился ли тогда весь этот вздор в голове моей или, толковее, предчувствие этого еще грядущего и
неизбежного вздора, но только я услышал, что бьет мой
час.
Находя, что приближается в действительности для них решительная минута, которою определится навеки их судьба, мы все еще не хотим сказать себе: в настоящее время не способны они понять свое положение; не способны поступить благоразумно и вместе великодушно, — только их дети и внуки, воспитанные в других понятиях и привычках, будут уметь действовать как честные и благоразумные граждане, а сами они теперь не пригодны к роли, которая дается им; мы не хотим еще обратить на них слова пророка: «Будут видеть они и не увидят, будут слышать и не услышат, потому что загрубел смысл в этих людях, и оглохли их уши, и закрыли они свои глаза, чтоб не видеть», — нет, мы все еще хотим полагать их способными к пониманию совершающегося вокруг них и над ними, хотим думать, что они способны последовать мудрому увещанию голоса, желавшего спасти их, и потому мы хотим дать им указание, как им избавиться от бед,
неизбежных для людей, не умеющих вовремя сообразить своего положения и воспользоваться выгодами, которые представляет мимолетный
час.
Но
час ударил
неизбежный,
И улетел птенец мой нежный!..
Потому роковой двойственностью отличаются все процессы жизни: рост неразрывно связан с разрушением, он есть движение навстречу
неизбежному, неотвратимому концу; с каждым днем и
часом своего бытия и цветения все живое приближается к смерти и разрушению, и эта неразрывность жизни и смерти представляет одну из величайших загадок бытия.
Закончилось веселое Рождество с его
неизбежными святочными гаданиями… Старшие приютки вплоть до Крещения ставили еженощно блюдечки с водою под кровати друг другу с переброшенными в виде мостика через них щепками… Надеясь увидеть во сне «суженого», который должен был перевести через этот первобытный мостик. Слушали под банею и у церковной паперти, убегая туда тишком праздничными вечерами. И в зеркала смотрелись, высматривая там свою судьбу при двух свечных огарках в
час полуночи… Молодость брала свое…
Пословица: через
час по ложке, вместо того чтоб сбыться ей над пациентами, сбывалась над самим лекарем. Уж конечно, не прописывал он никому такой горькой микстуры, какую Варфоломей заставлял его глотать при каждом своем посещении. На следующий день опять прием, опять появление
неизбежного переводчика. С ним боярин Мамон. Ничего доброго не обещает соединение этих двух лиц. Но книгопечатник порядочно напуган врачом: придет ли он снова просить о каком-нибудь вздоре?
Известие же о переселении в лучшие миры человека, которого мы за несколько
часов видели живым, надеющимся, не думающим о скорой разлуке с близкими, не помышляющим о том, что минуты его сочтены, что смерть, грозная,
неизбежная, стоит буквально за его спиною — потрясающе.
Еще каких-нибудь два-три
часа — и она увидит на вокзале Сережу. Он уже большой мальчик, носит треугольную шляпу. Лили не пустят… У них теперь поветрие"свинки" —
неизбежная институтская болезнь. Она недавно только оправилась.