Неточные совпадения
Налево, сбоку от Мити,
на месте, где сидел в начале вечера
Максимов, уселся теперь прокурор, а по правую руку Мити,
на месте, где была тогда Грушенька, расположился один румяный молодой человек, в каком-то охотничьем как бы пиджаке, и весьма поношенном, пред которым очутилась чернильница и бумага.
А дед подошел к Максиму-то и говорит: «Ну, спасибо тебе, другой бы
на твоем
месте так не сделал, я это понимаю!
Версты полторы от
места, где совершилось нападение
на Максима, толпы вооруженных людей сидели вокруг винных бочек с выбитыми днами. Чарки и берестовые черпала ходили из рук в руки. Пылающие костры освещали резкие черты, всклокоченные бороды и разнообразные одежды. Были тут знакомые нам лица: и Андрюшка, и Васька, и рыжий песенник; но не было старого Коршуна. Часто поминали его разбойники, хлебая из черпал и осушая чарки.
«
Максим меня доедет!» — пригрозил Кожемякин сам себе, тихонько, точно воровать шёл, пробираясь в комнату. Там он сел
на привычное
место, у окна в сад, и, сунув голову, как в мешок, в думы о завтрашнем дне, оцепенел в них, ничего не понимая, в нарастающем желании спрятаться куда-то глубоко от людей.
— Вспомнил я,
Максим, нашу жизнь и всё там… что было. Сколько после того исходил я земли, сколько всякой всячины видел… Нет для меня
на земле ничего удобного! Не нашел я себе
места!
Бородкин (подходя к Авдотье Максимовне). Авдотья Максимовна, не плачьте, перестаньте-с. Теперь вас никто обидеть не смеет-с. Никому не позволю… самому
Максиму Федотычу, провалиться
на этом
месте!..
Максим тронул вожжи, чмокнул, и бричка с шумом покатила дальше. А жена всё еще говорила, что резать кулич, не доехав до дому, — грех и непорядок, что всё должно иметь свое
место и время.
На востоке, крася пушистые облака в разные цвета, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка. Уж не один, три коршуна, в отдалении друг от друга, носились над степью. Солнце пригрело чуть-чуть, и в молодой траве затрещали кузнечики.
Эриугена посвящает чрезвычайно много
места и внимания вопросу о творении из ничего (стараясь привлечь
на свою сторону и восточных отцов церкви, как-то: св. Василия Великого, Григория Нисского,
Максима Исповедника, Дионисия Ареопагита, в таких суждениях, в которых они подают повод к подобному перетолкованию, не будучи действительно повинны в имманентизме).
На новом
месте много потрудился Сидорушка, соединяя Божьих людей с молоканами, чем и предварил
Максима.
На лучшем
месте, за ветром,
на баклаге, сидел взводный фейерверкер
Максимов и курил трубку. В позе, во взгляде и во всех движениях этого человека заметны были привычка повелевать и сознание собственного достоинства, не говоря уже о баклаге,
на которой он сидел, составляющией
на привале эмблему власти, и крытом нанкой полушубке.
Выжидая случая подкосить
Максима Ильича, как говорил Поскребкин, он продолжал безбоязненно свои подвиги. Так забывают этого рода люди свои прежние невзгоды, иногда нужду, холод, голод, страдания целого семейства, лишь только
на новом
месте удаются им новые беззаконные приобретения. Так-то бывает… Придет беда — люди охают, стонут, обещают исправиться, обновиться и просветиться добром; пройдет невзгода — забывают все, и опять принимаются за старое, и опять погрязают в тине невежества, в неге взяточничества.
Проводив гостя, долго еще сидел
Максим Ильич
на одном
месте в раздумье о семействе Трехвостова и его свадьбе.