Неточные совпадения
Тарас поглядел
на этого Соломона, какого ещё не было
на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать
волосков, и то
на левой стороне.
На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их считать за родимые пятна.
Веришь ли, никогда этого у меня ни с какой не бывало, ни с единою женщиной, чтобы в этакую минуту я
на нее глядел с ненавистью, — и вот крест кладу: я
на эту глядел тогда секунды три или пять со страшною ненавистью, — с тою самою ненавистью, от которой до любви, до безумнейшей любви — один
волосок!
Здесь среди кустарниковой растительности еще можно видеть кое-каких представителей маньчжурской флоры, например: лещину, у которой обертка орехов вытянута в длинную трубку и густо усажена колючими
волосками; красноветвистый шиповник с сильно удлиненными плодами, сохраняющимися
на ветках его чуть ли не всю зиму; калину, дающую в изобилии сочные светло-красные плоды; из касатниковых — вьющуюся диоскорею, мужские и женские экземпляры которой разнятся между собой; актинидию, образующую густые заросли по подлесью, и лимонник с гроздьями красных ягод, от которых во рту остается легкий ожог, как от перца.
Оспа оставила неизгладимые следы
на его лице, сухом и желтоватом, с неприятным медным отблеском; иссиня-черные длинные волосы лежали сзади кольцами
на воротнике, спереди закручивались в ухарские виски; небольшие опухшие глазки глядели — и только;
на верхней губе торчало несколько
волосков.
— Постой, Катерина! ступай, мой ненаглядный Иван, я поцелую тебя! Нет, дитя мое, никто не тронет
волоска твоего. Ты вырастешь
на славу отчизны; как вихорь будешь ты летать перед козаками, с бархатною шапочкою
на голове, с острою саблею в руке. Дай, отец, руку! Забудем бывшее между нами. Что сделал перед тобою неправого — винюсь. Что же ты не даешь руки? — говорил Данило отцу Катерины, который стоял
на одном месте, не выражая
на лице своем ни гнева, ни примирения.
Леон Эмбо, французик небольшого роста с пушистыми, холеными усами, всегда щегольски одетый по последней парижской моде. Он ежедневно подтягивал князю морщины, прилаживал паричок
на совершенно лысую голову и подклеивал
волосок к
волоску, завивая колечком усики молодившегося старика.
Современное человечество переживает тяжелый кризис: все противоречия обострились до последнего предела, и ожидание мировой социальной катастрофы
на один лишь
волосок отделимо от ожидания катастрофы религиозной.
— Не понимаю вас, Афанасий Иванович; вы действительно совсем сбиваетесь. Во-первых, что такое «при людях»? Разве мы не в прекрасной интимной компании? И почему «пети-жё»? Я действительно хотела рассказать свой анекдот, ну, вот и рассказала; не хорош разве? И почему вы говорите, что «не серьезно»? Разве это не серьезно? Вы слышали, я сказала князю: «как скажете, так и будет»; сказал бы да, я бы тотчас же дала согласие, но он сказал нет, и я отказала. Тут вся моя жизнь
на одном
волоске висела; чего серьезнее?
Подставили стул, я влез
на него и, раскрыв зеленый шелковый положок, увидел спящего спеленанного младенца и заметил только, что у него
на головке черные
волоски.
Он застал Плавина в новеньком, с иголочки, вицмундире, с крестом
на шее, сидящего за средним столом; длинные бакенбарды его были расчесаны до последнего
волоска;
на длинных пальцах были отпущены длинные ногти; часы с какой-то необыкновенной уж цепочкой и с какими-то необыкновенными прицепляемыми к ней брелоками.
Я глядел
на ее бледное личико,
на бесцветные ее губы,
на ее черные, сбившиеся
на сторону, но расчесанные
волосок к
волоску и напомаженные волосы,
на весь ее туалет,
на эти розовые бантики, еще уцелевшие кой-где
на платье, — и понял окончательно всю эту отвратительную историю.
Да, теперь именно так: я чувствую там, в мозгу, какое-то инородное тело — как тончайший ресничный
волосок в глазу: всего себя чувствуешь, а вот этот глаз с
волоском — нельзя о нем забыть ни
на секунду…
Я закрылся газетой (мне казалось, все
на меня смотрят) и скоро забыл о ресничном
волоске, о буравчиках, обо всем: так взволновало меня прочитанное. Одна короткая строчка: «По достоверным сведениям, вновь обнаружены следы до сих пор неуловимой организации, ставящей себе целью освобождение от благодетельного ига Государства».
Еще
волосок; пауза; тихо; пульс. Затем — как по знаку какого-то сумасшедшего дирижера —
на всех трибунах сразу треск, крики, вихрь взвеянных бегом юниф, растерянно мечущиеся фигуры Хранителей, чьи-то каблуки в воздухе перед самыми моими глазами — возле каблуков чей-то широко раскрытый, надрывающийся от неслышного крика рот. Это почему-то врезалось острее всего: тысячи беззвучно орущих ртов — как
на чудовищном экране.
Все еще вперед — по инерции, — но медленней, медленней. Вот теперь «Интеграл» зацепился за какой-то секундный
волосок,
на миг повис неподвижно, потом
волосок лопнул — и «Интеграл», как камень, вниз — все быстрее. Так в молчании, минуты, десятки минут — слышен пульс — стрелка перед глазами все ближе к 12, и мне ясно: это я — камень, I — земля, а я — кем-то брошенный камень — и камню нестерпимо нужно упасть, хватиться оземь, чтоб вдребезги… А что, если… — внизу уже твердый, синий дым туч… — а что, если…
— Да уж окажите благодеяние, — продолжала она, — вы наш друг, так любите нас, позовите Евсея и расспросите путем, отчего это Сашенька стал задумчивый и худой и куда делись его
волоски? Вы мужчина: вам оно ловчее… не огорчили ли его там? ведь есть этакие злодеи
на свете… все узнайте.
Она не могла нарадоваться, глядя, как Александр полнел, как
на щеки его возвращался румянец, как глаза оживлялись мирным блеском. «Только
волоски не растут, — говорила она, — а были как шелк».
— Где же твои
волоски? как шелк были! — приговаривала она сквозь слезы, — глаза светились, словно две звездочки; щеки — кровь с молоком; весь ты был, как наливное яблочко! Знать, извели лихие люди, позавидовали твоей красоте да моему счастью! А дядя-то чего смотрел? А еще отдала с рук
на руки, как путному человеку! Не умел сберечь сокровища! Голубчик ты мой!..
Старик вынул из бумажника фотографию. В кресле сидит мужчина средних лет, гладко причесанный, елейного вида, с правильными чертами лица, окаймленного расчесанной
волосок к
волоску не широкой и не узкой бородой. Левая рука его покоится
на двух книгах,
на маленьком столике, правая держится за шейную часовую цепочку, сбегающую по бархатному жилету под черным сюртуком.
На руках у ней был полуторагодовой ребенок, в одной рубашонке, с голыми ножками, с разгоревшимися щечками, с белыми всклоченными
волосками, только что из колыбели.
Сначала удельный период — князья жгут; потом татарский период — татары жгут; потом московский период — жгут, в реке топят и в синодики записывают; потом самозванщина — жгут, кресты целуют, бороды друг у дружки по
волоску выщипывают; потом лейб-кампанский период — жгут, бьют кнутом, отрезывают языки, раздают мужиков и пьют венгерское; потом наказ наместникам"како в благопотребное время
на законы наступать надлежит"; потом учреждение губернских правлений"како таковым благопотребным
на закон наступаниям приличное в законах же оправдание находить", а, наконец, и появление прокуроров"како без надобности в сети уловлять".
Лицо у него было отекшее, точно у младенца, страдающего водянкой в голове; глаза мутные, слезящиеся;
на бороде, в виде запятых, торчали четыре белые
волоска, по два с каждой стороны; над верхнею губой висел рыжеватый пух.
Я раскрыл глаза сначала чуть
на один
волосок, потом несколько шире, и, наконец, уже не сам я, а неведомый ужас растворил их, так что я почувствовал их совсем круглыми, и при этом имел только одно желание: влипнуть в мою подушку, уйти в нее и провалиться…
Со мной не было сачка, потому что я удил мелкую рыбу, и я должен был посылать за ним домой; итак, около получаса щука, проглотившая далеко крючок, билась и металась
на одном
волоске и не могла перегрызть его.
Кабы не добрая моя душа, он вчера
волоска бы
на тебе не оставил.
Тупое чувство какой-то лени мешало Лунёву отвечать
на слова товарища. Безразличным взглядом он рассматривал возбуждённое, насмешливое лицо Павла и чувствовал, что укоры не задевают его души. Жёлтые
волоски в усах и
на подбородке Грачёва были как плесень
на его худом лице, и Лунёв смотрел
на них, равнодушно соображая...
В стороне от кургана одиноко стоял могучий и бодрый высокий старик. Его седая густая борода серебрилась
на солнце и, расчесанная
волосок к
волоску, лежала
на широких лацканах английского пальто. Что-то близко знакомое сверкнуло мне в этой стройной, энергичной фигуре и в его глубоких темных глазах, ласково взглянувших из-под седых бровей. Он поднял руку и, сделав отрицательный жест, сказал довольно чисто по-русски...
И от него пахнуло
на меня тем же счастьем, что и от его ковров и кресел. Полный, здоровый, с красными щеками, с широкою грудью, вымытый, в ситцевой рубахе и шароварах, точно фарфоровый, игрушечный ямщик. У него была круглая, курчавая бородка — и ни одного седого
волоска, нос с горбинкой, а глаза темные, ясные, невинные.
И влюбился Ярль Торгнир по тому
волоску в княжну Ингигерду, поехал и отыскал ее
на Руси, как и я отыскал тебя… тоже случайно… и, в объятиях сжав ее, так же как я здесь тебя обнимаю, был счастлив.
Ярль Торгнир взглянул
на нее и со слезами послал птичке слово: «Утешь меня, добрая птичка!» И ласточка крылья сложила и, над его головой пролетев, уронила ему русый волос… золотой как горючий янтарь
волосок, а длиной в целый рост человека…
— Переехала-с… Елизавета Петровна очень этим расстроилась: стала плакать, метаться,
волоски даже
на себе рвала, кушать ничего не кушала, ночь тоже не изволила почивать, а поутру только было встала, чтоб умываться, как опять хлобыснулась
на постелю. «Марфуша! — кричит: — доктора мне!». Я постояла около них маненько: смотрю точно харабрец у них в горлышке начинает ходить; окликнула их раза два — три, — не отвечают больше, я и побежала к вам.
— Да, холоден, как лед, и знает это и прикидывается пламенным. Худо то, — продолжал Лежнев, постепенно оживляясь, — что он играет опасную игру, — опасную не для него, разумеется; сам копейки,
волоска не ставит
на карту — а другие ставят душу…
На людях делаю вид, что даже не замечаю, а как одни, или во дворе за сараем поймаю, — был такой глухой угол, и он, дурак, ходил туда спасаться, — так или камнем его, или прижму поленом и начну
волоски выдергивать.
Похвастался воевода, а тут как раз писчик Терешка сбежал к мятежникам да еще подбросил
на воеводский двор «противное» письмо, в котором всячески обзывал старого воеводу и грозил ему выдергать по
волоску всю «поганую бороденку».
Ведь посмотреть
на нынешних красавиц, и смех и жалость: волоски-то взбиты, что войлок, насалены, засыпаны французской мукою, животик перетянут так, что еле не перервется, исподницы напялены
на обручи: в колымагу садятся бочком; в двери входят — нагибаются.
Теперь чувство темпа достигает самой высшей напряженности и держится
на каком-то тонком
волоске, вот-вот готовом порваться. Та-та-та-та! — ровно отпечатывают по земле ноги Изумруда. Трра-трра-трра! — слышится впереди галоп белого жеребца, увлекающего за собой Изумруда. В такт бегу колеблются гибкие оглобли, и в такт галопу подымается и спускается
на седле мальчик, почти лежащий
на шее у лошади.
— Перестань, пожалуйста. Но послушай-ка, что я теперь тебе скажу. Я этого поединка ни под каким видом не допущу. Понимаешь? Вся эта глупость обрушится
на сестру. Извини: пока я жив… этому не бывать. Мы с тобой пропадем — туда и дорога, а ей еще долго надо жить и жить счастливо. Да, клянусь, — прибавил он с внезапным жаром, — всех других выдам, даже тех, которые были бы готовы всем пожертвовать для меня, а у ней
волоска никому тронуть не позволю.
Народ, не примечая бегущего впереди школяра и также
волоска, коим тащится петух, смотрит
на необыкновенное положение птицы, удивляется, кричит:"Гляди, гляди! вот чудесия! сказился индик!"В воротах бурсы встречают победителя триумфом, а добычу, схвативши, немедленно зарезывают и,
на бегу, ощипывают перья и, чуть только вбегут
на кухню, кидают в котел.
Юные супруги, с милым нетерпением ожидающие плода от брачного нежного союза вашего! Если вы хотите иметь сына, то каким его воображаете? Прекрасным?.. Таков был Леон. Беленьким, полненьким, с розовыми губками, с греческим носиком, с черными глазками, с кофейными
волосками на кругленькой головке: не правда ли?.. Таков был Леон. Теперь вы имеете об нем идею: поцелуйте же его в мыслях и ласковою улыбкою ободрите младенца жить
на свете, а меня — быть его историком!
Рассказывают горнишные: раз барыня рассердилась, так, вишь, ножницами так и кольнула одну из девушек… ох! больно… а как бороду велит щипать
волосок по
волоску… батюшка!.. ну! так тут и святых забудешь… батюшка!.. (падает
на колени перед Белинским).
Я окрикнул; вместо ответа в сопровождении Семена вошел мужик небольшого роста, с татарским отчасти окладом лица: глаза угловатые, лицо корявое,
на бороде несколько
волосков, но мужик хоть и из простых, а, должно быть, франтоват: голова расчесанная, намасленная, в сурьмленной поддевке нараспашку, в пестрядинной рубашке, с шелковым поясом,
на котором висел медный гребень, в новых сапогах и с поярковой шляпой в руках.
Я ее опять по головке глажу,
волоски ей за ушко заправляю, а она сидит и глазком с ланпады не смигнет. Ланпад горит перед образами таково тихо, сияние от икон
на нее идет, и вижу, что она вдруг губами все шевелит, все шевелит.
Власы
на головке кудреваты и русы, с ушей ловились и проведены
волосок к
волоску иголочкой.
Открываешься ей в любви, а она глядит
на тебя своими черными
волосками, или заговорит вроде: «шти, эшти, молдованешти», и ничего более.
Псеков смутился и принялся чесать себе левый глаз. Дюковский впился в него глазами, прочел смущение и вздрогнул.
На управляющем увидел он синие панталоны,
на которые ранее не обратил внимания. Панталоны напомнили ему о синих
волосках, найденных
на репейнике. Чубиков, в свою очередь, подозрительно взглянул
на Псекова.
Придя в сад, следствие прежде всего занялось осмотром травы. Трава под окном была помята. Куст репейника под окном у самой стены оказался тоже помятым. Дюковскому удалось найти
на нем несколько поломанных веточек и кусочек ваты.
На верхних головках были найдены тонкие
волоски темно-синей шерсти.
Тогда как Антиопа, несмотря
на скромные свои краски, уже по величине своей принадлежит к числу замечательных русских бабочек; темнокофейные, блестящие, лаковые ее крылья, по изобилию цветной пыли, кажутся бархатными, а к самому брюшку или туловищу покрыты как будто мохом или тоненькими
волосками рыжеватого цвета; края крыльев, и верхнего и нижнего, оторочены бледножелтою, палевою, довольно широкою зубчатою каемкою, вырезанною фестончиками; такого же цвета две коротеньких полоски находятся
на верхнем крае верхних крыльев, а вдоль палевой каймы, по обоим крыльям, размещены яркие синие пятнушки; глаза Антиопы и булавообразные усы, сравнительно с другими бабочками, очень велики; все тело покрыто темным пухом; испод крыльев не замечателен: по темному основанию он исчерчен белыми тонкими жилочками.
Но вот и еще раз, и еще раз постучался Иуда из Кариота и был впущен к престарелому Анне. Сухой и злобный, удрученный мыслями, молча глядел он
на предателя и точно считал волосы
на бугроватой голове его. Но молчал и Иуда — точно и сам подсчитывал
волоски в реденькой седой бородке первосвященника.
И. Н. хороший знаток военного ремесла и большой поклонник стратегии и тактики. Он не раз выражал мысль, что если быть убитым, то уж как следует, в правильном бою, а еще лучше — в генеральном сражении. Теперешняя перестрелка ему, видимо, не нравилась; он беспокойно пощипывал несколько одиноких
волосков на своем подбородке и вдруг, добродушно и серьезно улыбнувшись, сказал...
Не мертвый, как зимой, а живой был весенний воздух; каждая частица его была пропитана солнечным светом, каждая частица его жила и двигалась, и казалось Меркулову, что по старому, обожженному лицу его осторожно и ласково бегают крохотные детские пальчики, шевелят тонкие
волоски на бороде и в резвом порыве веселья отделяют
на голове прядь волос и раскачивают ее.