Неточные совпадения
Эти слова были сигналом. Жидов расхватали по рукам и
начали швырять в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе. Бедный оратор, накликавший сам на свою шею
беду, выскочил из кафтана, за который было его ухватили, в одном пегом и узком камзоле, схватил за ноги Бульбу и жалким голосом молил...
Беда, коль пироги
начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдёт на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
— Ты нас покидаешь, ты нас покидаешь, милый брат, —
начал он, — конечно, ненадолго; но все же я не могу не выразить тебе, что я… что мы… сколь я… сколь мы… Вот в том-то и
беда, что мы не умеем говорить спичи! Аркадий, скажи ты.
Они сидели в полумраке. Она, поникнув головой, не глядела на него и ожидала. Райский
начал свой рассказ, стараясь подойти «к
беде» как можно мягче и осторожнее.
Другая причина — приезд нашего родственника Бориса Павловича Райского. Он живет теперь с нами и, на
беду мою, почти не выходит из дома, так что я недели две только и делала, что пряталась от него. Какую бездну ума, разных знаний, блеска талантов и вместе шума, или «жизни», как говорит он, привез он с собой и всем этим взбудоражил весь дом,
начиная с нас, то есть бабушки, Марфеньки, меня — и до Марфенькиных птиц! Может быть, это заняло бы и меня прежде, а теперь ты знаешь, как это для меня неловко, несносно…
Они еще пуще обиделись и
начали меня неприлично за это ругать, а я как раз, на
беду себе, чтобы поправить обстоятельства, тут и рассказал очень образованный анекдот про Пирона, как его не приняли во французскую академию, а он, чтоб отмстить, написал свою эпитафию для надгробного камня...
Подробнее на этот раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в чем состояла главная для него
беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь право взять их, надо было предварительно возвратить три тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу
начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни стало и прежде всего.
Я бы, впрочем, не пускался в эти весьма нелюбопытные и смутные объяснения и
начал бы просто-запросто без предисловия: понравится — так и так прочтут; но
беда в том, что жизнеописание-то у меня одно, а романов два.
— Вот какое и вот какое дело, Алексей Петрович! Знаю, что для вас это очень серьезный риск; хорошо, если мы помиримся с родными, а если они
начнут дело? вам может быть
беда, да и наверное будет; но… Никакого «но» не мог отыскать в своей голове Лопухов: как, в самом деле, убеждать человека, чтобы он за нас клал шею в петлю!
— Все так, — заговорил опять Гагин, — но с нею мне
беда. Порох она настоящий. До сих пор ей никто не нравился, но
беда, если она кого полюбит! Я иногда не знаю, как с ней быть. На днях она что вздумала:
начала вдруг уверять меня, что я к ней стал холоднее прежнего и что она одного меня любит и век будет меня одного любить… И при этом так расплакалась…
Хотя время еще раннее, но в рабочей комнате солнечные лучи уже
начинают исподволь нагревать воздух. Впереди предвидится жаркий и душный день. Беседа идет о том, какое барыня сделает распоряжение. Хорошо, ежели пошлют в лес за грибами или за ягодами, или нарядят в сад ягоды обирать; но
беда, ежели на целый день за пяльцы да за коклюшки засадят — хоть умирай от жары и духоты.
Михей Зотыч поворчал, поглумился, а потом
начал рассказывать про свою поездку из скитов. Вахрушка в такт рассказа только вздыхал и качал головой. Ох, пришла
беда всем крещеным, — такая
беда, что и не выговоришь!
Я помню эту «
беду»: заботясь о поддержке неудавшихся детей, дедушка стал заниматься ростовщичеством,
начал тайно принимать вещи в заклад. Кто-то донес на него, и однажды ночью нагрянула полиция с обыском. Была великая суета, но всё кончилось благополучно; дед молился до восхода солнца и утром при мне написал в святцах эти слова.
Они зорко следили за модой и направлением мыслей, и если местная администрация не верила в сельское хозяйство, то они тоже не верили; если же в канцеляриях делалось модным противоположное направление, то и они тоже
начинали уверять, что на Сахалине, слава богу, жить можно, урожаи хорошие, и только одна
беда — народ нынче избаловался и т. п., и при этом, чтобы угодить начальству, они прибегали к грубой лжи и всякого рода уловкам.
— Нет
беды, нет
беды! — подхватил Фердыщенко, поспешно подходя и обрадовавшись, что
начали смеяться, — нет
беды: se non и vero… [если и не верно… (ит.).]
Он припоминал своих раскольничьих старцев, спасавшихся в пустыне, печальные раскольничьи «стихи», сложенные вот по таким дебрям, и ему
начинал казаться этот лес бесконечно родным, тем старым другом, к которому можно прийти с
бедой и найти утешение.
Начались сибирские наши жары, которые вроде тропических. Моя нога их не любит; я принужден был бросить кровь и несколько дней прикладывать лед. Это замедляет деятельность; надобно, впрочем, платить дань своему возрасту и благодарить бога, что свежа голова.
Беда, как она
начнет прихрамывать; а с ногой еще можно поправиться.
Но ведь с другой стороны, если б мы вздумали подражать немецким образцам, то есть
начали бы солидничать и в молчании ждать своей участи, то не вышло бы из этого другой, еще горшей
беды?
— Но что ж за жизнь! —
начал Александр, — не забыться, а все думать, думать… нет, я чувствую, что это не так! Я хочу жить без вашего холодного анализа, не думая о том, ожидает ли меня впереди
беда, опасность, или нет — все равно!.. Зачем я буду думать заранее и отравлять…
— Отчего? Что же, —
начал он потом, — может разрушить этот мир нашего счастья — кому нужда до нас? Мы всегда будем одни, станем удаляться от других; что нам до них за дело? и что за дело им до нас? нас не вспомнят, забудут, и тогда нас не потревожат и слухи о горе и
бедах, точно так, как и теперь, здесь, в саду, никакой звук не тревожит этой торжественной тишины…
Как, бывало,
начнут ребята в городки играть,
беда той стороне, что супротив тебя!
Уж скандал в клубе
начал затихать, — но вечер завершился новою
бедою.
Видимо, у него был прекрасный характер, потому что в таких случаях он
начинал оправдываться виноватым голосом, просил прощения и вообще употреблял все средства, чтобы потушить
беду домашними средствами.
— Тебя умудрил господь, Архип Кудимович; ты всю подноготную знаешь: лошадь ли сбежит, корова ли зачахнет, червь ли нападет на скотину, задумает ли парень жениться,
начнет ли молодица выкликать — все к тебе да к тебе с поклоном. Да и сам боярин, нет-нет, а скажет тебе ласковое слово; где б ни пировали, Кудимович тут как тут: как, дескать, не позвать такого знахаря —
беду наживешь!..
Они сами
начали снимать театры, сами играли главные роли и сильно сбавили оклады. Время шло. Избалованная публика, привыкшая к богатой обстановке пьес при помещиках-антрепренерах, меньше и меньше посещала театры, а общее безденежье, тугие торговые дела и неурожай довершили падение театров. Дело
начало падать. Начались неплатежи актерам, между последними появились аферисты, без гроша снимавшие театры; к довершению всех
бед великим постом запретили играть.
— Ну, конечно, батюшка! подчас напляшешься. Не только губернатор, и слуги-то его
начнут тебя пырять да гонять из угла в угол, как легавую собаку. Чего б ни потребовали к его превосходительству, хоть птичьего молока, чтоб тут же родилось и выросло. Бывало, с ног собьют, разбойники! А как еще, на
беду, губернатор приедет с супругою… ну! совсем молодца замотают! хоть вовсе спать не ложись!
Это было похуже Шмеля. Козявочка
начала бояться и спряталась с другими молодыми козявочками еще дальше в болотную траву. Но здесь — другая
беда: двух козявочек съела рыбка, а двух — лягушка.
Конечно, он мог бы разыскать виноватых и примерно их наказать, но лиха
беда в том, что он сам
начинал побаиваться.
Ужасно тяжело было мне всех их видеть и думать: «ах, друзья, не знаете вы, какая над вами
беда рухнула!» Что же касается до самой Мани, то кроткая, всегда мало говорившая, всегда молчаливая девушка ничем не выдавала своего душевного состояния: она только прозрачнела, слегка желтела, как топаз, и Софья Карловна не раз при мне печалилась, что у Мани волосы
начали ужасно сечься и падать.
— Ну да, —
начал Шульц, — я всегда говорил, что
беды ходят толпами.
Наконец, в тоске своей, он
начал желать, чтоб хоть бог знает как, да только разрешилось бы все поскорее, хоть и
бедой какой-нибудь — нужды нет!
Сосед с удивлением взглянул сначала на меня, потом в ту сторону, в которую я указывал; затем
начал всматриваться-всматриваться и наконец пожал мне руку, как будто в самом деле я избавил его от
беды.
Сам князь Шаховской впоследствии боялся давать ему советы и часто говорил: «
Беда, если Павел Степаныч
начнет рассуждать; он только тогда и хорош, когда не рассуждает, и я всегда прошу его только об одном, чтобы он не старался играть, а старался только не думать, что на него смотрит публика.
— Это не
беда! Посмотрите, и Егор Капитоныч поет, и я пою. Тут только нужно подтягивать. Садитесь-ка; а ты, брат,
начинай.
Выехал я, наконец, в путь с Кузьмою и
начал вояж благополучно. Скоро увидел, что не нужно было обременять себя таким множеством съестного. Везде по дороге были села и города, следовательно, всего можно было купить; >но Кузьма успокоил меня поговоркою:"Запас
беды не чинит, — не на дороге, так на месте пригодится". Однако же, от летнего времени, хлеб пересох, а прочее все испортилось, и мы должны были все кинуть. Находили, однако же, все нужное по дороге, и Кузьма всегда приговаривал:"Абы гроши — все будет".
— Силища у него была —
беда, какая! Двупудовой гирей два десятка раз без передыху крестился. А дела — нету, земли — маленько, вовсе мало… и не знай сколько! Просто — жрать нечего, ходи в кусочки. Я, маленький, и ходил по татарам, у нас там все татара живут, добрые Татара, такие, что — на! Они — все такие. А отцу — чего делать? Вот и
начал он лошадей воровать… жалко ему было нас…
— Ну, что же, —
начал повар, — вы, конечно, меня все хорошо знаете. К чему эта глупая комедия? Будем объясняться начистоту. Я обокрал вас, джентльмены, — в течение этих трех лет я нажил огромное состояние на пустых ящиках из-под риса и вываренных костях. Я еще и теперь продаю их акулам, из тех, что победнее, — три пенни за штуку — будь я Иродом, если не так. Только вот
беда: денег не платят.
Инородцы у меня под
началом состояли; народ смирный; да, на мою
беду, вздумалось им, человекам десяти, не больше, контрабанду провезти.
Нет, князь Василь Иваныч,
Боюсь,
начнет. Хоть он и вор, а удаль
Нам показал свою. И любо видеть,
Как рубится! В
беде не унывает:
Когда его войска погнали мы,
Последний он, и шаг за шагом только
Нам уступил. Так, говорят, косматый,
Осиленный ловцами, покидает
Добычу лев!
Развивались события, нарастало количество
бед, горожане всё чаще собирались в «Лиссабон», стали говорить друг другу сердитые дерзости и тоже
начали хмуро поругивать немцев; однажды дошло до того, что земский начальник Штрехель, пожелтев от гнева, крикнул голове и Кожемякину...
Это я товарищам признак подал, чтобы готовились. Их всего пятеро — сила-то наша.
Беда только, думаю, как
начнут из револьверов палить — в городе-то услышат. Ну, да уж заодно пропадать. Без бою все-таки не дадимся.
Но, на
беду, ему попадался какой-нибудь знакомый человек, который
начинал тотчас запросом: «Куда идешь?», или: «Кого так рано собрался брить?» — так что Иван Яковлевич никак не мог улучить минуты.
Тогда, случится, он проснется, подзовет меня,
начнет меня голубить, ласкать, утешать, и тогда уж мне и легче становится, и приди хоть какая
беда, я уж с ним не боюсь.
Зачем в большой-то колокол звонили?
Как
начали звонить, я так и обмер,
Ну, думаю,
беда, опять всполох
От воровских людей.
И он
начал ему объяснять знаками, что барыня, мол, непременно требует твоей собаки; подавай, мол, ее сейчас, а то
беда тебе будет.
Вся
беда пропавших талантливых натур состоит в том, что у них нет никаких живых
начал.
— Вот что, старик, —
начала Фекла, заглядывая ему пристально в лицо, — ступай-ка ты лучше от нас с богом, мы те проводим, а то пришел ты, господь тебя знает, отколе… неравно еще
беда с тобой случится, всем нам хлопот наживешь… ступай, до греха…
А тяжело, сударь, видеть, когда взрослый человек, да еще старик человек, как Емеля, с беды-грусти плакать
начнет.
— На саму на Троицу недобрые вести дошли до нас, —
начала Манефа. — Пишут Дрябины из Питера:
беда грозит.
— Не один миллион, три, пять, десять наживешь, — с жаром стал уверять Патапа Максимыча Стуколов. — Лиха
беда начать, а там загребай деньги. Золота на Ветлуге, говорю тебе, видимо-невидимо. Чего уж я — человек бывалый, много видал золотых приисков — и в Сибири и на Урале, а как посмотрел я на ветлужские палестины, так и у меня с дива руки опустились… Да что тут толковать, слушай. Мы так положим, что на все на это дело нужно сто тысяч серебром.