Неточные совпадения
Сей искусник в анатомии позацеплял все эти косточки одну
за другую и составил скелет, который привезен сюда в город и ныне
находится у Препотенского, укрепившего его на
окне своем, что выходит как раз против алтаря Никитской церкви.
— Что вам надо? — страшно спросил Персиков, сдирая при помощи Панкрата с себя пальто. Но котелок быстро утихомирил Персикова, нежнейшим голосом нашептав, что профессор напрасно беспокоится. Он, котелок, именно затем здесь и
находится, чтобы избавить профессора от всяких назойливых посетителей… что профессор может быть спокоен не только
за двери кабинета, но даже и
за окна. Засим неизвестный отвернул на мгновение борт пиджака и показал профессору какой-то значок.
Окоемов. Она и подождет. Что ж делать. Я не виноват, коли богаче ее
нашлась. Я бы рад радостью, да расчету нет. Коли тут не удастся, так и
за нее примусь; она от меня не уйдет. (Смотрит в
окно.)
Петрович взял капот, разложил его сначала на стол, рассматривал долго, покачал головою и полез рукою на
окно за круглой табакеркой с портретом какого-то генерала, какого именно неизвестно, потому что место, где
находилось лицо, было проткнуто пальцем и потом заклеено четвероугольным лоскуточком бумажки.
Вокруг
окон и над дверями
находилось множество небольших картинок, которые как-то привыкаешь почитать
за пятна на стене и потому их вовсе не рассматриваешь.
Я не замечал, в каком состоянии
находились мой Кирилл и мой товарищ в то время, когда мы проезжали низкие арки крепостных ворот, и сам себя не помню, как благодаря Кириллиной расторопности и толковитости мы остановились у одного низенького домика, на
окнах которого я увидал в тамбур вязаные белые шторы, какие любила по вечерам делать моя матушка, а
за ними вдали, на противоположной стене, в скромной черной раме давно знакомую мне гравюру, изображавшую Фридриха Великого с его штабом.
Прошло уже достаточно времени, чтобы они могли обернуть назад в слободу; между тем день проходил
за днем, а они не возвращались. Григорий Лукьянович
находился в сильнейшем страхе и беспокойстве. Наконец, дня через три после смерти князя Василия Прозоровского, во двор дома Малюты в александровской слободе вкатила повозка и из нее вышли оба его наперсника. Григорий Лукьянович
находился в известной уже читателям своей отдельной горнице и, увидав в
окно приезжих, сам бросился отворять им дверь.
Они знали в подробности, что
находится за этими таинственными белыми
окнами.
Брат Паши, Василий Антонов, молодой парень, лет девятнадцати,
находился поваренком в графской кухне. Он увидал в
окно, что сестра его побежала растрепанная по направлению к Волхову. «Что-нибудь, да не ладно!» — подумал он и погнался
за ней.
По бокам деревянного решетчатого забора, окрашенного тоже в серую краску, с такими же репчатыми воротами посредине,
находились два флигеля, в три
окна каждый, выходящий на улицы. В правом флигеле помещалась кухня, а в левом людская — оба флигеля были соединены с главным домом крытыми галереями.
За домом был тенистый сад, а
за обоими флигелями тянулись обширные надворные постройки.
В ту же ночь, разбудив слугу, я приказал ему уложить вещи, и мы уехали. Я не окажу, где
нахожусь я сейчас; но всю вчерашнюю и нынешнюю ночь над головою моей шумели деревья и дождь стучал в
окна. Здесь
окна маленькие, и мне легче
за ними. Ей я написал довольно обширное письмо, содержание которого считаю излишним приводить. Больше с нею мы не увидимся никогда.