Неточные совпадения
Итак, одно желание пользы заставило меня
напечатать отрывки из
журнала, доставшегося мне случайно. Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых
в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам,
в которых до сей поры обвиняли человека, уже не имеющего отныне ничего общего с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем.
Нашел папку с коллекцией нелегальных открыток, эпиграмм, запрещенных цензурой стихов и, хмурясь, стал пересматривать эти бумажки. Неприятно было убедиться
в том, как все они пресны, ничтожны и бездарны
в сравнении с тем, что
печатали сейчас юмористические
журналы.
— Вы
печатаете свои произведения
в журналах? — спросил у Веры Иосифовны Старцев.
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я
в тюрьме, вы спите там,
в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и
напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали
в грязи, у вас надобно стоять за спиной, смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой
журнал, нет, этому надобно положить конец. Завтра я пришлю статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух,
в котором должен быть наш орган.
«Развлечение», модный иллюстрированный
журнал того времени, целый год
печатал на заглавном рисунке своего
журнала центральную фигуру пьяного купца, и вся Москва знала, что это Миша Хлудов, сын миллионера — фабриканта Алексея Хлудова, которому отведена печатная страничка
в словаре Брокгауза, как собирателю знаменитой хлудовской библиотеки древних рукописей и книг, которую описывали известные ученые.
Стихотворение появилось
в гимназическом
журнале, который позволено было
печатать в губернской типографии.
Если нельзя было поместить
в последние три части его сочинений, пускай по крайней мере
в журнале напечатают все эти мелочи, которые имеют неотъемлемое достоинство.
Слышал я, что редакторы
журналов неохотно
печатают произведения начинающих писателей; но милостивое участие и ручательство вашего превосходительства
в достоинстве представляемого вашему покровительству произведения может уничтожить эту преграду.
— Во всяком случае, любезный друг, — начал он, — хоть ты и не признаешь во мне дарования, но так как у меня написана уж повесть, то я не желал бы совершенно потерять мой труд и просил бы тебя
напечатать ее и вообще пристроить меня на какую-нибудь постоянную при
журнале работу,
в чем я крайне нуждаюсь по моим обстоятельствам.
«Я, на старости лет, пустился
в авторство, — писал он, — что делать: хочется прославиться, взять и тут, — с ума сошел! Вот я и произвел прилагаемую при сем повесть. Просмотрите ее, и если годится, то
напечатайте в вашем
журнале, разумеется, за деньги: вы знаете, я даром работать не люблю. Вы удивитесь и не поверите, но я позволяю вам даже подписать мою фамилию, стало быть, не лгу».
Потом он посылал стихи под чужим именем
в журнал. Их
печатали, потому что они были недурны, местами не без энергии и все проникнуты пылким чувством; написаны гладко.
Когда я редактировал коннозаводческий «
Журнал спорта», московская цензура тоже меня нередко тревожила и ставила иногда
в ужасное положение. Так,
в 90-х годах прошлого столетия я как-то
напечатал воскресный номер и выпустил его, не дождавшись цензорских гранок. Сделал я это вполне сознательно, так как был более чем уверен, что ровно никаких противоцензурных погрешностей
в номере нет.
В это время
в «Развлечении»
печатал много своих рассказов расправлявший могучие крылья А.П. Чехов. Присылали
в журнал свои повести и рассказы маститый поэт А.Н. Плещеев, С.Н. Терпигорев (Атава), Н.Н. Златовратский, драматург П.М. Невежин, сотрудничали
в нем Д.Д. Минаев, Вас. И. Немирович-Данченко, А. Грузинский (Лазарев), Л.И. Пальмин и др.
— Да вот хоть
в этом! Я уж все обдумал, и выйдет по-хорошему. На ваше счастье мы встретились: я и
в город-то случайно, по делу, приезжал — безвыходно живу на хуторе и хозяйствую. Я уж год как на льготе. Пару кровных кобыл купил… свой табунок, виноградничек… Пухляковский виноград у меня очень удался ныне. Да вот увидите. Вы помните моего старого Тебенька, на котором я
в позапрошлом году офицерскую скачку взял? Вы его хотели еще
в своем
журнале напечатать…
Профессор дал ему рекомендацию
в журнал «Развлечение», где его приняли и стали
печатать его карикатуры, а потом рассказы и повести под псевдонимом «Железная маска».
Я уже
напечатал тогда
в журнале «Москва» у Кланга свою поэму «Бурлаки», которая сопровождалась цветной репродукцией репинской картины «Бурлаки».
Этот Шигалев, должно быть, уже месяца два как гостил у нас
в городе; не знаю, откуда приехал; я слышал про него только, что он
напечатал в одном прогрессивном петербургском
журнале какую-то статью.
Втихомолку от начальства послал было повесть
в редакцию одного
журнала, но ее не
напечатали.
Потом — впрочем, уже после потери кафедры — он успел
напечатать (так сказать,
в виде отместки и чтоб указать, кого они потеряли)
в ежемесячном и прогрессивном
журнале, переводившем из Диккенса и проповедовавшем Жорж Занда, начало одного глубочайшего исследования — кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей
в какую-то эпоху или что-то
в этом роде.
Я тебе, впрочем, верно опять скоро буду писать, потому что я из лица этой почтенной почтмейстерши задумал сделать литературный очерк и через тебя пошлю его, чтобы
напечатать в самом лучшем
журнале.
Иногда он составлял, преимущественно по заграничным книжкам, компиляцию, почтенную и никому ненужную, и
печатал ее
в журнале, тоже почтенном и тоже никому ненужном.
Прием мне всюду был прекрасный: во-первых, все симпатизировали нашему турне, во-вторых,
в редакциях встречали меня как столичного литератора и поэта, — и я
в эти два года
печатал массу стихотворений
в целом ряде
журналов и газет — «Будильник», «Осколки», «Москва», «Развлечение».
Тогда же я отделал мою поэму «Бурлаки», которую
напечатал в «Москве» у Кланга для картины того же названия — приложение к
журналу.
Кроме химии, он занимался еще у себя дома социологией и русскою историей и свои небольшие заметки иногда
печатал в газетах и
журналах, подписываясь буквой Я.
— Ну, уж это последнее дело!
Журналы! Обличение! Если б это от меня зависело, я бы
в этих
в ваших
журналах только и позволил
печатать, что таксы на мясо или на хлеб да объявления о продаже шуб да сапогов.
В пятидесятых годах он, наконец, сделался известен
в литературных кружках и прослыл там человеком либеральнейшим, так что, при первом же более свободном дыхании литературы, его пригласили к сотрудничеству
в лучшие
журналы, и он начал то тут, то там
печатать свои критические и памфлетические статьи.
Говорили коротко знавшие его люди, что самая мысль издавать
журнал была уже признаком умственного расстройства; но я, прежде не знавший Калайдовича, не только тогда, когда он подавал просьбу
в комитет (почему и познакомился со мною), но даже впоследствии, когда он
печатал первую книжку своего
журнала, — я не замечал
в нем ни малейшего расстройства.
Я постоянно участвовал небольшими статейками
в «Московском вестнике», и
в 1830 году, когда журналисты, прежде поклонявшиеся Пушкину, стали бессовестно нападать на него, я написал письмо к Погодину о значении поэзии Пушкина и
напечатал в его
журнале.
Но она далека была от мысли взглянуть на войну с той точки, чего она стоит народу; сатирические
журналы в это самое время
печатали высокопарные приветствия по случаю побед.
Он прислал
в «
Журнал землевладельцев» безграмотную статейку; ее поправили, сократили и
напечатали.
Тогда «
Журнал землевладельцев» (
в 15 №)
напечатал статью г. Мещеринова
в ее первоначальном виде.
Причины же, почему я так поступил, состоят
в следующем: четыре года прошли, как мы лишились Гоголя; кроме биографии и напечатанных
в журналах многих статей, о нем продолжают писать и
печатать; ошибочные мнения о Гоголе, как о человеке, вкрадываются
в сочинения всех пишущих о нем, потому что из них — даже сам биограф его — лично Гоголя не знали или не находились с ним
в близких сношениях.
Он решился сам купить второе издание за тысячу пятьсот рублей ассигнациями и уведомил об этом Гоголя, но особые, добавочные сцены «Ревизора» вздумал
напечатать особо
в своем
журнале.
—
В журнале «Северный наблюдатель» (1817) Загоскин довольно часто
печатал театральные обозрения, нравоописательные очерки, драматические сцены, подписанные различными псевдонимами: «Ювенал Беневольский», «Обитатель Лиговского канала», «М.
В начале 1848 года я посылал эту часть повести
в Петербург. Несмотря на повторенное объявление на обертке одного
журнала,
печатать ее не позволили. Отчего? Не понимаю; судите сами, повесть перед вами.
Чарский был один из коренных жителей Петербурга. Ему не было еще тридцати лет; он не был женат; служба не обременяла его. Покойный дядя его, бывший виц-губернатором
в хорошее время, оставил ему порядочное имение. Жизнь его могла быть очень приятна; но он имел несчастие писать и
печатать стихи.
В журналах звали его поэтом, а
в лакейских сочинителем.
-Pe — tersbourg» [«
Журнал Санкт-Петербурга» (фр.).], от 19-го июня,
напечатал даже статью, предназначенную специально для успокоения толков европейской печати, из которой можно заключить, что никаких особенных пожаров, вызванных поджогами,
в сущности, пожалуй, и не было и что пожары
в России составляют слишком обыкновенное, всегдашнее явление.
Князю необыкновенно улыбнулась идея — самому быть редактором и
печатать в своем
журнале все свои произведения.
Господа это чувствуют и даже
в журнале про меня
печатали.
Но все это было добродушно, без злости. Того оттенка недоброжелательства, какой теперь зачастую чувствуется
в обществе к писателю, тогда еще не появлялось. Напротив, всем было как будто лестно, что вот есть
в обществе молодой человек, которого «
печатают»
в лучшем
журнале.
Салтыков точно так же
печатал тогда свои вещи исключительно у Некрасова и жил больше
в провинции, где служил вице-губернатором и председателем казенной палаты. Встречаться с ними
в те года также не приводилось, тем более что я еще не был знаком с Некрасовым и никто меня не вводил
в кружок редакции его
журнала и до прекращения"Современника", и после того.
Мне понадобилось сделать цитату из моей публицистической статьи""День"о молодом поколении", которую я, будучи редактором,
напечатал в своем
журнале.
Но как драматург (то есть по моей первой, по дебютам, специальности) я написал всего одну вещь из бытовой деревенской жизни:"
В мире жить — мирское творить". Я ее
напечатал у себя
в журнале. Комитет не пропустил ее на императорские сцены, и она шла только
в провинции, но я ее никогда сам на сцене не видал.
Что
в этих портретных эскизах я не позволял себе ничего тенденциозно-обличительного, доказательство налицо: будь это иначе, редакция такого радикального
журнала, как"Отечественные записки"Некрасова и Салтыкова, не
печатала бы моей вещи.
Даже и тогда, когда начались денежные тиски, я старался всячески оживить
журнал, устроил еженедельные беседы и совещания и предложил, когда
журнал стал с 1865 года выходить два раза
в месяц,
печатать в начале каждого номера передовую статью без особого заглавия. Она заказывалась сотруднику и потом читалась на редакционном собрании.
А беллетристика второй половины 50-х годов очень сильно увлекала меня. Тогда именно я знакомился с новыми вещами Толстого, накидываясь
в журналах и на все, что
печатал Тургенев. Тогда даже
в корпорации"Рутения"я делал реферат о"Рудине". Такие повести, как"Ася","Первая любовь", а главное,"Дворянское гнездо"и"Накануне", следовали одна за другой и питали во мне все возраставшее чисто литературное направление.
Этот сотрудник сыграл
в истории моего редакторства довольно видную роль и для
журнала довольно злополучную, хотя и непреднамеренно. Он вскоре стал у меня
печатать свой роман"Некуда", который всего более повредил
журналу в глазах радикально настроенной журналистики и молодой публики.
И действительно, я написал целых четыре пьесы, из которых три были драмы и одна веселая, сатирическая комедия. Из них драма"Старое зло"была принята Писемским; а драму"Мать"я
напечатал четыре года спустя уже
в своем
журнале «Библиотека для чтения», под псевдонимом; а из комедии появилось только новое действие,
в виде «сцен»,
в журнале «Век» с сохранением первоначального заглавия «Наши знакомцы».
Я пришел получить гонорар за"Ребенка". Уже то, что пьесу эту поместили на первом месте и
в первой книжке, показывало, что
журнал дорожит мною. И гонорар мне также прибавили за эту, по счету вторую вещь, которую я
печатал, стало быть, всего
в каких-нибудь три месяца, с октября 1860 года.
И вот, когда мне пришлось, говоря о русской молодежи 60-х годов, привести собственные слова из статьи моей
в"Библиотеке"""День"о молодом поколении"(где я выступал против Ивана Аксакова), я, работая
в читальне Британского музея, затребовал тот
журнал, где напечатана статья, и на мою фамилию Боборыкин, с инициалами П.Д., нашел
в рукописном тогда каталоге перечень всего, что я
напечатал в"Библиотеке".