Неточные совпадения
Но все это было добродушно, без злости. Того оттенка недоброжелательства, какой теперь зачастую чувствуется
в обществе к писателю, тогда еще не появлялось. Напротив, всем было как будто лестно, что вот есть
в обществе молодой человек, которого «
печатают»
в лучшем
журнале.
И действительно, я написал целых четыре пьесы, из которых три были драмы и одна веселая, сатирическая комедия. Из них драма"Старое зло"была принята Писемским; а драму"Мать"я
напечатал четыре года спустя уже
в своем
журнале «Библиотека для чтения», под псевдонимом; а из комедии появилось только новое действие,
в виде «сцен»,
в журнале «Век» с сохранением первоначального заглавия «Наши знакомцы».
А беллетристика второй половины 50-х годов очень сильно увлекала меня. Тогда именно я знакомился с новыми вещами Толстого, накидываясь
в журналах и на все, что
печатал Тургенев. Тогда даже
в корпорации"Рутения"я делал реферат о"Рудине". Такие повести, как"Ася","Первая любовь", а главное,"Дворянское гнездо"и"Накануне", следовали одна за другой и питали во мне все возраставшее чисто литературное направление.
Из легкой комедии"Наши знакомцы"только один первый акт был напечатан
в журнале"Век"; другая вещь — "Старое зло" — целиком
в"Библиотеке для чтения", дана потом
в Москве
в Малом театре,
в несколько измененном виде и под другим заглавием — "Большие хоромы"; одна драма так и осталась
в рукописи — "Доезжачий", а другую под псевдонимом я
напечатал, уже будучи редактором"Библиотеки для чтения", под заглавием"Мать".
Я пришел получить гонорар за"Ребенка". Уже то, что пьесу эту поместили на первом месте и
в первой книжке, показывало, что
журнал дорожит мною. И гонорар мне также прибавили за эту, по счету вторую вещь, которую я
печатал, стало быть, всего
в каких-нибудь три месяца, с октября 1860 года.
Кавелин видел меня тогда, кажется,
в первый раз, но фамилию мою знал и читал если не"Однодворца", то комические сцены, которые я
напечатал перед тем
в журнале"Век", где он был одним из пайщиков и членов редакции.
Даже и тогда, когда начались денежные тиски, я старался всячески оживить
журнал, устроил еженедельные беседы и совещания и предложил, когда
журнал стал с 1865 года выходить два раза
в месяц,
печатать в начале каждого номера передовую статью без особого заглавия. Она заказывалась сотруднику и потом читалась на редакционном собрании.
Мне понадобилось сделать цитату из моей публицистической статьи""День"о молодом поколении", которую я, будучи редактором,
напечатал в своем
журнале.
Салтыков точно так же
печатал тогда свои вещи исключительно у Некрасова и жил больше
в провинции, где служил вице-губернатором и председателем казенной палаты. Встречаться с ними
в те года также не приводилось, тем более что я еще не был знаком с Некрасовым и никто меня не вводил
в кружок редакции его
журнала и до прекращения"Современника", и после того.
Этот сотрудник сыграл
в истории моего редакторства довольно видную роль и для
журнала довольно злополучную, хотя и непреднамеренно. Он вскоре стал у меня
печатать свой роман"Некуда", который всего более повредил
журналу в глазах радикально настроенной журналистики и молодой публики.
Он легко находил работу
в английских
журналах. Его
печатали в таких солидных и передовых органах, как"Fortnightly Review"и"Observer". По-английски он писал легко, интересно, но без выдающегося таланта, как и по-русски.
Но как драматург (то есть по моей первой, по дебютам, специальности) я написал всего одну вещь из бытовой деревенской жизни:"
В мире жить — мирское творить". Я ее
напечатал у себя
в журнале. Комитет не пропустил ее на императорские сцены, и она шла только
в провинции, но я ее никогда сам на сцене не видал.
И вот, когда мне пришлось, говоря о русской молодежи 60-х годов, привести собственные слова из статьи моей
в"Библиотеке"""День"о молодом поколении"(где я выступал против Ивана Аксакова), я, работая
в читальне Британского музея, затребовал тот
журнал, где напечатана статья, и на мою фамилию Боборыкин, с инициалами П.Д., нашел
в рукописном тогда каталоге перечень всего, что я
напечатал в"Библиотеке".
Роман хотелось писать, но было рискованно приниматься за большую вещь. Останавливал вопрос — где его
печатать. Для
журналов это было тяжелое время, да у меня и не было связей
в Петербурге, прежде всего с редакцией"Отечественных записок", перешедших от Краевского к Некрасову и Салтыкову. Ни того, ни другого я лично тогда еще не знал.
Что
в этих портретных эскизах я не позволял себе ничего тенденциозно-обличительного, доказательство налицо: будь это иначе, редакция такого радикального
журнала, как"Отечественные записки"Некрасова и Салтыкова, не
печатала бы моей вещи.
Неточные совпадения
Итак, одно желание пользы заставило меня
напечатать отрывки из
журнала, доставшегося мне случайно. Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых
в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам,
в которых до сей поры обвиняли человека, уже не имеющего отныне ничего общего с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем.
Нашел папку с коллекцией нелегальных открыток, эпиграмм, запрещенных цензурой стихов и, хмурясь, стал пересматривать эти бумажки. Неприятно было убедиться
в том, как все они пресны, ничтожны и бездарны
в сравнении с тем, что
печатали сейчас юмористические
журналы.
— Вы
печатаете свои произведения
в журналах? — спросил у Веры Иосифовны Старцев.
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я
в тюрьме, вы спите там,
в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и
напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали
в грязи, у вас надобно стоять за спиной, смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой
журнал, нет, этому надобно положить конец. Завтра я пришлю статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух,
в котором должен быть наш орган.
«Развлечение», модный иллюстрированный
журнал того времени, целый год
печатал на заглавном рисунке своего
журнала центральную фигуру пьяного купца, и вся Москва знала, что это Миша Хлудов, сын миллионера — фабриканта Алексея Хлудова, которому отведена печатная страничка
в словаре Брокгауза, как собирателю знаменитой хлудовской библиотеки древних рукописей и книг, которую описывали известные ученые.