Они прошли болотом версты четыре, пока из-за лесного островка блеснул крест
монастырской колокольни. Брат Павлин начал торопливо креститься, а Половецкий почувствовал, как у него сердце точно сжалось. Возвращающийся из далекого, многолетнего странствования путешественник, вероятно, испытывает то же самое, когда увидит кровлю родного дома.
Неточные совпадения
Компания тихо выезжала из
монастырских ворот, когда с
колокольни раздался первый удар. Это Роман зазвонил к вечерне.
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили в небольшую калиточку. Два храма, один с
колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине
монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Когда цветут липы, их жёлтый цветень, осыпаясь, золотит серые крыши
монастырских строений, а одна липа так высока, что её пышные ветви достигают окон
колокольни и почти касаются шёлковым листом меди маленьких колоколов.
Каждый час в затаённой тишине прильнувшего к земле города вздрагивал и ныл
монастырский колокол; сторож у Николы дёргал верёвку, и она всегда заставляла дважды взвизгнуть лист железа на крыше
колокольни.
Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России
колокольня, две башни прекрасной готической архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но высокие стены, восемь огромных башен, соборы: Троицкий, с позлащенною кровлею, и Успенский, с пятью главами, четыре другие церкви, обширные
монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой обители.
За околицей Арефа остановился и долго смотрел на белые стены Прокопьевского монастыря, на его высокую каменную
колокольню и ряды низких
монастырских построек. Его опять охватило такое горе, что лучше бы, кажется, утопиться в Яровой, чем ехать к двоеданам. Служняя слобода вся спала, и только в Дивьей обители слабо мигал одинокий огонек, день и ночь горевший в келье безыменной затворницы.
Давно стою, волнуясь, на часах,
И смотрит ярко месяц с тверди синей,
Спит
монастырский двор в его лучах,
С церковных крыш блестит колючий иней.
Удастся ли ей вырваться-то? Ах!
И олуха такого быть рабыней!
На
колокольне ровно восемь бьет;
Вот заскрипел слегка снежок… Идет!
Стены, башенки,
колокольни, корпусы церквей смотрели чересчур ново, напоминали сотни церковных и
монастырских построек.
Так описывают сию
монастырскую жизнь Иоаннову: в четвертом часу утра он ходил на
колокольню с царевичами и Малютой Скуратовым благовестить к заутрени; братия спешила в церковь: кто не являлся, того наказывали восьмидневным заключением.
Так описывают сию
монастырскую жизнь Иоаннову: в четвертом часу утра он ходил на
колокольню с царевичами и Малютой Скуратовым благовестить к заутрене; братия спешила в церковь; кто не являлся, того наказывали восьмидневным заключением.