Неточные совпадения
Наступило
молчание. Мать с
дочерью еще раз переглянулись.
— С тех пор, государь мой, — продолжал он после некоторого
молчания, — с тех пор, по одному неблагоприятному случаю и по донесению неблагонамеренных лиц, — чему особенно способствовала Дарья Францовна, за то будто бы, что ей в надлежащем почтении манкировали, — с тех пор
дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться.
Наступило тяжелое
молчание, показавшееся отцу и
дочери вечностью.
Он разрешал
молчание разве только для того, чтоб журить своих
дочерей, когда заставал их без дела глазеющих в окно на прохожих, или чтоб запрашивать за свои произведения преувеличенную цену у тех, которые имели несчастье (а иногда и удовольствие) в них нуждаться.
В комнате водворилось неловкое, тягостное
молчание. Жена капитана смотрела на него испуганным взглядом.
Дочери сидели, потупясь и ожидая грозы. Капитан тоже встал, хлопнул дверью, и через минуту со двора донесся его звонкий голос: он неистово ругал первого попавшего на глаза работника.
Устинья Марковна поддакивала
дочери своим
молчанием и вздохами, и только заступилась одна Марья...
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными руками худую шею отца, плакала на его груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в
молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до
дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
« Я три раза ранен — и вот причина моего
молчания; но ныне, благодаря бога, я уже поправляюсь, и знакомая твоя девица, госпожа Прыхина, теперешняя наша сестра милосердия, ходит за мной, как
дочь родная; недельки через три я думаю выехать в Петербург, куда и тебя, моя Машурочка, прошу прибыть и уврачевать раны старика.
— Добро, добро, не божись!.. Дай подумать… Ну, слушай же, Григорьевна, — продолжал мужской голос после минутного
молчания, — сегодня у нас на селе свадьба:
дочь нашего волостного дьяка идет за приказчикова сына. Вот как они поедут к венцу, ты заберись в женихову избу на полати, прижмись к уголку, потупься и нашептывай про себя…
В день бенефиса Тамара едет утром на вокзал, встречает Райчеву, везет ее в лучшую гостиницу по людным улицам. Артистку узнают, видят, говорят о ней, и около театральной кассы толпится народ. К вечеру — аншлаг. При первом выходе бенефицианта встречают аплодисментами и полным
молчанием после каждого акта и лучших монологов Гамлета. Тепло встретили Офелию, красавицу С. Г. Бороздину,
дочь известного артиста Г. И. Григорьева. Она только одна пока удостоилась аплодисментов и бисировала песнь Офелии.
— Ну так вот что! — начала она после короткого
молчания. — Вы скажите этой старушонке Жиглинской, — она ужасно, должно быть, дрянная баба, — что когда у
дочери ее будет ребенок, то князь, конечно, его совершенно обеспечит.
Невыносимо было
молчание и притворство, а в нем проходили часы, — и вот начинала громче вздыхать Елена Петровна, думая, что заснула
дочь и она теперь одна и никому не мешает.
Зная, что жена и
дочь на его стороне, он держится такой тактики: отвечает на мои колкости снисходительным
молчанием (спятил, мол, старик — что с ним разговаривать?) или же добродушно подшучивает надо мной.
Палицын был тот самый ложный друг, погубивший отца юной Ольги — и взявший к себе
дочь, ребенка 3 лет, чтобы принудить к
молчанию некоторых дворян, осуждавших его поступок; он воспитал ее как рабу, и хвалился своею благотворительностию; десять лет тому назад он играл ее кудрями, забавлялся ее ребячествами и теперь в мыслях готовил ее для постыдных удовольствий.
Обе
дочери встали и подписались одна за другой. Слёткин встал тоже и полез было за пером, но Харлов отстранил его, ткнув его средним перстом в галстух, так что он иокнул. С минуту длилось
молчание. Вдруг Мартын Петрович словно всхлипнул и, пробормотав: «Ну, теперь все ваше!» — отодвинулся в сторону.
Дочери и зять переглянулись, подошли к нему и стали целовать его выше локтя. В плечо достать они не могли.
Юлия сидела почти не жива; на глазах ее навернулись слезы. Блондинка с испуганным и жалким лицом смотрела на сестру; у нее тоже показались слезы. Марья Ивановна глядела то на
дочь, то на мужа. Несколько минут продолжалось
молчание.
Все сели, опять спросили о здоровье. Произошло
молчание. Лиза спросила у матери о бинокле. Произошли пререкания между матерью и
дочерью, кто куда его дел. Вышло неприятно.
Неловкое
молчание. Священник идет к стороне и, раскрывая книгу, читает. Входят Люба с Лизанькой. Люба, 20-летняя красивая, энергичная девушка,
дочь Марьи Ивановны, Лизанька, постарше ее,
дочь Александры Ивановны. Обе с корзинами, повязанные платками, идут за грибами. Здороваются — одна с теткой и дядей, Лизанька с отцом и матерью — и со священником.
Молчание не нарушается ни одним звуком. Бледнеет красная полоска зари.
Дочь Зодчего двинулась вперед. На расстоянии одного шага от Короля она опускается на колени и прикасается устами к королевской мантии, складками лежащей на полу.
Молчание. В то время как
Дочь Зодчего медленно сходит вниз, сцена заволакивается туманом, который оставляет видимым только островок скамьи, где находятся
Дочь Зодчего и Поэт.
Ужин в
молчании прошел. По старому завету за трапезой говорить не водится… Грех… И когда встали из-за стола и Богу кресты положили, когда Фекла с
дочерьми со стола принялись сбирать, обратился Трифон Лохматый к сыну с расспросами.
Глядя через плечо матери,
дочь заметила ошибку в пасьянсе, нагнулась к столу и стала поправлять. Наступило
молчание. Обе глядели в карты и воображали себе, как их Алексей Степаныч один-одинешенек сидит теперь в городе, в своем мрачном, пустом кабинете и работает, голодный, утомленный, тоскующий по семье…
—
Дочь моя, — начал он после минутного
молчания, которое было настоящей пыткой для молодой девушки, — постарайся выбросить из головы все свои институтские бредни, тебе представляется прекрасная партия, дело уже решенное, твое замужество не терпит отлагательства… Я должен сообщить тебе, что свадьба состоится в октябре…
Она, видимо, догадалась, что происходило в душе ее
дочери, так как первая прервала томительное для них обеих
молчание.
— Теперь мне совершенно ясны причины упорного
молчания графа на письма и телеграммы его жены о тяжкой болезни его
дочери… Они были скрыты вами… Вы глубоко виноваты перед человеком, который вам доверился, и вы ответите за это перед Богом…
— Перестаньте, граф! Ведь вы знаете, я очень богат и уже стар… Сын мой имеет отдельное состояние,
дочь тоже… Хранить для них мои деньги я не намерен… Так вот что, моя касса всегда к вашим услугам… Я куплю
молчание Матильды и ее подруги… и заживем по-прежнему… По рукам?..