Неточные совпадения
Вообще отец на многое по отношению к
младшему сыну смотрел сквозь пальцы, не желая напрасно огорчать
жену, и часто делал вид, что не подозревает печальной истины.
Как только она позвала Верочку к папеньке и маменьке, тотчас же побежала сказать
жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали
младшую горничную хозяйки, стали упрекать, что она не по — приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не сказала;
младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее — она никогда ничего не скрывала; ей сказали — «я сама ничего не слышала», — перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности, она побежала сообщить новость старшей горничной, старшая горничная сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», и пошла сообщить барыне.
Вернувшись домой, Галактион почувствовал себя чужим в стенах, которые сам строил. О себе и о
жене он не беспокоился, а вот что будет с детишками? У него даже сердце защемило при мысли о детях. Он больше других любил первую дочь Милочку, а старший сын был баловнем матери и дедушки.
Младшая Катя росла как-то сама по себе, и никто не обращал на нее внимания.
Старик представил меня
жене, пожилой, но еще красивой южной донской красотой. Она очень обрадовалась поклону от дочери. За столом сидели четыре дочки лет от четырнадцати и ниже. Сыновей не было — старший был на службе, а
младший, реалист, — в гостях. Выпили водочки — старик любил выпить, а после борща, «красненьких» и «синеньких», как хозяйка нежно называла по-донскому помидоры, фаршированные рисом, и баклажаны с мясом, появилась на стол и бутылочка цимлянского.
— Это младшего-то барина, Семена Афанасьевича,
жену? Помним. Красавица была, царствие небесное… Померла. Давно. Вот уж жалости было, как на деревню ее привезли… Бабы, что есть, голосом голосили…
Они оба такие же, как были: старший, горбоносый, с длинными волосами, приятен и, кажется, добрый;
младший, Виктор, остался с тем же лошадиным лицом и в таких же веснушках. Их мать — сестра моей бабушки — очень сердита и криклива. Старший — женат,
жена у него пышная, белая, как пшеничный хлеб, у нее большие глаза, очень темные.
Грас Паран развелся с
женой, от которой у него не было детей, и усыновил племянника, сына
младшей сестры, Георга Герда.
Тут находилась только
жена Глеба Савинова — женщина уже пожилая, сгорбленная, и подле нее
младший сын, хорошенький белокурый мальчик лет восьми, державший в руках какое-то подобие птицы, сделанной из теста.
Женщина осталась с дочкой — ни вдова, ни замужняя, без куска хлеба. Это было в Воронеже, она жила в доме купца Аносова, дяди Григория Ивановича, куда последний приехал погостить. За год до этого, после рождения
младшей дочери Нади, он похоронил
жену. Кроме Нади, остались трехлетний Вася и пятилетняя Соня.
Старший в молодости еще служил приказчиком в Воронеже, а
младший после смерти отца, ставшего уже исправником, жил со своей матерью и
женой в том же самом домике, где родился, держал тут же овощную лавку, и в Москву его
жена отпускала только со своим отцом.
Фамилии даже не называли, а только: Вася. И лились воспоминания о безвременно погибшем друге — добром, сердечном человеке. Женат был Вася на
младшей из артистической семьи Талановых. Супруги никогда не разлучались, и в злополучный день — служили они в Козлове —
жена была в театре, а он не был занят в пьесе, уснул дома, да так и не проснулся.
Семья Якова Маякина состояла из него самого, его
жены, дочери и пяти родственниц, причем самой
младшей из них было тридцать четыре года.
Чтоб удержать отцовское место, приходилось или одному из сыновей оставить семинарию и заступить отца, или
младшей сестре выйти за неуча, который от некуда деться будет рад взять это бедное место в приданое за хорошенькою
женой.
Младший, Степан, пошел по торговой части и помогал отцу, но настоящей помощи от него не ждали, так как он был слаб здоровьем и глух; его
жена Аксинья, красивая, стройная женщина, ходившая в праздники в шляпке и с зонтиком, рано вставала, поздно ложилась и весь день бегала, подобрав свои юбки и гремя ключами, то в амбар, то в погреб, то в лавку, и старик Цыбукин глядел на нее весело, глаза у него загорались, и в это время он жалел, что на ней женат не старший сын, а
младший, глухой, который, очевидно, мало смыслил в женской красоте.
— Ох-тех-те!..
Младшего брата давно оженили, — говорила Варвара, — а ты всё без пары, словно петух на базаре. По-каковски это? Этих-тех, оженишься, бог даст, там как хочешь, поедешь на службу, а
жена останется дома помощницей-те. Без порядку-те живешь, парень, и все порядки, вижу, забыл. Ох-тех-те, грех один с вами, с городскими.
— Извините меня, — сказал Ступицын, — я имею к вам маленький секрет: я слышал — на днях вы делали честь моей
младшей дочери, и
жена моя ничего вам не сказала окончательного. Я, конечно, как только узнал, тотчас все это решил. Теперь она сама пишет к вам и просит вас завтрашний день пожаловать к нам… — С этими словами Ступицын подал Хозарову записку Катерины Архиповны, который, прочитав ее, бросился обнимать будущего тестя.
Поехав в Москву из деревни, на станции съезжаюсь я с одним барином; слово за слово, вижу, что человек необыкновенно добродушный и даже простой; с первого же слова начал мне рассказывать, что семейство свое он проводил в Москву, что у него
жена, три дочери, из коих
младшая красавица, которой двоюродная бабушка отдала в приданое подмосковную в триста душ, и знаешь что, mon cher, как узнал я после по разговорам, эта
младшая красавица — именно моя грезовская головка!
Рославлев-младший. Как видишь, и вот моя
жена, рекомендую!
Рославлев-младший. И славу богу! не только с будущими, но и с настоящею (показывая на
жену) назло всем препятствиям.
Дьячиха налила ему чепурушечку, и Аллилуй подкрепился и пошел опять к храму, а
жена его тоже, поправясь маленькой чашечкой, вышла вместе с ним и отправилась к учрежденной вдовице — звать ее «знаменить». Тут они тоже между собою покалякали, и когда вышли вдвоем, имея при себе печать на знаменования, то Аллилуева
жена на половине дороги к дому вдруг услыхала ни на что не похожий удар в несколько
младших колоколов и тотчас же увидала людей, которые бежали к колокольне и кричали: «Аллилуй разбился!»
Я в Пожарске. Приехал я на лошадях вместе с Наташею, которой нужно сделать в городе какие-то покупки. Мы остановились у Николая Ивановича Ликонского, отца Веры и Лиды. Он врач и имеет в городе обширную практику. Теперь, летом, он живет совсем один в своем большом доме;
жена его с
младшими детьми гостит тоже где-то в деревне. Николай Иванович — славный старик с интеллигентным лицом и до сих пор интересуется наукой; каждую свободную минуту он проводит в своей лаборатории.
При Гамбетте же, в качестве его директора департамента как министра внутренних дел состоял его приятель Лорье, из французских евреев, известный адвокат, про
жену которого и в Type поговаривали, что она"дама сердца"диктатора. Это могла быть и сплетня, но и
младшие чиновники рассказывали при мне много про эту даму и, между прочим, то, как она незадолго перед тем шла через все залы и громко возглашала...
Долго ли она жила на заводе по смерти старика Богачева, неизвестно; но в 1806 году она проживала уже в Петербурге, где ожидала решения сената о признании ее законной
женой Семена Богачева и где она явила на могущую достаться ей по разделу часть дарственную запись на имя своего старшего сына, Сергея
младшего; однако она не дождалась окончания дела и умерла в 1828 г., а через два года ее дети: Сергей
младший, Александр и Григорий, были признаны законными наследниками.
Около вагона
младший унтер-офицер прощался с
женою и плакал, как маленький мальчик; усатое загорелое лицо было залито слезами, губы кривились и распускались от плача.
Фон Раббек, его
жена, две пожилые дамы, какая-то барышня в сиреневом платье и молодой человек с рыжими бачками, оказавшийся
младшим сыном Раббека, очень хитро, точно у них ранее была репетиция, разместились среди офицеров и тотчас же подняли горячий спор, в который не могли не вмешаться гости.
Жена его, Евдокия Петровна, была
младшей сестрой Ирины Петровны Хлебниковой, но сходства между ними было очень мало, она не была так кротка, как Ирина Петровна, наоборот, вся ее фигура дышала гордостью и сознанием собственного достоинства. Она была полной владелицей своего дома и своего супруга.
— Род князей Шестовых окончился со смертью моего покойного батюшки, — сурово поглядела она не него, — мои братья Дмитрий и Александр были князьями только бумагам, первый женился на какой-то польской жидовке, прижил с ней двух дочерей, из которых
младшая умерла чуть не накануне своей свадьбы с каким-то докторишкой, а старшая сослана в каторжную работу за отравление брата Александра и его третьей
жены. Достойная племянница достойных этой смерти дяди и теки.
Старшая из них, госпожа Шварц, была
женою биржевого маклера, вторая — госпожа Сакс-Бей, вдовою лейб-медика египетского хедива, и
младшая еще была барышнею и звали ее m-lle Зак.
Я застал его маленькую семью, состоящую из старухи-жены и
младшей дочери, девушки лет девятнадцати (три старших были замужем; одна даже за купцом, о чем Иван Павлович очень любил говорить), в моей комнате за чаем.
Это происходило от того, что
младшая, Лида, потерявшая мать в момент рождения, естественно вызывала более забот о себе и более нежности к себе со стороны овдовевшего князя Дмитрия Павловича, безумно любившего так безвременно утраченную им
жену.
Козлом отпущения этого состояния его черной души были не только те несчастные, созданные по большей части им самим «изменники», в измышлении новых ужасных, леденящих кровь пыток для которых он находил забвение своей кровавой обиды, но и его домашние:
жена, забитая, болезненная, преждевременно состарившаяся женщина, с кротким выражением сморщенного худенького лица, и
младшая дочь, Марфа, похожая на мать, девушка лет двадцати, тоже с симпатичным, но некрасивым лицом, худая и бледная.
Князь Александр Павлович Шестов, служивший в молодости по дипломатической части, но уже давно вышедший в отставку и проживающий в Москве, незадолго перед торжественным возвращением заблудшей овцы в губернское стадо, потерял свою вторую
жену, с которой прожил около десяти лет, и приехал погостить в город Т., близ которого лежало его большое родовое именье, и в котором жил его
младший брат, вдовец, с двумя маленькими дочерьми.
Он имел
жену, свояченицу, двух сыновей и четыре дочери, из которых самой старшей было осьмнадцать лет, а самой
младшей четыре года.