Теперь эти свойства всецело перенеслись на отвлеченную, фантастическую почву, где уже не имелось места ни для отпора, ни для оправданий, где не было ни сильных, ни слабых, где не существовало ни полиции, ни
мировых судов (или, лучше сказать, существовали, но единственно в видах ограждения его, Иудушкиных, интересов) и где, следовательно, он мог свободно опутывать целый мир сетью кляуз, притеснений и обид.
Неточные совпадения
— Я пожалуюсь? Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж
мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным
судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого — бросай всё! Беги на край света!
В десять часов появился
суд в составе председателя, одного члена и одного почетного
мирового судьи.
Вслед за окружным
судом губерния покрылась целою сетью
мировых учреждений. Хотя неудача на выборах не особенно взволновала Федора Васильича, но, сопоставляя ее с прочими обстоятельствами, он почувствовал, что она предвещает ему скорый и немилостивый конец.
Ожидание мессианского исхода, страшного
суда над злом и торжества царства Божьего в мире проходит через всю
мировую историю.
Нужды нет, что
мировой тебя оправит, он тебя своим
судом, сатанинским, изведет.
Посмотришь кругом — публика ведет себя не только благонравно, но даже тоскливо, а между тем так и кажется, что вот-вот кто-нибудь закричит"караул", или пролетит мимо развязный кавалер и выдернет из-под тебя стул, или, наконец, просто налетит бряцающий ташкентец и предложит вопрос:"А позвольте, милостивый государь, узнать, на каком основании вы осмеливаетесь обладать столь наводящей уныние физиономией?"А там сейчас протокол, а назавтра заседание у
мирового судьи, а там апелляция в съезд
мировых судей, жалоба в кассационный департамент, опять
суд, опять жалоба, — и пошла писать.
— Позвольте-с! Позвольте! — перебил его Хмурин, как-то отстраняя даже рукою его доказательства. — Господину
мировому судье закон тоже позволяет судить по совести — раз!.. Второе — коли убийцу какого-нибудь или вора судят присяжные, суди и драчуна присяжные:
суд для всех должен быть одинакий!
— Пошто ж мне выдумывать?.. Не выдумываю!.. — отвечал ему как бы совершенно равнодушным тоном Хмурин. — А говорю только к тому, что я
суда мирового не боюсь.
— Это все очень известно, — сказал он. — Верует народ в бога, песни у него есть и плохие и хорошие, а обычаи — подлые! Насчет этого — ты у меня спроси, я тебе лучше всякой книги обычаи покажу. Это не по книгам надо узнавать, а — выдь на улицу, на базар поди, в трактир или — в деревню, на праздник, — вот и будут тебе показаны обычаи. А то — к
мировому судье ступай… в окружный
суд тоже…
Приходил высокий, костлявый и кривой на левый глаз человек, с испуганным выражением в больших круглых глазах, молчаливый, робкий, трижды сидевший за кражи по приговорам
мирового и окружного
судов.
Граф. И действительно нет!.. Хоть бы взять с той же молодежи: разве можно ее сравнить с прежней молодежью?.. Между нами всегда было, кроме уж желания трудиться, работать, некоторого рода рыцарство и благородство в характерах, а теперь вот они в театре накричат и набуянят, и вместо того, чтобы за это бросить, заплатить тысячи две — три, они лучше хотят идти к
мировому судье под
суд: это грошевики какие-то и алтынники!
Так как о великом
мировом значении таланта г. Плещеева никто не думает, то мы, значит, можем быть спокойны, отстраняя от себя эстетический
суд над ним и обращаясь к вопросу, который нас интересует гораздо более, именно — к характеру содержания его произведений.
В то же самое время, как тверские гимназисты изгоняли из собрания даму, тринадцать лиц, принадлежавших к составу
мировых учреждений Тверской губернии, из которых многие уже перешагнули границу лет, где по тогдашней вере молодого поколения начиналась область «отсталости», были арестованы, привезены в Петропавловскую крепость и преданы
суду Сената.
Целое,
мировой порядок ничего оправдать не может, наоборот, оно находится под
судом и требует оправдания.
Но Апокалипсис есть конец всякой перспективы родового,
мирового бессмертия, в нем всякая тварь и все творение непосредственно поставлены перед
судом вечности.
— Ишь ты, какую моду взяли! Думают, что как монахи, в святые записались, так на них и управы нет. Возьму вот и подам
мировому.
Мировой не поглядит на твою рясу, насидишься ты у него в холодной. А то и сам, без
мирового справлюсь. Попаду на реке и так шею накостыляю, что до страшного
суда рыбы не захочешь!
— И ты осмелился? На же тебе!.. И кроме того, что я тебе, подлецу, сейчас оплеуху дал, я еще на тебя
мировому подам! Я покажу тебе, как оскорблять! Господа, будьте свидетели! Господин околоточный, что же вы стоите там и смотрите? Меня оскорбляют, а вы смотрите? Жалованье получаете, а как за порядком смотреть, так и не ваше дело? А? Вы думаете, что на вас и
суда нет?
«А не поступить ли мне так, как поступают все при подобных обстоятельствах? То есть пусть он подаст на меня в
суд. Я безусловно виноват, оправдываться не стану, и
мировой присудит меня к аресту. Таким образом оскорбленный будет удовлетворен, и те, которые считают меня авторитетом, увидят, что я был не прав».
В уездном городе N-ске, в казенном коричневом доме, где, чередуясь, заседают земская управа,
мировой съезд, крестьянское, питейное, воинское и многие другие присутствия, в один из пасмурных осенних дней разбирало наездом свои дела отделение окружного
суда. Про названный коричневый дом один местный администратор сострил...
Экипаж, посланный на всякий случай к поезду железной дороги, привез двух официальных лиц — судебного пристава т-ского
мирового съезда Михаила Николаевича Христофорова и товарища прокурора т-ского окружного
суда Леонида Ивановича Невского.
Через несколько дней была получена повестка от
мирового судьи, которой отставной корнет Савин вызывался на
суд по обвинению в нанесении побоев отставному капитану Эразму Эразмовичу Строеву.
Иван Флегонтович Сироткин, с которым Стеша явилась через несколько дней к Гиршфельду для возобновления знакомства, получил свидетельство на право ходатайства по чужим делам в московской судебной палате, окружном
суде и
мировых съездах.
Не явились также: бывший нотариус Базисов, за несколько месяцев до
суда над Гиршфельдом, по
суду же, исключенный из службы, бывший
мировой судья, по назначению от правительства, Царевский, за полгода перед тем уволенный в отставку без прошения, частный поверенный Манов, присяжный поверенный Винтер, которому совет за неблаговидные действия по делу Луганского воспретил практику на десять месяцев.
То у
мировых судей, то в съезде, вчера целый день до девяти часов вечера промаялся в окружном
суде по пустейшему гражданскому делу.