Пошли окуровские дожди, вытеснили воздух, завесили синие дали мокрыми туманами, побежали
меж холмов холодные потоки, разрывая ямы в овраги, на улицах разлились мутные лужи, усеянные серыми пузырями, заплакали окна домов, почернели деревья, — захлебнулась земля водой.
Сквозь листья дождик пробирался;
Вдали на тучах гром катался;
Блистая, молния струёй
Пещеру темну озаряла,
Где пленник бедный мой лежал,
Он весь промок и весь дрожал… //....................
Гроза по-малу утихала;
Лишь капала вода с дерев;
Кой-где потоки
меж холмовСтруею мутною бежали
И в Терек с брызгами впадали.
Черкесов в темном поле нет…
И тучи врозь уж разбегают,
И кой-где звездочки мелькают;
Проглянет скоро лунный свет.
Неточные совпадения
Приложившись головой к подушке и скрестив на груди руки, Лаврецкий глядел на пробегавшие веером загоны полей, на медленно мелькавшие ракиты, на глупых ворон и грачей, с тупой подозрительностью взиравших боком на проезжавший экипаж, на длинные
межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной; он глядел… и эта свежая, степная, тучная голь и глушь, эта зелень, эти длинные
холмы, овраги с приземистыми дубовыми кустами, серые деревеньки, жидкие березы — вся эта, давно им не виданная, русская картина навевала на его душу сладкие и в то же время почти скорбные чувства, давила грудь его каким-то приятным давлением.
Потом неожиданно заболтался сильнее, и с
холма меж рядами старых берез покатился в клубке белой пыли тарантас с порыжелым кожаным верхом, запряженный тройкой почтовых лошадей.
Улица поднималась на невысокий
холм, и за ним снова был спуск, и перегиб улицы
меж двух лачуг рисовался на синем, вечереющем, печальном небе. Тихая область бедной жизни замкнулась в себе и тяжко грустила и томилась. Деревья свешивали ветки через забор и заглядывали и мешали итти, шопот их был насмешливый и угрожающий. Баран стоял на перекрестке и тупо смотрел на Передонова.
Густым лесом ехал Вадим; направо и налево расстилались кусты ореховые и кленовые,
меж ними возвышались иногда высокие полусухие дубы, с змеистыми сучьями, странные, темные — и в отдалении синели
холмы, усыпанные сверху до низу лесом, пересекаемые оврагами, где покрытые мохом болота обманчивой, яркой зеленью манили неосторожного путника.
В прохладе
меж двумя
холмамиТаился монастырь святой.
По обе стороны дороги кучки елей и лиственниц взбегали кверху оживленной кудрявой зеленью. На гребне
холма они сдвинулись гуще, стали стеной тайги, но на склоне
меж дерев и ветвей виднелась даль, расстилавшаяся лугами, сверкавшая кое-где полоской речной глади, затянутая туманами в низинах и болотах…
На правом
холму собор Воздвиженья честного креста, а рядом Благовещенский, а на левом
холму Успенский собор, а
меж соборов все дома — у бояр каменны палаты, иных чинов у людей деревянны хоромы из кондового негниющего леса…
Середи
холмов, ложбин и оврагов, середь золотистых полей и поросших кудрявым кустарником пригорков,
меж тенистых рощ и благовонных сенных покосов, верстах в пятидесяти от Волги, над сонной, маловодной речкой, по пологому склону горы больше чем на версту вытянулась кострикой и пеньковыми оческами заваленная улица с тремя сотнями крестьянских домов. Дома все большие, высокие, но чрезвычайно тесно построенные. Беда, ежели вспыхнет пожар, не успеют оглянуться, как все село дотла погорит.
Места на «Горах» ни дать ни взять окаменелые волны бурного моря: горки, пригорки, бугры,
холмы, и́зволоки грядами и кряжами тянутся во все стороны
меж долов, логов, оврагов и суходолов; реки и речки колесят во все стороны, пробираясь
меж угорий и на каждом изгибе встречая возвышенности.
Когда с
холмов златых стада бегут к реке
И рева гул гремит звучнее над водами;
И, сети склав, рыбак на легком челноке
Плывет у брега
меж кустами...
О новый день, когда твой свет
Исчезнет за
холмами,
Сколь многих взор наш не найдёт
Меж нашими рядами!..
И он блеснул!.. Чу!.. вестовой
Перун по хо́лмам грянул;
Внимайте: в поле шум глухой!
Смотрите: стан воспрянул!
И кони ржут, грызя бразды;
И строй сомкнулся с строем;
И вождь летит перед ряды;
И пышет ратник боем.