Неточные совпадения
В самое это время проснулась
мать и
ахнула, взглянув на мое лицо: перевязка давно свалилась, и синяя, даже черная шишка над моим глазом испугала мою
мать.
Они неравнодушно приняли наш улов; они
ахали, разглядывали и хвалили рыбу, которую очень любили кушать, а Татьяна Степановна — удить; но
мать махнула рукой и не стала смотреть на нашу добычу, говоря, что от нее воняет сыростью и гнилью; она даже уверяла, что и от меня с отцом пахнет прудовою тиной, что, может быть, и в самом деле было так.
Стало тихо, чутко. Знамя поднялось, качнулось и, задумчиво рея над головами людей, плавно двинулось к серой стене солдат.
Мать вздрогнула, закрыла глаза и
ахнула — Павел, Андрей, Самойлов и Мазин только четверо оторвались от толпы.
Сизов тихонько
ахнул,
мать изумленно расширила глаза.
Ахают они, качают головами, судят-рядят, а я-то смеюсь: «Ну где вам, говорю,
мать Прасковья, письмо получить, коли двенадцать лет оно не приходило?» Дочь у ней куда-то в Турцию муж завез, и двенадцать лет ни слуху ни духу.
— «Ах» да «ах» — ты бы в ту пору,
ахало,
ахал, как время было. Теперь ты все готов
матери на голову свалить, а чуть коснется до дела — тут тебя и нет! А впрочем, не об бумаге и речь: бумагу, пожалуй, я и теперь сумею от него вытребовать. Папенька-то не сейчас, чай, умрет, а до тех пор балбесу тоже пить-есть надо. Не выдаст бумаги — можно и на порог ему указать: жди папенькиной смерти! Нет, я все-таки знать желаю: тебе не нравится, что я вологодскую деревнюшку хочу ему отделить?
Прохор. Вот что, — давайте-ка пошлем к чертовой
матери все это: семейность, прошлое и — все вообще. Сочиним маленький кавардак, покуда хозяйки нет! Я тебе, Рахиль, плясуна покажу, эх ты!
Ахнешь! Ну-ка, Люда, зови Пятеркина…
А
мать, которая в первую минуту меня не узнала, всплеснула руками,
ахнула и упала без чувств.
…не внимая
Шепоту ближней толпы, развязала ремни у сандалий,
Пышных волос золотое руно до земли распустила;
Перевязь персей и пояс лилейной рукой разрешила;
Сбросила ризы с себя и, лицом повернувшись к народу,
Медленно, словно заря, погрузилась в лазурную воду.
Ахнули тысячи зрителей, смолкли свирель и пектида;
В страхе упав на колени, все жрицы воскликнули громко:
«Чудо свершается, граждане! Вот она,
матерь Киприда!».
— Ну, вот скоро и Рождество! — говорил нараспев отец, крутя из темно-рыжего табаку папиросу. — А давно ли было лето и
мать плакала, тебя провожаючи? Ан ты и приехал… Время, брат, идет быстро!
Ахнуть не успеешь, как старость придет. Господин Чибисов, кушайте, прошу вас, не стесняйтесь! У нас попросту.
Купец рассказал, что дочь его, девица двадцати двух лет, заболела два года тому назад, после скоропостижной смерти
матери,
ахнула, как он говорит, и с тех пор повредилась.
Матрена. Ну, матушка, мудреное ли это колдовство: человек умный, богатый да лукавый! В те поры, как с злодейкой-то моей это приключилось, он приходит ко мне. «Матрена, говорит, у тебя баба без мужа понесла; мотри, чтобы она над собой али над ребенком чего не сделала, — ты за то отвечать будешь». Я так,
мать, и
ахнула, ничего того не думаючи и не ведаючи; а она, псовка, и входит на эти слова. Я было накинулась на нее, а он на меня затопал. «Не трожь, говорит, ее; сам барин про то знает и простил ее».