Неточные совпадения
Маленькая комната в
гостинице. Постель, стол, чемодан, пустая бутылка, сапоги, платяная щетка и прочее.
Есть грязная
гостиница,
Украшенная вывеской
(С большим носатым чайником
Поднос в руках подносчика,
И
маленькими чашками,
Как гусыня гусятами,
Тот чайник окружен),
Есть лавки постоянные
Вподобие уездного
Гостиного двора…
На
маленьком рояле — разбросаны ноты, лежала шляпа Дуняши, рассыпаны стеариновые свечи; на кушетке — смятый плед, корки апельсина; вся мебель сдвинута со своих мест, и комната напоминала отдельный кабинет
гостиницы после кутежа вдвоем.
Имя это ничего не сказало Самгину, но, когда он шел коридором
гостиницы, распахнулась дверь одного из номеров, и
маленькая женщина в шубке колоколом, в меховой шапочке, радостно, но не громко вскричала...
Поздно вечером к нему в
гостиницу явился человек среднего роста, очень стройный, но голова у него была несоразмерно велика, и поэтому он казался
маленьким. Коротко остриженные, но прямые и жесткие волосы на голове торчали в разные стороны, еще более увеличивая ее. На круглом, бритом лице — круглые выкатившиеся глаза, толстые губы, верхнюю украшали щетинистые усы, и губа казалась презрительно вздернутой. Одет он в белый китель, высокие сапоги, в руке держал солидную палку.
Гостиница оказалась дрянная и
маленькая, но вся в зелени и обставлена клумбами цветов, как всегда у них.
На дворе росло огромное кедровое дерево; главный флигель строился, а
гостиница помещалась в другом,
маленьком.
Остальная половина дороги, начиная от
гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три от берега, и путь, веселый, оживленный, тянется между рядами дач, одна другой красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону от главной, к дачам и к фермам, а потом к Винбергу,
маленькому городку, который виден с дороги.
На веранде одного дома сидели две или три девицы и прохаживался высокий, плотный мужчина, с проседью. «Вон и мистер Бен!» — сказал Вандик. Мы поглядели на мистера Бена, а он на нас. Он продолжал ходить, а мы поехали в
гостиницу —
маленький и дрянной домик с большой, красивой верандой. Я тут и остался. Вечер был тих. С неба уже сходил румянец. Кое-где прорезывались звезды.
В деревнях и
маленьких городках у станционных смотрителей есть комната для проезжих. В больших городах все останавливаются в
гостиницах, и у смотрителей нет ничего для проезжающих. Меня привели в почтовую канцелярию. Станционный смотритель показал мне свою комнату; в ней были дети и женщины, больной старик не сходил с постели, — мне решительно не было угла переодеться. Я написал письмо к жандармскому генералу и просил его отвести комнату где-нибудь, для того чтоб обогреться и высушить платье.
Белоярцев в архалучке ходил вдоль стены, держа под руку
маленького черненького Прорвича, некогда встретившего Лизу в
гостинице «Италия» (Прорвич был пока единственное лицо, принятое сюда из райнеровской богадельни).
Об этом писали в письмах и передавали устно те деревенские соседи, которым случалось ее видеть и на улице и у самой Анны Марковны, — швейцары и номерные
гостиниц, лакеи
маленьких ресторанов, извозчики, мелкие подрядчики.
Живины жили, как оказалось, в Перинной линии, в
гостинице; по грязной лестнице они вошли с своим гостем в грязный коридор и затем в довольно
маленький, темный номер.
После ужина их отвели в
гостиницу и каждому хотели было дать по отдельной комнате; но богомольцы наши разместились так, что Захаревский с дочерью заняли
маленькое отделение, а Живин и Вихров легли в одной комнате.
От сестры Аннинька отправилась уже не в
гостиницу, а на свою квартиру,
маленькую, но уютную и очень мило отделанную. Туда же следом за ней вошел и Кукишев.
И перестал слушать, вспомнив страшный и смешной рассказ: лежал он ночью в
маленькой, оклеенной синими обоями комнатке монастырской
гостиницы, а рядом, за тонкой переборкой, рассказывали...
Рендич ничего не сказал и только посторонился. Мимо его проворно прошмыгнула
маленькая фигурка в парике и в очках: это был доктор, живший в той же
гостинице. Он приблизился к Инсарову.
Дудукин. Да ведь надо же вам чем-нибудь питаться;
гостиницы у нас в плохом состоянии. А что такое эти безделки: чай, да икра, да и все наши букеты и лавры. Об них и говорить-то не стоит. Все это очень
малая плата за то счастье, за те наслаждения, которые вы нам доставляете своим талантом.
— Одному не поднять, — виновато сказал служка
гостиницы, попробовав вытащить из кибитки ящик с подарками Никите, и стукнул по ящику
маленьким, чёрным кулаком.
Собралась целая куча народа: жанристы, пейзажисты и скульпторы, два рецензента из каких-то
маленьких газет, несколько посторонних лиц. Начали пить и разговаривать. Через полчаса все уже говорили разом, потому что все были навеселе. И я тоже. Помню, что меня качали и я говорил речь. Потом целовался с рецензентом и пил с ним брудершафт. Пили, говорили и целовались много и разошлись по домам в четыре часа утра. Кажется, двое расположились на ночлег в том же угольном номере
гостиницы «Вена».
Когда я разрубил ногу, отвели меня в
гостиницу, положили в
маленькой комнатке под лестницей, да так и остался я в ней жить.
Черный высокий столб, похожий на вихрь или смерч, показался на том берегу бухты. Он с страшною быстротой двигался через бухту по направлению к
гостинице, становясь все
меньше и темнее, и Коврин едва успел посторониться, чтобы дать дорогу… Монах с непокрытою седою головой и с черными бровями, босой, скрестивши на груди руки, пронесся мимо и остановился среди комнаты.
Толковать больше нечего: мы явственно поняли, что это подлет нас следит, и следит как есть с самой
гостиницы; значит, он нас поджидал, и когда я на обходе запутался в снегу между большим собором и
малым — он нас и взял на примет. Теперь, значит, не миновать чему-нибудь случиться. Он один не будет.
Дневная репетиция окончена. Друг мой, клоун Танти Джеретти, зовет меня к себе на завтрак: сегодня у него великолепная маньифика — «минестра» по-неаполитански. Я испрашиваю позволения прихватить по дороге оплетенную маисовой соломой бутылочку кианти. Живет Танти (уменьшительное от Константин) в двух шагах от цирка Чинизелли, в однооконном номерке дешевой
гостиницы. Семья его
маленькая: он и жена Эрнестина Эрнестовна — «грациозная наездница», она же танцует в первой паре циркового кордебалета.
К вечеру «преданный
малый» привез его в
гостиницу des Trois Monarques — а в ночь его не стало. Вязовнин отправился в тот край, откуда еще не возвращалось ни одного путешественника. Он не пришел в себя до самой смерти и только раза два пролепетал: «Я сейчас вернусь… это ничего… теперь в деревню…» Русский священник, за которым послал хозяин, дал обо всем знать в наше посольство — и «несчастный случай с приезжим русским» дня через два уже стоял во всех газетах.
— Но… Тут есть одно обстоятельство…
Маленькая любовь… Францишек по этому поводу делал уже свои наблюдения, справки многие собрал, нашел даже хороший случай познакомиться в
гостинице с горничной этой особы, ну, и он полагает, что эту любовь надо бы как-нибудь устранить.
Володя не хотел идти в
гостиницу в такую чудную ночь и пошел наугад в первую аллею… Ах, как хорошо было! Как приятно дышалось среди темневшей зелени и пальм и низких раскидистых бананов, среди благоухания цветов в
маленьких садиках у освещенных фонариками
маленьких домишек, крытых той же листвой бананов.
Ежели какую, хоша самую
малую, обиду от кого получила, отпиши без замедления на мое имя в Саратов, в
гостиницу Голубову, а я тем же часом сряжусь и приеду, и тогда обидчик милосердия и ожидать не моги.
Катя пошла вместе с отцом. В сельском правлении собралось много дачников. Сидели неподвижно, с широко открытыми глазами, и изредка перекидывались словами. Были тут и ласково улыбающийся Агапов, и
маленький, как будто из шаров составленный, владелец
гостиницы Бубликов. В углу сидел семидесятилетний о. Воздвиженский, с темным лицом, и тяжело, с хрипом дышал. Афанасий Ханов, бледный и взволнованный, то входил в комнату, то выходил.
В
Малом театре на представлении, сколько помню, «Женитьбы» совершенно неожиданно дядя заметил из кресел амфитеатра моего отца. С ним мы не видались больше четырех лет. Он ездил также к выпуску сестры из института, и мы с дядей ждали его в Москву вместе с нею и теткой и ничего не знали, что они уже третий день в Москве, в
гостинице Шевалдышева, куда он меня и взял по приезде наших дам из Петербурга.
Он зашел в первую попавшуюся
гостиницу, оказавшуюся «Hotel de France», взял
маленькую комнатку, записался под скромным именем «Henry Boral, comis-vojager», поужинал и лег спать.
Остановился Николай Герасимович в «Bristol-Hotel» —
маленькой, но лучшей
гостинице Лондона, знаменитой своим превосходным рестораном.
Федор Дмитриевич Караулов нервною походкою расхаживал по небольшому и сравнительно дешевому номеру
гостиницы «Гранд-Отель», на
Малой Морской улице.
Тишина разом скоро стала во всем городе — и без того, впрочем, нешумном. Запирались ворота, за заборами послышалось дергание собачьих цепей по веревкам; заперлись
маленькие трактиры, и только у занимаемой нами
гостиницы вертелись два «живейные» извозчика, поджидавшие, что они нам на что-нибудь понадобятся.
Федор Дмитриевич действительно возвратился из заграницы и поселился в
гостинице «Гранд-Отель» по
Малой Морской улице.